ОСЕННИЙ ЛИС

– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Но только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода теплая. Подземные источники.

– А ты?

– Я сделал это раньше вас.

Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд совершенно заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу захотелось есть.

– Скажи, Рагнур, – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – А что за работа здесь у тебя?

– Я хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдем опять на обратном пути. Вон она, видишь?

– Кто же охраняет ее сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.

– Ты думаешь, что хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на грустную улыбку.

Они приблизились и замерли у края. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч на спине у Жуги, после чего потерял к людям всякий интерес.

Щербатые ступени по спирали уходили вниз, в глухую темноту отвесной штольни. Перила черного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.

– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.

– Народ хазад живет долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.

– А это?

Шварц поднял взгляд.

На полированной стене рядами были высечены руны.

– Здесь что-то написано…

– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил здесь эти стихи.

– Эльфы?

– Да. Перворожденные.

– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал вполголоса молитву.

– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном. – Здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я еще не самый старший в колене Синдри тангар. Вот так-то.

Гном умолк.

– Ты можешь их прочесть?

– В них нет смысла.

Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.

– И все таки… Прошу тебя, пожалуйста прочти.

– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но когда-то был сделан и перевод… Я попробую вспомнить.

Минуту– другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:

Пыльным зеркалам не увидеть бой,

Напряжение сердца уходит в эфир.

И в итоге немногие будут с тобой,

Когда кончится лес и начнется тир.

Те, что родились с пеной у рта

В исступлении будут топтать твой огонь.

Живи в облаках, если хочешь летать,

Если любишь ходить – беги бегом.

Строитель ступеней встал у руля,

Но лестница эта для тех, кто устал.

А нам, обитателям звездных полян

Не нужен Его пьедестал.

Пришедшие рано уйдут одни,

Время накажет своих рабов,

Уйдя от иллюзий, забудем о них,

Как цветы забывают о пользе шипов.

Реки устало текут в моря,

Повторение судеб – это закон.

Уйдем по спирали туда, где заря,

Уйдем от иллюзий туда, где покой.

Любопытно, каков результат игры?

И не надо ли высунуть нос из норы?

И хватит ли вас до той поры?

А сейчас вы – звенья в шествии рыб.

– Бред собачий, – буркнул Шварц.

– Мне надо спуститься… туда, – чуть сдавленно сказал Жуга. Руку под браслетом жгло немилосердно, камень так и пылал.

Гном поднял голову.

– Забудь об этом, смертный.

* * *

– Человек!

Жуга остановился. Оглянулся. Темный боковой коридор, куда он забрел, знакомясь в одиночку с царством гномов, был пуст.

– Кто здесь? – позвал он.

– Тише! – шепотом отозвались в ответ. – Тута я, наверху…

Под сводом зашуршало, посыпались мелкие камешки, а через миг на пол спрыгнуло что-то маленькое и коренастое, спрыгнуло и замерло, буравя травника колючим взглядом красных глазок. Жуга невольно шагнул назад и прищурился, разглядывая странное создание.

На первый взгляд это был гном, или, во всяком случае, кто-то очень на гнома похожий, разве что только – росточком поменьше. Да и руки были, пожалуй, длинноваты для такого роста. Он был космат до безобразия, носил штаны и серую куртку, а поверх нее кожаную, подбитую войлоком жилетку. Все это нелепо торчало в разные стороны, делая его похожим на растрепанный кочан капусты. За поясом торчал массивный нож, скорее даже не нож, а короткий меч.

– Аой, – корявая ладошка вскинулась в приветствии.

– Аой…

– Это ты, Жуга который?

– Я… – Травник несколько опешил. Взьерошил волосы рукой. – Э… Ты кто?

– Орге, – невозмутимо представился незнакомец. – Твой меч еще с тобой?

– Со мной…

– Хвала Имиру!

– Я…

– Тебя Золтан ищет.

– Он жив?

– А ты как думал? – фыркнул гном. Густая, щеткой, борода раздвинулась в ухмылке. – Короче, так. Слушай сюда: завтра приходи на ледник, ну, где мясо и припасы… Один приходи! Охраны там нет. Хриз принеси с собой.

– Когда?

– А, все равно когда. Мы будем ждать весь день.

Жуга помолчал.

– Кто вы? Почему я должен вам верить?

– Свободные, – гном вскинул сжатый кулак и сплюнул. – Это мы украли Хриз, мы отдали его Кинкашу. Это мы мешали этим, – он мотнул головой в сторону большой пещеры, – рыть подкопы. Мы хотим остановить войну.

– Вам-то это зачем?

– Зачем, зачем! – сердито огрызнулся тот и, спохватившись, вновь понизил голос до шепота. – Затем. Так чего мне Золтану сказать? Придешь?

– Приду, – без колебаний кивнул Жуга.

– Ну, все тады, – гном сплюнул, потоптался, посмотрел на потолок. – Чего стоишь? – буркнул он. – Ну-ка, подсади…

Жуга подставил руки и охнул: несмотря на малый рост, гном был на удивление тяжел. В почти неразличимой узкой расселине под самым потолком мелькнули темные мохнатые пятки, и исчезли, уступив место не менее мохнатой физиономии.

– Но только, чтоб без хитростей! – пригрозил он. – Слышь, ты? Лис… Х-хы!

Двараг исчез, и Жуга, как ни силился, не смог разглядеть даже следов гномьего лаза, и долго так стоял, нахмурясь и кусая губы. Провел ладонью по лицу. Вздохнул; дышалось тяжело. Куда ни глянь, везде был камень – серый, одинаковый. Неровный потолок, казалось, давил на плечи всем весом каменной громады.