Осенний лист или зачем бомжу деньги

Через пару минут Бирюк вытащил из тайника кейс. Взвесив кейс в руке, определил:

–  Либо там кирпичи, либо деньги. Подозреваю, что не кирпичи.

Кейс был доверху набит пачками стодолларовых купюр. Бирюк пересчитал пачки, доставая их из кейса и бросая на покрывало кровати

–  сто штук по десять тысяч долларов в каждой пачке. Ровно один миллион долларов. Вид миллиона не привел Бирюка в состояние эйфории, он был совершенно спокоен. В своей жизни он видел горку бабок и побольше.

–  И на хрена бомжу миллион? Тем более бомжу на полном государственном обеспечении?

Бирюк уселся в кресло, искоса взглянул на кучу долларов и завел неторопливый мысленный разговор с самим собой.

–  Что делать с этими деньгами, а, Бирюк? Гульнуть напоследок?

Взять с собой Майку, думаю, она не откажется, и махнуть по Европам?

Погреть старые больные косточки на нерусских пляжах?

–  Здесь в тихом уютном номере 'Приюта убогих' под теплым одеялом их верблюжьей шерсти тоже не холодно.

–  Может тебе, Бирюк захотелось поплескаться в море? Или в океане?

Чего мелочиться?

–  В персональной ванне мне сейчас комфортней. Температуру можно регулировать. А в море холодно. И всякая дрянь морская - рыбки, медузы. Акулы, пираньи всякие…

–  Просадить часть бабок в казино? Оттянуться по полной?

Побарагозить всласть?

–  Еще чего! Отдать ни за что, ни про что деньги каким-то дармоедам заморским! Хрен им!

–  Можно попить дорогих коньяков, поесть омаров.

–  Ох, да что омары! Овсянка и манная каша! Здоровая пища. И желудок не болит и со стулом полный порядок. Да и не хочется что-то ничего. Вон в холодильнике полно всего, а аппетита нет ни грамма. В тумбочке коньяк. Хочется водки или вина, скажу Сеньке-сантехнику, принесет. Но не хочется. Ни коньяку, ни водки, ни вина.

–  Хочешь заняться любовью с Майкой? А что? Вдруг получится?

–  Да какой из меня любовник? Шевельнулось что-то, я уж решил - смогу! А что я смогу? Это большой вопрос. Да, ешкин кот! Ушло мое время. Да от меня Майка в первую же ночь к какому-нибудь негру с твердыми мышцами в койку прыгнет. Только трусики ее беленькие сверкнут.

–  Значит, не желаешь шикарно провести время и встретить смерть на огромной гостиничной кровати президентского номера? В объятиях

Майки? Ну ладно, не Майки, какой-нибудь… м-м-м…мулатки.

–  Уж лучше я здесь смерть свою встречу. На Родине!

–  Ну ладно. А без загулов? Просто посмотреть мир? Где ты был? Да нигде. По стране-то поколесил порядком, но в основном в автозаках и спецвагонах для перевозки заключенных по железной дороге. На мир смотрел через решетку и колючую проволоку. Ты даже море видел только

Черное и только с российского берега.

–  Каждый день по телевизору этот 'мир' вижу.

–  Сидишь тут как…, как бирюк. Один. В своей 'одиночной камере'.

И с места стронуться не хочешь. А тебе, кстати, не кажется, что твоя

'камера' в этой богодельне напоминает настоящую тюремную камеру? И ты в ней пожизненный срок тянешь? Нет?

–  Меня здесь никто не держит. Захочу - возьму свою котомку и уйду.

Снова бомжем стану.

–  Никуда ты не уйдешь. Так и усохнешь тут.

–  Не твое дело! Пошел на хрен! Сгинь!

–  Это ты сейчас сам себе сказал, если забыл…

Бирюк поднял к глазам руки. Они мелко дрожали. Не от волнения, от старости. Да - он стар! Стар для таких развлечений и для поездок. С девками и в одиночку. С загулами и на сухую. Да и не хочется, если честно признаться, не хочется уже ничего.

Деньги шальные, но любые деньги должны приносить счастье, а для него сейчас счастье - видеть, что счастливы другие. Смотреть со стороны пока глаза еще различают свет и людей на этом свете, и видеть, как они радуются.

–  Отдам-ка я эти деньги Сидорову. Пусть он их в развитие инфраструктуры города вкладывает. Ему я верю. Он эти деньги по ветру не пустит. А людям счастье будет.

Бирюк встал с кресла и аккуратно, одну к одной сложил пачки в кейс. Подумал и оставил одну пачку. Проворчал по-стариковски:

–  Майке дам. Не зря же она старалась, трусы мне свои показывала.

Октябрь 2006г.

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

13.01.2009