Осенний лист или зачем бомжу деньги

–  Какое-то нехорошее у меня предчувствие…

–  Ты что, Леха, не доверяешь моему профессиональному опыту?

–  Ну а если он все-таки проскочит?

–  А если проскочит, мои люди его в аэропорту встретят.

–  Ты что все ментовские силы задействовал?

–  Только самых верных…Значит, усек? В три часа.

–  Буду даже раньше.

–  Кутузку подготовил?

–  Сейчас займусь этим вопросом. До встречи.
– Сидоров захлопнул крышку телефона и сказал Окрошке и Бирюку: - Значит так, господа террористы, вам я доверяю самую главную часть нашей акции - организацию временного содержания Пархома в нашем бомбоубежище.

Вести его в СИЗО нельзя, выйдет.

–  Ясен пень, - согласился Окрошка.
– А что? Из бомбоубежища он никуда не денется. Вот только тюремщиком я никогда не был и сам в тюрьме не сидел. Не знаю, как там у них что, как что устроено. Но это ничего. Консультант имеется. Ешкин кот его зовут.

И Окрошка исподлобья посмотрел на Бирюка.

Пархом прохаживался по спецпомещению банка, поглядывая то на циферблат часов, то на мониторы камер наружного видеоконтроля.

–  А может выдать чеченам их деньги?
– осторожно предложил Андрей

Усков, сидевший в мягком кресле и хрустящий чипсами.
– Чего напрасно рисковать? Вроде их нет нигде, но вдруг они где-то затаились и тебя поджидают? Ты из банка выйдешь, а они… Позвони Шамилю, пусть приедут. Не такие уж большие деньги.

–  Ты же им все выдал.

–  Не все. Сам знаешь, не все, что они требовали. Только Шамилю и восьмерым боевикам. А компенсацию за мертвых…?

Пархом выкинул вперед в сторону своего компаньона левую руку со сжатым кулаком и ударил правой по бицепсу.

–  Вот их мертвецам! Знали, на что шли!

–  Но по контракту…

–  Посрать мне на контракт. Да и нет их, уехали в Ичкерию с федералами воевать. Знаю я их! Потусовались у дверей банка двое суток, погыркали, поняли, что ловить нечего и свалили.

–  А что же ты все время на мониторы смотришь? Боишься, что…

–  Я?! Я боюсь? Это моя страна и я в ней хозяин!
– с пафосом и злостью произнес Пархом.
– А не какие-то зверьки бородатые. Мне еще кто-то диктовать свои правила будет? Вот!
– Пархом вновь изобразил неприличный жест.
– Здесь я правила устанавливаю.

–  Извини, Макс. Я не то сказал.

–  Ладно, - примиряющим тоном сказал Пархом.
– Ты мне лучше вот что скажи - ты лимон в тайник положил?

–  Конечно. Как ты велел, в тот же день.

–  Ну и зря. Да ладно, пусть там пока полежит. Не прокиснет. А по поводу моей доли активов…, не думаю, что я долго в чужом фатерлянде отдыхать буду. Вернусь, когда все уляжется, будем с тобой дальше бизнес двигать. Кое-какие задумки имеются… - Пархом вспомнил о своей идее организовать горнолыжный курорт и мечтательно ухмыльнулся. Потом снова посмотрел на мониторы и сказал: - Вернусь.

У ментов на меня ничего нет.

'Вот уж на кого у них действительно ничего нет, так это на меня',

–  подумал Усков.
– 'И лучше бы ты, так называемый компаньон и друг детства, как можно дольше не возвращался на родину, или вообще навсегда остался за границей. А еще лучше…'

У Ускова вдруг похолодело внутри и стало страшно от внезапно пришедшей в его голову мысли. План созрел молниеносно. Пархом что-то говорил, но Андрей Ильич не слышал его слов. Он размышлял о том, что сделает в ближайшее время, и его холодный страх постепенно уходил, вытесняемый более теплыми мыслями о будущем, о работе банка без

Пархома и о своем собственном существовании без 'друга детства'.

Закончилось детство, и уже давно закончилось! Пора решаться на взрослые поступки. Андрон всегда понимал, что с Пархомом его дальнейшая жизнь - череда потрясений и постоянных опасений за свою жизнь и свободу, а без него… Без Пархома, но с его долей банковских активов!

Андрей Ильич даже зажмурился от весело заплясавших в его черепной коробке мыслей и радужных планов.

–  Чего жмуришься, как кот на сметану?
– услышал он словно издалека голос приговоренного им 'товарища'.
– Мечтаешь? Ждешь, не дождешься, когда я за кордон свалю? А может, ты меня кинуть надумал? Не советую. И даже тянуть с переводом не советую, если такая необходимость возникнет.

–  Пархом!
– с обидой и возмущением в голосе воскликнул Андрей

Ильич, стараясь вложить в него как можно больше этих эмоций.
– Я тебя кидал когда-нибудь?

–  Не кидал, - согласился Пархом.
– Но только потому, что я тебя под контролем держал. А теперь ты совершенно бесконтрольным остаешься. Без папки, так сказать…Запомни, сынок: не скинешь бабки по моему первому звонку, приеду, уши надеру. Чего ерзаешь?

–  Что-то живот крутит.

–  Обосрался?
– участливо спросил Пархом.
– А ты прекрати жрать постоянно. Ты можешь хоть пять минут ничего не жрать?

–  Нет, не могу, - попытался пошутить Андрон.
– У меня детство тяжелое было. Не доедал.

–  Не надо мне лапшу на уши вешать. Детство у тебя сытое было. Не то, что у меня…Ну ладно, сходи, опорожни кишечник, а то нам еще на дорожку выпить надо и закусить. Не люблю я аэрофлотовские пайки.

Пресное все. Даже перец в пакетиках никакой.

–  Да, схожу. А то что-то…, - Андрей Ильич покряхтел для виду и помассировал свой пухлый живот.

–  Смотри, печень не высри, - насмешливо произнес ему вдогонку Пархом.

Выходя из спецпомещения и доставая из кармана сотовый телефон, он подумал: 'Только бы Шамиль и впрямь в горы свои не укатил'. Весь план Андрея Ильича Ускова строился на желании горца отомстить обидчику и заодно получить 'честно' заработанные деньги.

Сидоров прибыл к профилакторию раньше назначенного времени, но

Мотовило со своими людьми был уже там. Ждать пришлось долго - Пархом с выездом не торопился, наверное, хотел прибыть в аэропорт перед самым вылетом. Гоша каждые десять минут связывался по рации со своими, с теми, кого он поставил у банка, но ответ был один: 'Пока тихо. Объект из банка не выходил'. В семнадцать сорок рация в

Гошиных руках ожила сама:

–  Объект вышел из банка и сел в машину. Идут двумя машинами.

Спереди бронированный инкассаторский автомобиль, за ним мерс. Объект в 'инкассаторе'. Минут через десять будут у вас.

–  Понял!

Гоша подал знак. Инспектор дорожно-патрульной службы в бронежилете, поверх которого был надет обычный - мышиного цвета с желтыми горизонтальными полосами и с буквами ДПС на спине - и с жезлом в руке вышел на обочину. На его голове был мотоциклетный шлем, а на плече висел АКМ. Рядом с инспектором возникло еще две фигуры в брониках и с автоматами. Гаишная 'Волга' тронулась с места и выехала на гравийную отсыпку, готовая по первому знаку капитана перегородить полосу, по которой должен был проследовать Пархомовский кортеж.