Ошибка Лорда Эшвуда

– Но я все еще хочу этого.
– Она топнула босой ногой по снегу. Холод пробежал по пальцам ее ног.
– Это все, что больше всего злит меня. Разве вы не видите? Внутри я все еще та восемнадцатилетняя девушка, которая хочет, чтобы на нее обратили внимание. Неважно, как грубо вы обошлись со мной однажды, или сколько лет прошло, или как много я добилась, я не могу не жаждать вашего внимания. Я не могу не скучать по вам, беспокоиться о вас, когда вы уезжаете. Мне интересно, что бы вы подумали о статье в газете или над какой шуткой смеялись. Дело не в логике, иначе я бы давно решила эту проблему. Проблема в моем сердце. Я все еще …

– Все еще что?
– подсказал он.

– Дэш.
– Она тяжело сглотнула и встретилась с ним взглядом.
– Ты действительно не знаешь? Я всегда была влю…

Хлоп.

ГЛАВА 7

Их накрыла кромешная тьма. Дэш был полностью дезориентирован. Этот поцелуй - и она ошиблась; слово "великолепный" не подходило для его описания - помутил его рассудок. Он чувствовал себя так, словно его подхватил атлантический шквал, несколько сотен раз подбросил в трюме корабля, а затем выбросил в сельской местности Сассекса.

Через несколько мгновений разум вернулся, и его осенило, почему стало темно. За ними захлопнулась дверь хижины.

Нора ахнула.

– О, нет.

– Не волнуйся, - заверил ее Дэш.
– Захлопнулось неплотно. Но она всего лишь качается на петлях. Это не проблема, если только …

Бах.

От этого звука у него по спине пробежала дрожь.

– Если только, - сказал он, - щеколда не защелкнулась. Так.

Бах.

Проклятие.

Дэш старался быть спокойным.

Возможно, все было не так плохо, как он боялся.

Отпустив Нору, он подошел к двери и толкнул дверь.

Его толчок наткнулся на сопротивление. Твердое, основательное, жесткое сопротивление.

Проклятие и ад. Злополучное везение.

Щеколда упала точно на место, и ранее вечером он натянул веревку, предназначенную для ее подъема. Поступая так он думал о том, чтобы обезопасить их.

Ха.

Нора бросилась к нему. Она постучала в дверь, добившись небольшого успеха, чем Дэш несколькими минутами ранее. Она повернулась и посмотрела на него широко раскрытыми в темноте глазами. Ледяные кристаллики прилипли к ее ресницам. Ее расширенные зрачки, кажется, отражают чувство темной, бездонной обреченности, растущее в его животе.

Она была умной женщиной и так же хорошо, как и он, понимала, что их положение было ужасным.

Они были лишены своего единственного убежища. На холоде. Одетые не более чем в свою кожу.

И никто не придет им на помощь. По крайней мере, не раньше утра, а к тому времени они насмерть замерзнут.

Проклятие и ад - этих слов сейчас было недостаточно.

Дэш провел большую часть последних четырех лет на корабле. Он мог сквернословить на дюжине разных языков, и в этот момент мысленно перебирал проклятия на каждом из них.

Но ради Норы он воздержался от того, чтобы произносить их вслух.

– Черт, - сказала Нора.

Слово повисло в воздухе, четкое и ясное, как сосулька.

Дэш рассмеялся, и внезапно отчаяние немного отступило.

– Леди не должна знать этого слова.

– Леди не должна употреблять это слово, - поправила она.
– И я признаю, что никогда раньше им не пользовалась. Но для чего я приберегла его, если не для этого момента?

Справедливо.

Он кивнул в мрачном согласии.

– Черт.

Она одарила его улыбкой, при этом стуча зубами, и обхватив руками свой торс.

– По крайней мере, в следующий раз, когда вы окажетесь привязанным к мачте во время шторма у берегов мыса "Доброй Надежды", вы сможете сказать: "Могло быть и хуже". Ее искрометный смех образовал мерцающее облако.

Ему страстно хотелось прижать ее к себе, кожа к коже. Согреть своим телом, как мог. Но это продлилось бы недолго.

Лучшее, что он мог сделать, мыслить рационально, - это найти путь внутрь. Отвести ее поближе к настоящему огню.

– Отойди в сторону, - сказал он.

– Зачем?

Он не ответил. Ему нужно было беречь свою энергию для действий, а не для разговоров.

Он отступил на один, два, три шага. Затем он уперся пятками, стиснул зубы - и яростно бросился к двери, используя свое опущенное плечо, как таран. Когда он столкнулся с дверью, боль эхом прокатилась по его плечам и вниз по руке.

Дверь задребезжала, но щеколда не поддалась.

Он отступил и попробовал еще раз.

Когда он столкнулся с дверью во второй раз, Нора издала сдавленный крик, словно от боли.

– Дэш, не надо. Ты поранишься, и это ничем не поможет.

– Если я не смогу открыть эту дверь, - сказал он, отступая для новой попытки, - мы оба умрем.

Он в третий раз ударил в дверь, на этот раз целясь в петли. Возможно, они были более слабее, чем щеколда. Дубовая панель снова задребезжала, но отказалась поддаваться. И снова боль, как картечь, пронзила его руку и спустилась по спине.

Он зарычал от разочарования.

– Джордж, пожалуйста.

Джордж.

Она звала его так, только когда боялась.

– Как бы ни было интересно на это смотреть, - предположила Нора, возможно, нам следует поискать другой способ проникнуть внутрь. Там было окно.

Он покачал головой, когда обошел ее сбоку.

– Оно такое маленькое. Скорее отдушина.

– Я думаю, что смогла бы протиснуться, если бы ты меня подтолкнул.

– Оно тоже заперто, - сказал он, поднимая обе руки к ставне и дернул ее - Изнутри.

Дэш пнул ногой снежный сугроб. Это не помогло, но было приятно.

Ему нужно было составить план.

– Мы вернемся в карету. По крайней мере, это какое-то укрытие от снега и ветра, и твой чемодан там. Возможно, там есть один - два теплых коврика.

– Это слишком далеко, - сказала она.
– И сейчас уже темно. Снег засыпал дорожку. Мы можем топтаться здесь часами.

– Не часами. Мы замерзнем задолго до этого.
– Он провел рукой по лицу.
– Иисус Христос.

Он скользнул по ней взглядом. Его глаза привыкли к темноте, и света от камина, который просачивался сквозь щели в домике, было достаточно, чтобы он смог рассмотреть ее.