Ошибка Лорда Эшвуда

Сегодня вечером он собирался спасти пропавшую насквозь промокшую старую деву.

– Тогда давайте собираться, - сказал Грифф.
– Нам нужно действовать быстро.

– Согласен, - вставая ответил Райклифф.
– Иначе дамы решат проблему сами, как всегда. Ты с нами, Торн.

В ответ Торн поднялся на ноги.

– Тогда решено, - сказал Грифф.
– Собираемся у меня дома через тридцать минут. Сначала мне нужно посмотреть как там мои дети.

– Собираемся через час.
– Колин потянулся за своей шляпой.
– Мне нужно кое-что сделать. Оседлать свою лошадь. Найти шинель. И подарить жене два умопомрачительных оргазма.

– Он указал пальцем на Торна.
– Говорю тебе, мистер Этим Утром, такие как ты, меня не превзойдут.

***

Нора взяла саквояж.

– Мой чемодан?

– Останется здесь, если ты конечно сама не потащишь его, - ответил Дэш.

– Но…

Он уже отвернулся и пошел по заснеженному полю, широкими шагами преодолевая землю.

Нора поспешила за ним. У нее не было выбора. Из-за кружащегося снега она понятия не имела, куда они направляются и что она будет делать, если окажется одна.

Вместе они шли по грязи и снегу. Она наткнулась на борозду, скрытую тонкой коркой льда и присыпанную свежевыпавшим снегом. Ледяная мутная вода доходила ей до колен.

К тому времени, когда они добрались до коттеджа, ее нижние юбки промокли, а пальцы ног почти заледенели.

Когда Дэш нажал на дверь и обнаружил, что она заперта, сердце Норы превратилось в глыбу льда. Но он нашел тонкую веточку с сучком, чтобы поднять защелку, и толкнул дверь.

Он иронично поклонился.

– Дамы вперед.

– Как ты думаешь, сколько потребуется времени кучеру, чтобы вернуться?
– спросила она, проходя в дверной проем.

– Он не вернется до утра.

– Утро?

Она осмотрела крошечную хижину, в которой они сейчас находились. Она была такой маленькой, не больше шкафа. В ней была только дровяная печь, одна табуретка и деревянный стол. Было одно маленькое под потолком окно - грубый проем без стекла, в настоящее время закрытое ставней.

И одна узкая кровать.

Ей негде было спрятаться. Не от его гнева, и не от ее собственных чувств.

– Дэш, мы не можем оставаться здесь всю ночь только вдвоем. Вместе.

– Если не хочешь оставаться, - сказал он, - вот дверь.

Когда она не сдвинулась, он закрыл дверь и задвинул засов.

Нора проверила узкую кровать рукой. Она скрипнула, но, по крайней мере, она не почувствовала, как набитый соломой матрас шевелиться от паразитов.

Она подняла свернутое одеяло с изножья кровати и развернула его стряхивая - как раз в тот момент, когда он повернулся к ней лицом. Появившиеся облако пыли, мгновенно покрыло его брови и волосы серой пудрой.

Он смотрел на нее, задыхаясь от пыли. Или, возможно, задыхаясь от своей ярости.

Нора закусила губу.

– Извини.

– Если, - сказал он напряженно, стоя неподвижно, как статуя, - ты думаешь, что я рад такому повороту событий… Уверяю тебя, это не так.

– Я вижу.

Нора изо всех сил пыталась не рассмеяться. С бровями покрытыми пылью, словно инеем, и суровым выражением лица он был похож на сварливого старого отшельника. Она вытащила из кармана носовой платок и протянула его в знак мира.

Он взял его и сердито вытер лицо.

– Я бы предпочел, чтобы мы не попали в такую ситуацию. Однажды, когда мы плыли вокруг мыса Доброй Надежды во время экспедиции сэра Бертрама, налетел шквал. И нам просто пришлось привязать себя к мачтам и цепляться за жизнь, пока огромные волны захлестывали наш корабль. Это была самая ужасная, мучительная ночь, которую я когда-либо переживал.

– Ты хочешь сказать, что предпочел бы быть там, чем здесь?

– Нет. Я говорю, что лучше бы ты была там, чем здесь.

– Действительно. Не нужно быть жестоким.

Он усмехнулся.

– Возможно, в этом нет необходимости. Но есть сильное желание.

Он окинул взглядом ее фигуру.

– Тебе нужно раздеться.

– Что? Я не буду.

Он проигнорировал ее протест. Его руки потянулись к ряду пуговиц на ее дорожном платье, расстегивая их одну за другой.

– Эти юбки и ботинки промокли насквозь. Думаю, и чулки тоже. Я могу уже сейчас представить название "Из-за лорда Дэшвуда, я получила лихорадку".

– Я сделаю это сама, спасибо.

Она положила свои руки на него, чтобы остановить его действия. Его пальцы замерли. Инстинктивно она провела ладонями вверх и вниз по его замерзшей коже.

– О, Дэш. Твои руки, как лед. Тебе тоже нужно согреться.

Их взгляды встретились и задержались на мгновение.

Нора молча проклинала себя. Вот корень всех ее проблем. Как бы он плохо не обращался с ней, как бы слабо ни отвечал на ее чувства, - ее глупое сердце все равно требовало заботиться о нем.

Он отпустил ее.

– Я разведу огонь.

Она отвернулась, стараясь не нарушая приличий снять мокрое платье, нижние юбки и чулки. Дэш был прав, ее ноги насквозь промокли. Только когда ее ноги начали согреваться, она поняла насколько они замерзли. В пальцы ее ног, как будто втыкали тысячи иголок. Надев корсет и относительно сухую сорочку, она накинула пыльное одеяло на плечи и села на кровать, поджав ноги под бедра.

Дэш снял пальто, жилет и галстук, повесив их на крючок возле двери. Пока она смотрела, он яростно по-мужски метался по комнате. Забрасывал дрова, разгребал золу в печи, открывал и закрывал дровяной ящик. Мускулистый. Сильный. Его широкие плечи натягивали влажную, почти прозрачную ткань рубашки.

Нора откашлялась.

– Можешь ли ты…?

– Что я могу, Нора? Перестать разводить огонь? Позволить тебе здесь одной замерзнуть? Не искушай меня.

Она вздернула подбородок.

– Не можешь ли ты сказать мне, чем я могу тебе помочь? Что ты ищешь?

– Трут.
– Он осмотрел крошечную комнату, и его взгляд остановился на ее саквояже.
– Я допускаю, что ты путешествуешь с копиями этой жалкой брошюры?

Нора проигнорировала его язвительные слова. Она достала из саквояжа плоскую деревянную коробку и положила на стол.

– У меня есть чистая бумага. Я нарежу немного, пока ты будешь складывать дрова.

Она открыла бюро для путешествий и осмотрела содержимое: бумага, чернила, перочинный нож. Взяв лист бумаги, она складывала его вперед и назад, снова и снова, пока он не стал похож на бумажный веер. Потом она взяла свой нож и начала нарезать из него стружку.

Сложив дрова в печку, Дэш взял результаты ее маленького труда и аккуратно сложил под дровами. Он ударил по кремню, послав искры в печку. Бумага легко загорелась, и веселое пламя вселило в Нору надежду, но потом оно ослабло и угасло. Дерево не загорелось.