Ошибка мертвого жокея

– Только потому, что жокей свалился на прыжке...
– начал Смит.

– Возьми, а не то я выброшу их в канаву.

Смит пожал плечами, взял конверт.

– Второго такого шанса у тебя не будет, - он ласково провел свободной рукой по конверту.

– Спокойной ночи, Джимми, - Барбер наклонился к окну, прощаясь в Ричардсоном, который в удивлении наблюдал за ними.
– Передай Морин мои наилучшие пожелания.

– Послушай, Ллойд, - Ричардсон открыл дверцу.
– Я подумал, может, нам пропустить по паре стаканчиков. Морин ждет меня только через час, так почему бы нам не помянуть...

– Извини, - оборвал его Барбер, которому больше всего на свете хотелось остаться одному, - у меня свидание. Какнибудь в другой раз.

Смит повернулся, задумчиво посмотрел на Ричардсона.

– У вашего друга постоянно свидания. Он очень популярен. А вот мне хочется выпить, мистер Ричардсон. Я сочту за честь, если вы составите мне компанию.

Ну...
– нерешительно начал Ричардсон.
– Я живу неподалеку ратуши и...

– Мне это по пути, - тепло улыбнулся Смит.

Ричардсон захлопнул дверцу. Смит шагнул к мостовой, чтобы обойти автомобиль, остановился, посмотрел на Барбера.

– Насчет тебя я ошибся, Ллойд, не так ли?
– голос сочился презрением.

– Да. Староват я уже для этого дела. Хочу вовремя уйти на покой.

Смит рассмеялся, двинулся дальше. При расставании они не пожали друг другу руки. Он сел за руль, захлопнул дверцу. Барбер наблюдал, как Смит резко отъехал от тротуара, заставив таксиста ударить по тормозам, чтобы избежать столкновения.

Большой черный автомобиль помчался по улице, залитой резким синеватобелым светом. Барбер вернулся в отель, поднялся в номер, лег на кровать, потому день, проведенный на бегах, всегда отнимал у него много сил.

Часом позже поднялся. Плеснул в лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться, но попрежнему чувствовал себя разбитым. Есть не хотелось, пить не хотелось и он продолжал думать о мертвом жокее в выпачканной белой шелковой рубашке. Ему никого не хотелось видеть. Но он надел пальто и вышел в коридор, ненавидя комнату, которая осталась за закрытой им дверью.

Медленно побрел к площади Звезды. Ночь выдалась сырая, от реки поднимался туман, улицы заметно опустели, потому что все разбрелись по домам и ресторанам, обедали. Он не смотрел на освещенные витрины, зная, что ему еще долго не удастся чтолибо купить. Миновал несколько кинотеатров, зазывающих зрителей окутанными туманом неоновыми вывесками. В кино, думал он, герой уже летел бы в Африку. Попал бы в Египте в несколько передряг, едва ускользнул из ловушки в пустыне, убив нескольких темнокожих людей. Над Средиземным морем у него забарахлил бы мотор, но он как мог боролся бы за живучесть самолета и потерпел катастрофу у самого берега, без особого ущерба для себя, отделавшись разве что киногеничной царапиной на лбу, и успел бы вытащить ящик с деньгами. А потом выяснилось бы, что он - агент министерства финансов Соединенных Штатов или британской разведки, который никогда не сомневается в своей удаче и в последнем кадре останется с несколькими тысячами франков в кармане. Или, если фильм будет снимать для эстетов, уже над холмами Франции он попал бы в густой туман, заблудился и, выработав топливо, вместе с самолетом рухнул на землю в языках пламени. Весь в синяках, чуть живой, попытался бы спасти деньги от огня, но сил не хватило, жар отогнал бы его от самолета и, прислонившись спиной к дереву, с почерневшим он копоти лицом, дико смеясь, он бы наблюдал, как огонь пожирает самолет и деньги, показывая тщетность человеческих устремлений и жадности.

Проходя мимо огромных афиш, Барбер кисло усмехался, прокручивая в голове возможные сценарии. Да, в кино все выглядит эффектнее думал он. Искатели приключений получают их по полной программе. Он свернул с Елисейских Полей, попрежнему шагая, куда глаза глядят, безо всякой цели. Попытался решить, начать ли с еды или выпивки. Нога сами понесли его к "Плаза-Атене". Две недели, в течение которых его обхаживал Смит, они встречались в Английском баре "ПлазаАтене" едва ли не каждый вечер.

Он вошел в отель, спустился в Английский бар. Войдя в зал, сразу заметил сидевших в углу Смита И Ричардсона.

Барбер улыбнулся, подумав, что старина Берти напрасно тратит время и деньги. Устроившись у стойки, заказал виски.

– ...пятьдесят боевых вылетов, - донеслось до него. Громкий голос Ричардсона гулко отражался от стен.

– Африка, Сицилия, Италия, Югосла...

Тут Смит заметил Барбера и холодно кивнул, не приглашая подсесть к их столику. Ричардсон развернулся. Смущенно улыбнулся Барберу, густо покраснел, словно человек, которого друг застукал со своей девушкой.

Барбер помахал им рукой. Задался вопросом, не стоит ли ему подойти, чтобы увести Ричардсона. Наблюдая за двумя мужчинами, он пытался понять, что они думают друг о друге. Вернее, что Смит думает о Ричардсоне. С Джимми проблем не возникало. Тот, кто ставил Джимми выпивку, тут же становился его лучшим другом. Несмотря на то, что он многое повидал и пережил: война, женитьба, рождение двоих детей, жизнь в чужой стране, Джимми и в голову не приходило, что люди могли не любить его и даже попытаться причинить ему вред. Те, кому нравилась компания Джимми, называли это доверчивость. Те, кто скучал с Джимми - глупостью.

Так что больше Барбер присматривался к Смиту. Он уже достаточно хорошо его знал, чтобы понять, какие мысли бродят за красивыми глазами и бледным, словно напудренным лицом. Вот и теперь Барбер мог сказал, что Смиту не терпится отделаться от Джимми Ричардсона.

Барбер повернулся к ним спиной, чуть улыбаясь. Берти понадобилось всего лишь час, подумал он, час, ушедший на лицезрение добродушного лица и слушание громкого голоса, чтобы понять, что этот человек не сможет доставить из Каира в Канны ящик с пятифунтовыми банкнотами.

Барбер быстро допил виски и вышел из бара до того, как Смит и Ричардсон поднялись изза стола. Этим вечером у него не было никаких дел, но ему ужасно не хотелось обедать с Джимми и Морин.

* * *

С тех прошло почти два месяца и последние тридцать два дня Джимми Ричардсон не давал о себе знать.

Потратив на поиски всю вторую половину дня, Барбер не обнаружил никаких следов Берта Смита. Его не было ни в ресторанах, ни на ипподромах, ни в галереях, ни в парикмахерской, ни в парной, ни в барах. И никто не видел его уже несколько недель.

Около восьми вечера Барбер добрался до Английского бара в "ПлазаАтене". Он вымок под дождем, устал, в ботинках хлюпала вода и он чувствовал, что до простуды осталось совсем ничего. Оглядев практически пустой зал, с сожалением подумав о тех деньгах, что потратил на такси, Барбер решил побаловать себя и заказал виски.

Потягивая его, мысленно раз за разом возвращался к тому дню, когда в последний раз видел Джимми. "Я должен был чтото сказать. Но что я мог сказать? Джимми все равно не послушал бы меня. Но я должен был чтото сказать. У меня дурное предчувствие, Джимми, иди домой... Я видел самолет, терпящий аварию на четвертом прыжке, я видел труп, который египтяне тащили по высохшей траве, Джимми, я видел рубашку и карты, вымаранные в крови".

Я был о себе слишком высокого мнения, думал Барбер. Я ни на йоту не сомневался, что Джимми Ричардсон слишком глуп, чтобы ему предложили так много денег. Я ни на йоту не сомневался, что Берт Смит слишком умен, чтобы подрядить Джимми.

Он помнил, как выглядели Джимми и Морин, молодые, улыбающиеся, чуть смущенные, ощущающие собственную значимость, когда в Шривпорте, в день свадьбы стояли рядом с полковником Самнерсом, командиром авиаполка. Вспомнил, как едва не столкнулся с самолетом Джимми над Сицилией. Вспомнил, как Джимми приземлился в Фоджии с горящим мотором. Вспомнил его пьяный голос, распевавшего похабные песни в баре Неаполя. Вспомнил, как Джимми, через день после прибытия в Париж, сказал ему: "Это мой город, Европа у меня в крови".

Он допил виски, медленно поднялся по лестнице. Зашел в телефонную будку и позвонил в отель, чтобы узнать, нет ли для него сообщений.

– Мадам Ричардсон звонит вам весь день, - сказал старик с коммутатора.
– С четырех часов. Хочет, чтобы вы ей перезвонили.

– Хорошо, - ответил Барбер.
– Благодарю, - и уже собрался положить трубку.

– Подождите, подождите, - раздраженно затараторил старик.
– Она позвонила час тому назад и сказала, уходит из дома. Сказала, что до девяти вечера вы сможете найти ее в баре отеля "Беллмен".