Ошибочка вышла

— В б-больнице! — запинаясь, выплюнула Мотя и самоуверенно вздёрнула подбородок.

— И что она там делает?

— Отдыхает! Это же курорт! — Мотя плевалась ядом.

— В какой?

— Вам то чт…

— Ц-ц-ц, — Лев сразу прервал истерию. — В какой. Больнице?

И спустя пять минут вышел без пяти тысяч, с новым системным блоком (да ещё с доставкой до офиса) и информацией. Соня в больнице, неизвестно почему, и нужно ехать туда.

В целом, у Льва был приличный план, оставалось его грамотно реализовать и ничего не испортить. Было совершенно новое ощущение для Льва, что нужно… торопиться. Не думать, не рассуждать. Всё делать быстро, а разбираться потом.

Никогда он таким не был и так себя не вёл, а тут вот! Приспичило стать несдержанным.

Впервые в голове возникали какие-то просто дикие сценарии, по которым казалось, что не только жизнь, но целый мир пойдёт под откос.

Уже на подъезде к больнице раздался звонок.

— Лёва? — знакомый голос Егора, старого знакомого и мужа той самой барменши Лиды.

— Привет. А ты про вторую городскую что знаешь?

— М-м… да больница обычная, а что?

— У меня там девушка лежит на сохранении. Вроде как.

— Девушка? — Егор будто бы повеселел. — В папаши собрался?

— Пока без глупых шуток, — предупредил Лев. — Можешь выяснить? Софья Обломова.

— Обломова? Дочка Льва Львовича что ли?

— Лев Львович? — Лев притормозил на ближайшей парковке и стал приглядываться к неказистому зданию больницы, будто обладал рентгеновским зрением и мог издали найти там Соню.

— Ну акушер мой знакомый, коллега, хороший мужик. Он в одиночку дочку вроде воспитывает, по нему весь персонал с ума сходит. Правда, больше от умиления…

— Так, потом про Льва Львовича… мне бы его найти. Поможешь?

— Его — легко. Насчёт дочки не обещаю. Львович не во втором работает, так, дежурит иногда, а он со мной уже третий месяц. В частники ушёл.

— Супер! Пиши, куда подъехать.

Лев решил заходить грамотно.

Днём деньги, вечером стулья.

Двадцать часов до ответа на главный вопрос

— Ну что… — доктор, Галина Васильевна, хмуро смотрела на экран УЗИ, пока я лежала в чем мать родила. Опять. — Ну вот оно и дитё.

— На месте? — я дёрнулась и привстала на локтях. Меня тут же, одним только взглядом, уложили обратно.

— На месте. Не было у вас кровотечения, Софья Львовна. Имплантационное, максимум. Три капли капнуло, и уже паника… лет-то сколько?

— Девятнадцать, — я до жути боялась, что прозвучу испуганной и жалкой, что меня упрекнут в незрелости, обвинят в глупости. Но голос показался на удивление твёрдым и уверенным.

— Ну зато легко выносишь, — флегматично заметила Галина Васильевна и продолжила осмотр.

Она что-то колотила на клавиатуре, бормотала медсестре данные, а у меня шум стоял в ушах.

«Легко выносишь...»

И ведь если никого не разубеждать, все и дальше будут уверены, что я стану матерью. А у меня в голове не укладывалось это от слова совсем.

Я — мать.

Я — такая же, как другие мамы в этом отделении.

— Вставайте и идите в палату. Минут через двадцать ко мне поднимитесь. На посту расскажут, — Галина Васильевна даже улыбнулась, и я вдруг расслабилась.

Почему-то на душе воцарилось невероятное спокойствие, просто фантастическое, будто свалился огромный камень. Я буквально парила над полом, пока шла в палату, и даже хотела поделиться радостью с соседками, будто что-то для них значу.

Наверное, даже значила, мы же на одной стороне. Делим одну проблему, верно?

В палате на меня действительно отреагировали очень живо.

— Ну как? — Вика сидела, скрестив ноги по турецки, и, когда я вошла, вся натянулась как струна.

Света вытащила наушники из ушей, Галя оторвалась от книги, которую читала.

— Нашли.

— Ну слава богу! Ну вот, а ты боялась! — начала причитать Света и тут же пустилась в рассказы, начинающиеся со слов: «А у меня так же...» и «А вот я, когда...»

Почему-то высидеть двадцать минут оказалось не так просто. Я вспоминала картинку на мониторе, которую мельком успела увидеть, и попыталась понять, чувствую ли это внутри себя. Ничто не намекало на беременность, и оттого ещё сложнее было поверить в происходящее. Особенно когда вон, на соседней койке крайне взволнованная Света с животом, и у неё куча «беременных приколов», а я тут совсем никакая не прикольная и даже ещё не до конца как будто беременная.

Дослушивать Свету и выжидать положенное не стала, вышла из палаты, едва прошло десять минут, и поплелась к посту, успокаивая себя по дороге.

Штормило.

То на душе светло-светло, то наоборот страшно и что-то тянет внутри.

А главное, с кем бы поговорить… Папа написал, что дежурит. Мотя особо моих проблем не разделяла, только и могла сказать, что: «Все будет хорошо!» Нет, это поддержка, но скорее снимающая с неё ответственность, чем с меня груз, а мамы у меня в наличии не имелось.

— Проходите, — велела Галина Васильевна и зачем-то кивнула медсестре, чтобы та вышла из кабинета и оставила нас.

Таинственней некуда.

— Ну что. Беременность маточная. ХГЧ почти десять тысяч, это очень хорошо для вашего срока,— и она замолчала. — Ваш отец просил, чтобы я… — она отвела взгляд. — Соня, что вы решили?

— Я… вроде как…

— Вроде как? Или как-то?

— Понимаете, я была однозначно уверена «как». Но теперь хочется немного… подождать, что ли.

— Ждать?

— Ну я… а сколько у меня времени?

Галина Васильевна покачала головой.

Она будто что-то понимала, чего не понимала я.

— Держать я вас тут не буду. Не за чем. Патологий нет. ХГЧ в норме, беременность определяется как маточная. Кровотечения нет, анализы в норме, даже прогестерон взяли — всё как по учебнику. Через две недели можно идти вставать на учёт.

И она захлопнула толстую папку, будто ставя точку в нашем разговоре.

Никаких тем про аборты, никаких больше “понаблюдаем”.