Ошимское колесо

У меня не было сил пошевелиться. Но было желание, и я всё равно пошевелился. С последним приливом энергии я вырвал меч и яростным ударом отсёк ему голову, скорее благодаря удаче, чем мастерству.

Эдрис ещё миг стоял на коленях, разбрызгивая кровь, а потом перевернулся.

От моей сестры не осталось и следа.

Понадобилась целая вечность, чтобы добраться до задней стены – ползком, пробираясь по грязи, – а все машины Зодчих вокруг кричали о конце мира. Каким-то образом моя рука сомкнулась на ключе, и я повернул его в центральную, нейтральную позицию.

И здесь, в конце всего, я засомневался. Если позволить ключу Локи закончить дело, то мне будет гарантирован безопасный проход в новый мир, которого так желала Синяя Госпожа. Бог. Статус, которого я всегда хотел – всё это и намного больше упало мне в руки. Уже не придётся ненужному младшему принцу пробавляться объедками бабушкиного двора. Поверни ключ влево, огромные двигатели выключатся, и магия покинет это место. Уже нечему будет толкать рулевое Колесо, которое раскрутили Зодчие, чтобы изменять равновесие между желанием и плотной тканью мироздания – и тогда оно замедлится и в конце концов остановится. Возможно оно даже развернётся назад и вернёт нас к той жизни, которую люди вели долгие годы, до тех пор, пока какой-то глупец не разбросал нас по лику Земли.

Впрочем, послушай мудрых, и узнаешь, что они видели: кончина будет отсрочена, а не предотвращена. Молчаливая Сестра видела, что это самое Колесо вращается под напором человеческой жажды власти и разваливает всё на части, погружая нас, мелких смертных, в огонь и разрушение. Сейчас я смогу спасти себя и покончить с бесчисленными народами… или предать себя и всех этих людей огню через несколько коротких лет. Ключ под моей рукой задымился, а двигатели вокруг меня ныли и рычали. Ключ по-прежнему сражался с замком, бился за управление, и машина, без фрактального зеркала, усмирявшего её энергию, взбесилась.

Многочисленные экраны по обе стороны от меня продолжали показывать свои порции более крупной сцены, словно прорубали стену, открывая то, что происходило в разуме машины за ними.

– Мне нужно…

– Люди не знают, что им нужно. – Фигура повернулась, прервав первого говорившего, невидимого мне. – Они едва знают, чего хотят. – Он выглядел как невысокий человек, хотя его не с чем было сравнить, а экраны показывали его невероятно большим. Ни молодой, ни старый, тёмные волосы торчали будто от удивления. На нём был многоцветный плащ. Но пока человек поворачивался, тот стал золотистым жакетом, расшитым несметным количеством карманов. В следующий миг – чёрный костюм современного флорентинца, дополненный треуголкой. Что бы он ни носил, выглядел он знакомо.

– Я? Я всего лишь шут в зале, где был создан мир. Я проказничаю, шучу, отмачиваю выходки. Я не очень важная фигура.

– Профессор… – Я видел лицо старика, его следы проступали за уверенностью и хитростью Локи.

Бог продолжал обращаться к невидимому собеседнику.

– Но представь… если бы это я дёргал за струны и заставлял богов плясать. Что если в основе, если копнуть достаточно глубоко, если вскрыть всю правду… что если в сердце всего… была ложь. Как червь в центре яблока, свернувшийся, словно Уроборос. В точности, как тайна человека, свернувшись, прячется в центре каждой твоей частички, какой бы тонкий кусок ни отрезать?

Я крепко вцепился в ключ, и его чёрный лёд скользнул под моими пальцами. Экраны потемнели.

– Вот бы весёлая вышла шутка? – Локи стоял возле меня.

– Ч-что ты хочешь? – Я попытался отодвинуться, не выпуская ключ.

– Я? – Локи пожал плечами. – Как только ты сломаешь ключ, мне конец, а он сломается, когда его задача будет выполнена. Поворачивай вправо, или влево. Решай сам, Ялан.

– Я… Я не знаю. – Пот катился по мне, дрожащая рука побледнела от потери крови. – Синяя Госпожа говорила правду, когда она…

– Правду? – Локи вскинул руки, тряся пальцами. – Ложь наш фундамент – каждый из нас начинает со лжи и строит на ней жизнь. Ложь надёжнее правды, непостояннее, и может изменяться под новые требования.

– Мне нужна правда. Ты поставил меня на этот путь при помощи правды, когда показал, как умерла моя мать. Ключ выбросил меня в пустыне не просто так… всё это было частью плана. Встреча с Йоргом Анкратом, клинок, чтобы убить Мэреса Аллуса. Ты готовил меня для этой задачи, в точности как ты приготовил ключ и отправил в мир собирать силу.

– Возможно. – Локи пожал плечами. – Факты – лучшие друзья лжеца. Так много правды открывается в поисках благовидной лжи. Почему бы ею не воспользоваться? – Он повернулся, указывая на комнату, на зал чудес, заваленный смертью. – Да, видно, тот, кто начал лгать, не обойдется ложью малой. Это написал Великий Скотт, когда у луны лицо было намного моложе. – Вздох. Как тьма клубилась вокруг ключа в моей руке, так и Локи, казалось, уменьшался, становясь старше, и свет в нём гас. – Это была моя первая работа, и, должен признать, она получилась довольно запутанной. Есть ли трус такой, что побоялся б выйти в бой за власть над этою страной против самой судьбы? Снова слова Великого Скотта – и вот ты здесь, трус мой. Осмелишься ли ты?

– Ночтоядолжен…

– Мне плевать! – Выкрикнул Локи, уже измождённый и больной. – Знай только, что тебе не нужна правда. Не правда тебя освободила. Это была ложь. Ты не видел смерть своей матери. Тебя не было в той комнате. В тот день тебя не было даже в Римском Зале.

– Что?

– Я солгал тебе.

– Что…

– Ненависть, храбрость, страх… всё это ложь. Не ищи причин. Делай, что чувствуешь. Не то, что ты чувствуешь правильно – просто что ты чувствуешь.

– У меня есть шрам… – Свободной рукой я потянулся к груди, куда в тот день попал меч Эдриса.

– Это ты взбирался на забор.

– Ах ты лживый убл…

– Да, я знаю. Не мог бы ты поторопиться? Я тут разваливаюсь, знаешь ли.

Я посмотрел мимо фальшивого бога, ставшего реальным благодаря грёзам людей, и увидел у заляпанного кровью окна в другую комнату огромную фигуру моего друга. Отчётливо видны были только глаза в том месте, где рука вытерла стекло.

Я повернул ключ.

ТРИДЦАТЬ ТРИ

Гариуса похоронили как короля в кафедральном соборе Девы Марии в Вермильоне. Погребальная процессия тянулась от дворцовой площади Победы по всему городу, вдоль улицы Корелли, выходившей на реку, и до самых Аппанских ворот. Выпал снег, первый снег в Вермильоне за восемь лет, словно город приоделся ради такого случая и всего на день скрыл свои шрамы, пятна и грязь, чтобы проводить старика в последний путь.

Я нёс гроб вместе со своими кузенами, а шестое место занимал капитан Ренпроу. Красная Королева представила его к награде за то, что пронёс Гариуса в башню Синей Госпожи, сквозь магию, в которой больше ни один солдат не выжил. И за героизм. Проявленный им в том, что неделей ранее он доставил моего двоюродного дедушку в Блюджин – следует отметить, вопреки настойчивым советам Ренпроу.

– За это, маршал Ренпроу, мы вас благодарим. Мы выносим вам благодарность за то, что несли нашего брата.