Ошимское колесо

– Я займусь этим, принц Роланд. – Рябой Роджер с густыми чёрными усами кратко поклонился – сама эффективность и целеустремлённость.

– Сэр Роджер, возьмите дюжину человек. – Вот и весь совет, который я мог дать, когда Роланд повернулся к двери. – Да получше!

Кузен Роланд протолкался к входу ко двору своего отца мимо элитных стражников – их там было четверо, в королевских огненно-бронзовых доспехах под алыми плюмажами. Он приставил руки к громадным дубовым панелям и распахнул двери в зал.

Я не был в большом зале Миланского дома со свадьбы Роланда, когда мне было тринадцать. Отец и его старший брат поссорились тогда из-за какого-то вопроса по части наказания домашних священников. Разумеется, дело было не в священнике, а в том, кто где главный, как и большинство ссор между братьями. В любом случае, тяжёлые слова были легко брошены, и отец в сильном негодовании вывел из зала своё семейство – Мартус насильственно оттаскивал слегка пьяного юного принца Ялана от симпатичной юной подружки невесты, имя которой я забыл.

За последние десять лет зал изменился до неузнаваемости. Дюжины украшенных драгоценностями ламп вместе освещали искрящимся светом, несомненно, самое обставленное помещение из всех, что я когда-либо видел. За троном красного дерева висели гобелены, расшитые золотом и серебром. На полу лежали ковры из индусского шёлка таких ярких цветов, что резало глаз. По всему периметру зала стояли позолоченные доспехи вперемешку с бабушкиными стражниками, которые были так неподвижны, что с первого взгляда и не скажешь, какие доспехи пустые, а в каких есть человек.

Тронный зал оказался не таким многолюдным, как предыдущее помещение. Здесь собралось около трёх десятков приближённых Гертета с винными кубками в руках, между которыми сновали слуги. Я увидел дюжину знакомых, но безымянных лордов; сэра Гретема в полном доспехе, словно собравшегося на один из тех турниров, что составили его репутацию; и леди Беллинду, стоявшую по центру – последнюю и самую юную из длинной цепочки возлюбленных Гертета. И рядом с ней стоял, возможно, самый влиятельный сторонник Гертета, герцог Граст – дородный человек с густой седой бородой. Возможно, я распустил о нём эксцентрично жестокий слух, спустя несколько лет после того, как он застукал меня со своей сестрой.

Чёрный трон Гертета стоял на помосте и возвышался над ним. Спинка расходилась драматическим завитком, в её узорах виднелись вставленные рубины, которые отражали свет ламп и казались светящимися каплями крови.

Но ничто из этого великолепия не притягивало мой взор так, как корона на голове нового короля. Императорская корона бабушки, тяжёлая железная штука, украшавшая чело её самых кровавых предков в те дни Красной Марки, когда все мы были воинами и всё такое. Века смягчили корону бриллиантами и узором красного золота, но она до сих пор говорила о могуществе, завоёванном мечом и луком.

Гертет выглядел потерянным в тёмных объятьях своего трона – он тонул в массивной мантии из золотой ткани, тщательно расшитой завитушками и спиралями в бреттанском стиле. Я следовал за Роландом, отметив болезненную бледность дяди, который потел под короной и выглядел более измождённым, чем на похоронах отца этим утром.

– Отец! – небольшой речевой изъян Роланда придавал комический эффект почти всем словам. Отец подобрее сменил бы сыну имя на "Джон", когда проблема с буквой "р" стала очевидной. Роланд протолкнулся ещё мимо пары лордов, поднял руку и заговорил громче. – Отец! Я нашёл принца Ялана, он пришёл присягнуть тебе!

Роланд отошёл в сторону, показывая на меня. Он впервые с некоторым замешательством посмотрел на мои связанные запястья, только теперь приняв во внимание порванную и забрызганную кровью одежду.

– Племянник. Я одобряю, что ты первый из мальчиков Реймонда пришёл преклонить колено… но почему ты явился передо мной в лохмотьях и верёвках? Это какая-то новая мода? А? А?

Его резкий смех вызвал у двора-в-ожидании льстивые эхо – все захихикали над моим состоянием. Я предполагал, что теперь они уже называются просто "двор", раз ожидание, по всей видимости, закончилось.

Гертет поднял обе руки, терпеливо взывая к тишине.

– Так где твои братья? Мартус должен принести клятву верности. Он ведь теперь глава вашего дома, разве нет? По крайней мере, пока новый папский кардинал не выселит вас всех! – Все захохотали ещё громче.

– Мартус по вашему приказу сдерживает врага перед стенами дворца… дядя. – Я не мог называть его королём, пока нет. – В последний раз я видел, как он бросался в атаку на клок-и-боля. Не знаю…

– На кого? – спросил Гертет.

Герцог Граст, глядя на меня холодными глазами, вышел вперёд прежде, чем я смог ответить.

– На клок-и-боля, ваше величество. Крестьянское слово для пылевых вихрей, которые дуют время от времени. Крестьяне считают, что они одержимы призраками.

– А! А! Ну и мальчишка! Я всегда говорил, что он будет сражаться с ветром, если больше будет не с кем! Роланд, я же говорил это? А? – Под звуки послушного смеха Гертет убрал со лба седую прядь.

– Не знаю, выжил ли Мартус. – Я повысил голос. – А Дарин мёртв, убит под стенами города мертвецами, которые перебрались за Аппанские ворота. Пригород горит. Нам надо…

– Да. Да. – Лоб Гертета под короной нахмурился, в его голосе послышалось раздражение. – А разве не ты у нас маршал, племянник? Разве ты не должен быть там, и остановить всё это? Или ты не подходишь для этой задачи? – Он выглядел скорее нервно, чем сердито, и дёргался на своём троне.

Я почувствовал в нём слабость. Мне не получить помощь, которая требуется у ворот, если я позволю придворным смеяться надо мной, так что я атаковал:

– Дядя, а откуда вы взяли корону? – Блеск бриллианта приковал мой взгляд. – Она была заперта в королевской сокровищнице. – Мой отец рассказывал мне о железном сейфе. Первый Голлот потратил небольшое состояние, чтобы защитить большое состояние. Туркменские мастера приехали с востока, чтобы построить его на месте. Со временем сейф можно пробить, но так быстро? – А ключ у Красной Королевы.

Вслед за редкими охами в ответ на моё безрассудство, опустилась тишина. Гертет сунул руку под ворот золотой мантии и вытащил ключ Локи, который медленно поворачивался на спутанной серебряной цепочке.

– Не потребовалось много усилий, чтобы отобрать его у того уродливого старика, которого она держит в башне. Со мной он в большей безопасности, и так хорошо открывает двери! Ты не поверишь в те секреты, которые мне открылись, или сколько золота припрятала дорогая матушка…

– Вы его забрали? – Конечно, забрал. Гариус не отдал бы его идиоту-племяннику, пока он стюард. – Нельзя забирать этот ключ у кого бы то ни было. Он должен быть отдан.