Ошимское колесо

– Прости? – Я приложил руку к уху и прижался к тяжёлым доскам.

Роноло повторил за мной, наклонившись и повысив голос:

– Никого не впускать, никого не выпускать.

Я шустро сунул руку в маленький квадрат между вертикалями и горизонталями, схватил его за затылок и прижал к решётке. Второй рукой я повернул меч и приставил кончик к его шее.

– Я маршал вооружённых сил этого города. Я принц Красной Марки, внук Красной Королевы, и я живу в этом дворце двадцать лет. Поверь, Роноло, я прошёл дорогами самого Ада, и то, что сделаю с тобой, если откажешься мне подчиняться, заставит рыдать всех чертей Сатаны. – Я отпустил его. – Живо. Открой ворота.

Страх бывает великолепным наставником – хотя у Роноло и не было настоящих причин меня бояться, раз уж он стоял теперь вне досягаемости моего меча, но всё равно он торопливо ушёл разбираться со сложными подъёмными механизмами. Две минуты, которые прошли, пока решётка не начала подниматься, были очень длинными, и в это время я рассматривал весьма вероятную возможность того, что Роноло просто бежит, не останавливаясь. Вглядываясь в темноту внутреннего двора за воротами, я понял, что меня преследуют видения младенца, такой мягкой и розовой девочки, мирно спящей в колыбельке, в то время как болотный гуль медленно, но верно крадётся к ближайшему окну. Глупость, конечно. Маленькая Ниа Дарина будет в безопасности в руках Миши, со всеми придворными стражами Римского Зала. И Лиза тоже, подумал я. Вышагивает по своей комнате в гостевом крыле, ждёт возвращения Барраса. Хватит ли мне храбрости рассказать о его судьбе, если я её встречу? Мне ли не знать трусов. Я знал, что ничего не скажу.

Решётка начала открываться, заставив меня вздрогнуть. Целый дюйм она медленно ползла вверх, и остановилась. Потом ещё один. Я представил себе, что Роноло сам крутит огромную лебёдку. Ещё дюйм. Я убрал меч в ножны. И в лучшие времена глупостью было бы носить обнажённую сталь во дворце. Но всё же, в тот миг, как рукоять коснулась кожи ножен, я тут же почувствовал себя уязвимым.

Я перекатился под решёткой, как только щель стала достаточно широкой. Доспехи сговорились с гравитацией, чтобы мне было тяжело подниматься на ноги. Это напомнило мне, какой громоздкой может быть кольчуга, и, раз уж подо мной не было теперь без четырёх шустрых ног Убийцы, я решил сбросить лишний вес – чтобы не возиться в темноте с пряжками, срезал ремни ножом, стащил кольчугу через голову и с тяжёлым металлическим звуком уронил её на землю.

Не став ждать повторного появления Роноло, я поспешил внутрь. Несколько ламп, которые должны были освещать проходы под арками из внутреннего двора, прогорели, и те проходы зияли, словно тёмные пасти. Мои шаги по камням звучали слишком громко. Я чувствовал себя как незваный гость в мавзолее, а не как принц, вернувшийся домой. Много ночей я ходил по этому зданию, шатаясь, едва держась на ногах от выпивки, пока дворец спал, но сегодня дом Красной Королевы казался совершенно другим.

– Похуй. – Я вытащил меч и нырнул в чернильно-тёмный проход, ведущий на площадь Победы. Снова вздохнул я только когда вышел. По всей площади перед лестницей у дома моего отца горели фонари на шестах. В нескольких верхних окнах горел свет, и я подумал о Мише с её ребёнком. Я ускорил шаг, надеясь, что она заперла двери.

Слева от меня стояли казармы Адама – тёмное и тихое строение, в котором жили стражники. Справа – конюшни стражи, которые выглядели столь же пустыми, хотя я слышал тихое нервное ржание животных внутри. Жеребцы топали, словно чувствовали ночную напряжённость. Я даже здесь чуял запах дыма из пригорода. Луна, по-прежнему кровавая из-за пожара, поднялась выше. Мои сапоги слишком громко грохотали по камням.

В восточном и западном крыльях Римского Зала было темно и тихо. С одной стороны располагались кухня и покои слуг, а с другой – дворцовая церковь святой Агнессы. Я сосредоточился на тех фонарях, на озере света у дверей моего дома. Там я мог собрать нескольких стражников и получить более полную картину происходящего. Я побежал.

Мертвецы появились из церкви. Огромные дубовые двери на чугунных петлях с грохотом распахнулись, и из чернильной темноты вышли трупы двух священников, а за ними три юных послушника. Шустрые, как ускоренные мертвецы с городских стен, они немедленно меня заметили и побежали. Я глянул на меч в своей руке, в голове всплыл образ ребёнка Дарина, и на миг решил, что не отступлю.

Тварь, которая появилась за священниками, когда-то была человеком – причём, огромным! Некромант, должно быть, несколько часов над ней работал, возможно, спрятавшись в крипте под церковью. Сколько времени присягнувший смерти ждал за стенами бабушки? Неделю? Месяц? Годы? Наверняка, спрятавшись у всех на виду. Это мог быть как один из отцовских слуг или стражников, так и служанка, которая приносила горячую воду для моей ванны…

Снова сунув меч в ножны, я развернулся и побежал, спасая свою жизнь. Этот мужик, пока не помер, был, наверное, выше Снорри, и почти такой же широкий в плечах. Теперь ему нагромоздили дополнительные мышцы поверх собственных – сырое мясо других людей, прикреплённое к его плоти и кости. Блестящие красные шматы поверх его рук выглядели как бедренные мышцы взрослого человека.

Все они бежали шустро и тихо, вопли доносились только от меня – я мчался к казармам Адама, держась подальше от дверей, поскольку боялся того, что могло оттуда вырваться.

Моё главное правило бега, после "не останавливайся" и "беги быстрее" – это "беги вверх или отправляйся в землю". Прятаться всегда хорошо (если только тебе не нужно оказаться там, где очень важно быть), но если спрятаться не можешь – беги вверх. Иногда мне встречались бегуны, скорость которых превышала мою, но ещё не попадались такие, чьё желание поймать меня было сильнее моего желания сбежать. Взобравшись на крыши, я неминуемо находил возможность для прыжка, который мой преследователь не готов был совершить, или доску, по которой он не готов был пробежать. И, как всегда, лучше знать место действия, а дворец, к счастью, был моей игровой площадкой многие годы.

Я пронёсся позади здания казарм, подпрыгнув от резкого поворота, заметил вблизи от внешней стены повозку с бочками для воды и направился прямиком к ней. Звуки топающих ног позади сказали мне, что преследователи бегут как раз так быстро, как я и боялся.

Подпорки повозки образовывали пандус, с которого я вскочил на высокую кучу бочек. Дорожка на внешней стене поддерживалась квадратными балками, которые через регулярные интервалы поднимались от земли, а не крепились к стене, как было бы, если б она была выше. На середине каждой балки торчало по две скобы для факела или фонаря, по одной с каждой стороны. Я прыгнул в сторону ближайшей балки, собираясь оттолкнуться от неё, и моя нога попала прямо над скобой. Едва не соскользнув, я оттолкнулся вверх, изо всех сил прыгнул к краю дорожки, схватился за неё кончиками пальцев и повис, задыхаясь и раскачиваясь. Дорожка находится футах в шестнадцати над землёй, поэтому мои ноги заманчиво висели на такой высоте, что любой мертвец внизу захотел бы подпрыгнуть и схватить меня за лодыжки.

"К счастью", трупы, преследовавшие меня, побежали моим путём. Первый священник бросился с бочек, скривив лицо в жуткой молчаливой ярости. Я попытался качнуться, убравшись с его пути. Пролетая мимо меня, он царапнул мой бок ногтями, его ряса трепыхалась, словно крылья какой-то огромной вороны. Я начал подтягиваться, когда прыгнул второй священник. Нелегко подняться на край, за который держатся лишь твои пальцы, но ужас придал мне сил. Я подтянул подбородок на уровень дорожки и забросил ногу на парапет. Каким-то образом страх вознёс и остальные мои части на край. Второй священник в своём коротком полёте на мощёный двор лишь коснулся подошвы моей поднимающейся ноги.

Я быстро пустился наутёк, готовясь уже поздравить себя, но тут кратко взглянул назад – что редко целесообразно во время бега по узкой дорожке, освещённой лишь светом луны – и увидел, что послушник в белой рясе уже наполовину на дорожке и подтягивается обеими руками.

– Но как… – И тогда я увидел. Благодаря изгибу стены я разглядел громадные очертания гиганта, который, качаясь на повозке, уже поднимал второго послушника к парапету. Таких умных мертвецов мне ещё не встречалось!

Я бежал против часовой стрелки, прямо к покинутой надвратной башне. На передней её части стоял древний скорпион, и я даже подумал, не развернуть ли его, чтобы проткнуть моих преследователей. Здравый смысл возобладал – для этого понадобилось бы четыре человека и пять минут, и в любом случае трупы, гнавшиеся за мной, вряд ли остановились бы от удара копья в грудь. Так что я побежал дальше.