Оскал Фортуны. Трилогия

Спохватившись, девушка наложила в корзину фиников, лепешки, рыбы и побежала в квартиру, где нашла орущих детей и полоскавшую пеленки, заплаканную Гарби.

– Прости!
– взмолилась Айри, не зная, куда деваться от стыда.
– Я забыла!

– Ты же не обязана мне помогать!
– голос молодой матери дрожал от обиды.
– У тебя же есть Алекс...

– Да при чем здесь он?!
– вскричала девушка.
– Знаешь, сколько сегодня было народа?

Женщина пошатнулась. Айри помогла ей лечь, и пока та кормила сыновей, перестирала пеленки.

– Я с утра ничего не ела, - пробормотала Гарби, с жадностью уплетая лепешки.
– Кончились и вода, и вино...

Девушка в сумерках два раза сбегала за водой, вынесла ночной горшок, а молодая мамаша все вздыхала, жалуясь, что её все бросили, и она никому не нужна. Не слушая, Айри потушила светильник и рухнула на кровать. Ночь оказалась очень душной, и она лежала поверх покрывала, с нетерпением ожидая, когда же усталость превратится в благодатный сон.

– Славная моя, - вздыхала Гарби, ласково гладя девушку по голове.
– Ты так измучилась со мной. Я знаю, что бывала несправедлива к тебе. Прости меня, пожалуйста.

Переход от жалоб и упреков к извинениям оказался столь неожиданным, что Айри всхлипнула, чувствуя набегающие на глаза слезы.

– Пусть богиня Фрода пошлет тебе счастье, милая девочка, - с необыкновенной теплотой продолжала женщина. Впервые со дня возвращения в Нидос измотанная девушка разревелась. Уткнувшись лицом в подушку, она плакала, жалея себя, Гарби, даже Эдая, который целыми днями не отходил от очага, почернев от копоти и жара.

– Думаешь, я такая старая и ничего не понимаю?
– шептала женщина.
– Он молодой, красивый, сильный. Не то, что твой бывший супруг.

Айри машинально кивнула.

– Не ты первая бросаешь мужа ради любовника. Просто подумай, как вы будете жить дальше? Рано или поздно страсть утихнет или вообще умрет. И что останется? Каким он будет мужем и отцом?

Бессонная ночь, тяжелейший день, упреки, а потом внезапное участие навалились на девушку словно тяжелое, душное одеяло в жаркую ночь. Страшно захотелось рассказать хоть кому-нибудь о своей судьбе, о тех чувствах и желаниях, что терзали душу, иссушая её как злой южный ветер хрупкий цветок.

– Какая страсть?! Каким отцом?!
– простонала она, хватаясь за голову и с отвращением чувствуя под пальцами грязные, сальные волосы.
– Мы не любовники! Он не коснулся меня даже пальцем!

Только выкрикнув последние слова, Айри поняла, что сказала.

– Бедная, несчастная моя девочка! Что же тебе пришлось перенести?
– голос Гарби дрожал от слез и сострадания.
– Каким же негодяем оказался твой муж, если ты сбежала от него с двумя мужелюбами?!

Не ожидавшая такого вывода, девушка встрепенулась.

– Что? Нет!

– Разве Гернос и Алекс не любовники?

– Конечно, нет!
– возмущенно фыркнула Айри.
– Уверяю тебя!

– Он тоже евнух?
– продолжала допытываться Гарби.

Девушка вспомнила наглую, торжествующую улыбку Мерисид.

– Нет.

– Что же получается? Молод, силен, здоров, - после каждого слова внутри у девушки все сжималось.
– Тогда он тебя не любит.

– Неправда!
– Айри села на постели.
– Алекс много раз рисковал ради меня своей жизнью! Он заботится обо мне и любит! Любит как сестру.

Собеседница тоже села, поджав под себя ноги.

– Послушай, что я скажу, - голос её стал необычно серьезен, а помрачневшее, бледное лицо сделалось грустным и печальным как у богини Айти.
– Мы с Шило были больше чем подруги. Только мне она открыла свое настоящее имя. Эта женщина любила тебя как дочь.

Гарби положила ей руку на плечо.

– Ты разозлишься и обидишься на меня. Но я не могу молчать, видя, как ты губишь себя в бесплодных ожиданиях и мечтах!

– О чем ты?
– губы девушки кривились в сдерживаемом рыдании.

– Алекс брезгует тобой! Он презирает тебя!

– Нет! Нет!
– Айри попыталась вырваться, но женщина с неожиданной силой прижала её к своей груди, и она почувствовала сладковатый запах молока.

– Он не хотел брать тебя с собой?

– Да.

– Ты сама бросила мужа и пошла за ним. Так?

– Да. Только он хороший.

– Я слышала, в богатых домах держат разных зверюшек. Собак, кошек, обезьянок всяких. Хозяева их тоже очень любят, заботятся и защищают, но не считают людьми.

– Но как же? Почему?
– лепетала пораженная страшной правотой слов девушка, не зная, что возразить, и чувствуя их беспощадную правоту.

– Оставайся у нас!
– говорила Гарби.
– Будешь нам как дочь. Эдай хвалит тебя. Он иногда распускает язык и руки. Но это обычная мужская бравада. Все хочет казаться моложе, чем есть.

Она тихо рассмеялась.

– Вот увидишь. Алекс так увлечен своей новой игрушкой, что быстро забудет о тебе. И ты не вспоминай!

– Но я его люблю! Это правда!

– Я верю тебе, потому что знаю, как тяжело терять любимого человека, - легко согласилась Гарби.
– Первое время будет очень-очень тяжело. Но потом все пройдет. Пожар в крови утихнет. У мебельщика Микароса есть сын. Очень хороший мальчик. Познакомишься. Вдруг вы понравитесь друг другу.

Айри слушала ровную, как журчание льющейся воды, речь, и с каждым словом в душе разрасталась черная сосущая пустота: "Противная, противная, противная".

Робкий сквознячок, струившийся через два узких окна, оказался бессилен перед клубящейся духотой. Черепичная крыша медленно остывала от дневного жара, щедро делясь теплом с комнаткой или, вернее, с чердаком.

"Вентилятор что ли изобрести?
– с тоской думал Александр, ворочаясь с боку на бок на жестком матрасе.
– А кто будет его крутить? Хотя, можно хомячка какого-нибудь в колесо посадить и ременную передачу сделать. Нет, сдохнет от жары зверюшка".