Оскал Фортуны. Трилогия

Постучав, вошел управитель. На этот раз полностью одетый, с виноватым выражением на сморщенном лице. Даиро тоже слегка успокоился. Он пристально взглянул на воина. Тот, коротко поклонившись, вышел.

– Я уже приказал утром выдать повару двадцать палок, - заискивающе проговорил он.

– Выдашь, как уедет караван, - приказал барон.
– Когда рассветет, отправишь слуг убираться на вторую половину дома для гостей.

– Да, мой господин...

– Не перебивай, Омаро-сей, - сверкнул глазами Даиро.
– Главное: пусть как следует, осмотрят лестницу и найдут, на чем я там поскользнулся.

– Да, мой господин.

– Это не все! Если воин сегуна спросит: почему они так рано прибираются. Пусть отвечают, что ждут гостей. Ясно?

– Да, Татсо-сей.

– Иди.

Барон остался один. Не часто испытывал он чувство такого полного бессилия. Обычно Даиро всегда добивался своего. Там, где не помогали титул и деньги, шел в ход меч. Но ничего из этого сейчас не поможет. Вновь заболело вывернутое плечо, заныла нога.

– Где этот проклятый костоправ!
– рявкнул он и тут же поморщился от боли. На крик вбежал воин. Барон махнул рукой и закрыл глаза. Ему не хотелось даже глядеть на белый свет.

В дверь постучали. Даиро открыл глаза:

– Войди.

В комнату, кланяясь, вошел Омаро, а за ним высокий широкоплечий мужчина в темно-зеленой куртке с коротко стриженными как у простолюдина седыми волосами и кожаной сумкой через плечо.

– Это мастер Гедзи, - представил его управитель.
– Лучший костоправ в Иси.

– Здравствуй, мой господин, - поздоровался тот гулким басом.

– Взгляни, что с моим плечом и правой ногой, - приказал барон.

Костоправ мягкими сильными пальцами ощупал плечо. Татсо поморщился.

– Сейчас будет больно, - предупредил Гедзи.

В плече что-то хрустнуло, барон вскрикнул и тут же почувствовал облегчение.

– Чтобы рука не болела ближайшие пару дней господину лучше носить повязку, - лекарь достал из сумки свернутый кусок полотна.

Туго перевязав плечо, костоправ прикрыл молодого человека одеялом.

– Ткань пропитана целебной мазью. Послезавтра вечером можно снять.

– Понятно, - отмахнулся барон, - Что с ногой?

– Сейчас займемся и ей, мой господин, - прогудел Гедзи.

На этот раз он ощупывал гораздо дольше. Татсо шипел и ругался, однако костоправ, казалось, его совсем не слышал.

– Перелома нет, - наконец сказал он.
– Растяжение или трещина в кости. Я наложу повязку, но нога должна быть в покое хотя бы дней пять.

– Как это в покое?
– не понял барон.

– Для выздоровления тебе придется провести эти дни в постели, - пояснил Гедзи.

– Ты смеешь мне указывать?!
– вскипел Даиро.

– Я не могу указывать, мой господин, - спокойно ответил костоправ, перевязывая ногу, очевидно, он привык к капризам благородных пациентов.
– Но если треснула кость, то появится хромота на всю жизнь.

– Иди отсюда, - буркнул Даиро.
– Тебе заплатят.

Гедзи взял сумку и, поклонившись, направился к двери.

– Стой!
– приказал барон.
– Перевяжи мне голову.

Костоправ удивленно вскинул брови.

– Ты плохо слышишь?
– прошипел Татсо.

– Хорошо, мой господин, - пожал плечами лекарь, вытаскивая из сумки полосы чистой материи.

Барон уже засыпал, когда в комнату тихо постучали, и в дверь просунулась лысина Омаро. В начале Даиро хотел прогнать управителя, но у того был слишком взволнованный вид.

– Заходи, - разрешил он.

Омаро поклонился и вытянул руку.

– Что это?
– нахмурился молодой человек.

– Горох, Татсо-сей, - ответил управитель.
– Слуги нашли под лестницей десяток горошин.

– И ты посмел из-за этого меня беспокоить!
– взъярился Даиро.

– Но именно на нем ты и поскользнулся!
– торопливо объяснил Омаро.
– К тому же горох никак не может быть в доме для гостей!

Барон мгновенно остыл и сделал знак приблизиться. Желто-красные, крупные горошины кучкой лежали на ладони управителя.

– Много там было?

– Нет, Татсо-сей, - покачал головой управитель.
– Похоже, его собрали после того, как ты ушел.

"Подумать только!
– про себя изумился Татсо.
– Обычный горох".

– Спасибо, Омаро-сей, - поблагодарил старика барон.
– Иди, я хочу отдохнуть.

Молодой человек задумался. Рассыпать горох по лакированным ступеням. Просто и эффективно, особенно если человек крадется в темноте и не хочет привлекать к себе внимания. Кто же сыграл с ним такую злобную шутку? Единственным, возможным кандидатом Даиро видел соратника сегуна - Амо Хиро. Хотя его, как следует, напоили воины Татсо, тот умудрился сохранить остатки разума. Перед тем как войти в заветную дверь, барон заглянул в другой коридор. Воин сегуна безмятежно спал. Вот только странно стояло прислоненное к двери копье. "Он его специально так поставил!
– догадался Даиро.
– И сидел он так, что по лестнице мимо него не пройдешь". Барон скривился. Соратник сегуна был единственным человеком, кому он ничего не мог сделать. "Проклятый сморчок! Как только он узнал о тайной двери!" Татсо едва не завыл от гнева и бессилья.

– Эй, кто там!
– позвал молодой человек.

Вошел знакомый соратник.

– Позови старшего.

Воин кивнул.

Барон приказал принести еще водки и что-нибудь закусить. Подкрепившись и изрядно выпив, он отдал необходимые распоряжения о дальнейшем движении каравана уже без него. Нервное напряжение прошедшей ночи, наконец, отпустило, и Татсо заснул, когда на небе уже появились первые проблески зари.

Сайо с трудом оторвала голову от подушки. В дверь негромко, но настойчиво стучали.

– Кто?
– спросила она, все еще не проснувшись.

– Симара, Сайо-ли, - ответили из коридора.
– Ты приказала прийти утром. Солнце уже давно встало.

– Ну и что, - буркнула девушка, со вкусом зевая во весь рот.

– Соратники седлают коней, - продолжала бубнить служанка.
– Пора выезжать.

– Ладно, - Сайо встала и еще раз зевнула.
– Иду.

Она отодвинула задвижку, впустив в комнату Симару с тазиком и кувшином для умывания. Даже вода не смогла прогнать сон. Все еще не окончательно проснувшись, девушка позволила себя одеть в дорожное платье, усадить перед зеркалом и причесать. Лишь собственное лицо с полуприкрытыми глазами и полуоткрытым ртом заставило Сайо встряхнуться. Она еще раз зевнула, не открывая рта, и подставила шею под ожерелье. Обычно утром служанка трещала без умолку, сопровождая комментариями каждое свое действие. Сегодня Симара молчала.