Осколки хрустальной туфельки

— Поняла, — буркнула я, — чего уж тут непонятного…

— Иди, помоги ей сесть на диван, — велел Мишаня своему напарнику.

— Почему я? — заныл тот.

— Цыц! — рявкнул Мишаня.

Сразу было видно, что за старшего здесь он.

— Делай, что тебе велено, Леха, и не спорь.

Леха без особого желания начал ко мне приближаться.

— Тебе никто ничего плохого не сделал, веди себя смирно, — предупредил он меня.

— Ничего плохого, — передразнила я его, — а, по-вашему, нападать на девушку на улице, усыплять, а потом устраивать сборища в ее доме — это хорошо?

— Не умничай, а то тебя быстро заткнут! Поняла?

— Поняла…

И что самое главное — до меня действительно начало доходить: с этими типами лучше особо не конфликтовать.

В комнате наконец-то воцарилась тишина.

И в этом гробовом молчании я тихонечко спросила, так, из чистого любопытства:

— Что вам от меня надо?

Получить ответ я особо не рассчитывала, его и не последовало, зато Мишаня красочно и в деталях объяснил мне, кто здесь задает вопросы, а кто отвечает, а заодно уточнил, что со мной будет, если я не пожелаю о чем-либо проинформировать своих новых знакомых.

Я слушала внимательно и иногда кивала, проникновенная речь Михаила нашла долженствующие отклики в моем сознании.

— ОК? — подытожил он, что значило — с репрессиями покончено, переходим к допросу.

И действительно, он пододвинул стул, уселся на него верхом и, внимательно глядя мне в глаза, спросил:

— Кто тебя нанял?

Я задумалась:

— В каком смысле?

Подзатыльник напомнил мне, что умничать не стоит.

— Итак, подумай как следует: кто тебя нанял? — почти по слогам спросил Миша.

— Чего ты с ней базар ведешь? Пытать ее надо, — от всей души посоветовал Леша.

— Цыц! — рявкнул на него Мишка. — Нам велено ее допрашивать, а не калечить. А то шеф потом нас пытать будет.

Я насторожилась. Так-так, значит, я была права: этих верзил ко мне кто-то подослал, кто-то, чьи интересы я затронула, пытаясь докопаться до истины об исчезновении Иры. И этот кто-то отдает, на мой взгляд, очень странное распоряжение — допросить меня, причем в моей квартире и без особого насилия. Хотелось бы еще знать, что это за гуманная личность.

— Ну что, ты подумала? — поторопил меня Мишаня.

Благо, бог обделил этого типа мозгами, и он даже не догадывался о том, какую пищу для размышлений он мне подкинул.

— Я не могу думать, — пожаловалась я, — веревки тугие, можно их развязать?

— Ща-ас!!! — хмыкнул Леха.

Я бросила на него уничтожающий взгляд, после чего с мольбой воззрилась на Михаила.

— Я не буду делать ничего плохого и соглашусь отвечать на все ваши вопросы, — пообещала я.

Михаил вздохнул, почесал затылок, после чего сказал:

— Развяжу, но только ноги. И, чур, не брыкаться, — предупредил он.

У меня и в мыслях не было ничего подобного, и, пока он освобождал от пут мои ноги, я отчаянно пыталась сообразить, как мне выбраться из того жуткого положения, в котором я оказалась. Мои похитители хоть и медленно соображали, но все же не настолько тупы, как мне хотелось бы, и долго морочить им головы у меня вряд получится. А это значило, что рано или поздно мне все же придется отвечать на их вопросы.

— Ну что, теперь можем продолжить нашу беседу? — спросил Миша, когда веревки были наконец-то отброшены в сторону.

— А можно закурить? — ответила я вопросом на вопрос.

— Ага, может, тебе еще журнальчик дать почитать? — заржал Леха.

— Никаких сигарет! — рявкнул Мишка и со всего размаху ударил кулаком по столу.

Я вжалась в диван. Типы, самовольно вторгшиеся в мою квартиру, начинали терять терпение, и боюсь, что следующей мишенью Михаила будет уже не стол…

— Отвечай, кто тебя нанял! — скомандовал он.

— Меня никто не нанимал, — пропищала я.

— А может, наплевать на то, что нам сказал шеф? Давай ее пытать — она быстро расколется, — не унимался кровожадный Леха.

Мишаня покосился в его сторону:

— Цыц! — И снова обернулся ко мне: — Ладно, скажи, кто ты такая.

«Вот с этого и надо было начинать», — подумала я.

— А где ты вообще-то работаешь?

Но сегодня у меня уже была возможность убедиться в том, сколь опасно распространяться незнакомым людям о роде своей деятельности, потому я, не моргнув глазом, соврала:

— Я журналистка!

Сказала я первое, что пришло мне в голову.

— Журналистка, значит…

Мои похитители переглянулись.

— И-и-и… — протянул Мишаня, подразумевая, что фраза о моей работе должна быть подкреплена более содержательной историей.

— …И это очень тяжелый, неблагородный труд, — после некоторых размышлений призналась я, вспомнив свое общение с Леонидом Сопроновым в роли журналистки.

— Имя! Просто назови мне его имя! Имя человека, который тебя нанял! — орал он.

Вообще-то меня нашел Виктор Геннадьевич, но вряд ли именно его имя хотели услышать от меня эти типы.

Меня снова уронили на диван, где я тут же забилась в угол и замерла.

— Иди звони шефу! — скомандовал Мишаня.

— Щас… — расцвел в плотоядной улыбке Леха. Кажется, его представления о справедливости начинали претворяться в реальность, и он тут же выскочил за дверь.

Мишка принялся расхаживать из стороны в сторону, а я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

«Какой ужас, — думала я, — и как, как меня угораздило так вляпаться!..»

Конечно, наличие этих типов в моей квартире явно свидетельствовало о том, что я далеко зашла в своем расследовании и, быть может, уже близка к разгадке, но эта мысль сейчас утешала меня меньше всего.

В комнату вернулся Леха. По его счастливой физиономии я поняла, что сегодня мне не повезет — шеф дал добро на применение ко мне жестких мер. И не стоило сомневаться, что мои похитители будут старательны и, несомненно, проявят изобретательность при исполнении этого приказа.

Кажется, Михаил тоже все это понял и тяжело вздохнул. Несмотря ни на что, в нем еще наблюдались слабые проблески человеколюбия, а быть может, я — несчастная в нескромном сарафанчике, специально выбранном для визита к господину Сопронову, — была ему хоть немного симпатична. Но так или иначе, а идти наперекор шефу он не собирался.