Осколки мёртвых душ

Собрав всю волю в кулак, я резко встала с дивана, обулась и пошла на выход, обрадованный Мэтт последовал за мной. Закрыв дверь на ключ, я убрала связку обратно в сумку, надеясь, что успею вернуться сюда в ближайшее время. У Беатрикс не было родственников, но я не имела ни малейшего понятия, мог ли кто-то заявить права на дом, нужно было всё подчистить.

Дождь почти кончился, но в старой части города так тускло светили фонари, что разбирать дорогу в сгущающихся сумерках было непросто. Наступив ещё несколько раз в лужу, я просто махнула рукой и пошла по воде, мой спутник же старательно обходил все лужи, пока не провалился в особо глубокую, страдальчески вздохнул и пошёл рядом со мной, зачерпывая ботинками воду.

Старинные мокрые фасады домишек зловеще нависали над дорогой, будто грозились придавить идущих. Большинство окон зияли чёрными провалами, хотя было ещё не так поздно. Но если так подумать, света с каждым годом становилось всё меньше. Старый город вымирал вместе с жителями, оставляющими пустовать участки земли с невысокими домами, по виду заставшими чуть ли не Святейшего императора, но потомки не спешили переезжать в эту часть города. В узких переулках даже телега не проехала бы, а дома тем временем требовали основательного ремонта, а многие из них грозили и вовсе рассыпаться, начни их чинить. В те времена чаще делали деревянные дома, со временем приходящие в негодность. Ума не приложу, как сюда затесался каменный дом Беатрикс, но такие здесь встречались очень редко.

Деревья настолько разрослись, вспахивая корнями тротуары и дорожки, что иные кварталы напоминали скорее парки, в которых зачем-то построили косые лачуги. Вечером же высокие раскидистые кроны отбрасывали столь густые тени, что без фонарей иной раз и дороги было не разглядеть, а фонарей осталось не так чтобы много.

Однако сдавалось мне, что виной всему были не только узкие улочки и пугающий ремонт, но слухи о проклятии с кладбища, витающие уже много десятилетий. В одном из домов жил сильный маг-отшельник, потерявший в очередной войне всю семью, и когда он умер и был похоронен, жители Старого города начали часто болеть и умирать. И чем ближе к кладбищу они жили, тем быстрее сами его же и пополняли. Спасал лишь переезд, и то долетали слухи, что сбежавших постигала та же участь. Никакого подтверждения это так и не нашло, кладбище много раз обследовали, но рисковать никто не хотел, да и вытравить многолетние страшилки из народа задача, как оказалось, невыполнимая.

Тем не менее Старый город пустел, даже хоронить тут стали только его жителей. Я не верила в эти рассказы, но когда умерла Беатрикс, невольно сама вспомнила эту легенду, ведь жила она прямо около кладбища. Мне это было на руку — меньше лишних глаз и внимания к походам к ней в гости. Впрочем, днём всё равно приходилось ходить через кладбище, где обычно кроме капеллана да редких посетителей и вовсе никого не было.

Ну и третья причина вымирания, как мне кажется, очень важная для многих, — императорский дворец стоял так далеко отсюда, что вся знать старалась селиться поближе к нему, а Старый город оставили для обычных людей. Власти нас не видели и не слышали, когда им было не надо, зато как искать виновных в любых проблемах, так первым делом начинали именно отсюда.

Когда мы дошли до парка, на улицы опустился густой туман. Я поёжилась и схватилась за Мэтта, на что он усмехнулся и лишь покачал головой.

Большой зелёный красивый парк днём, ночью он навевал на меня какой-то иррациональный страх. Множество закоулков, скрытых от глаз укромных мест и водоёмов с приходом темноты скрывали в себе неясные тени. Через этот парк пролегал самый короткий путь к зданию Ордена. Несколько раз я ходила через него ночью, чтобы срезать дорогу, и мне отчётливо казалось, что за мной следят, видят каждый мой шаг и следуют по пятам, но стоило мне обернуться, как тени растворялись, будто их не было, а мне просто почудилось. Лишь из темноты раздавался еле различимый шелест, мгновенно ускользающий, попытайся к нему прислушаться. А как-то раз я почувствовала, что меня схватили за ногу, когда я уже почти покинула территорию парка. И хотя все убеждали, что мне тогда просто показалось от испуга, я была уверена, что это произошло на самом деле.

— А давай в обход, — жалобно проскулила я.

— Ты что, в обход мы потратим лишних полчаса! А у нас и так минут сорок осталось до комендантского часа. Да и вообще, я столько раз тут ходил, ну нет тут ничего, — в который раз попытался убедить меня друг. — Мы с ребятами даже артефакт один стащили и с ним ночью в парке бродили, не нашли даже и намека на чьё-либо присутствие. Ты просто очень впечатлительная.

Я снова начала закипать.

— Да хватит, Мэтт! Сколько раз говорить, что меня не посещают галлюцинации, меня совершенно точно что-то тронуло за ногу! Что это, по-твоему, было? Ну скажи ещё, что трава.

— Не знаю, может, лист какой пролетел и задел, а, может, животное пробежало, ты на эмоциях и преувеличила. Знаешь такое выражение «у страха глаза велики»? Вот это оно самое.

— Хорошо, хорошо, — согласилась я, — в следующий раз, когда ты прибежишь ко мне с огромными глазами с блюдца и перескажешь очередной диалог с Лейлой, я тоже скажу, что тебе кажется, и ты ей на самом деле безразличен.

— Какая ж ты… вредная, — поджал он губы, — ладно, давай так: если в парке будет что-то странное, ну хоть что-то, то возвращаемся и идём в обход. Идёт?

— У меня есть какой-то выбор? — скептически посмотрела я на него.

— Нет. Пошли, а то точно словим наказание за нарушение комендантского часа, а мне сейчас выговоры вот совсем не нужны.

С этими словами он потянул меня к воротам, но я резко затормозила и огляделась по сторонам. Улица казалась совершенно безлюдной, по крайней мере, насколько хватало взора из-за тумана. Случись что с нами, никто и не узнает, сколько не кричи. Я перевела взгляд на парк. Высокие ворота с не читаемой надписью сверху неприветливо поскрипывали, навалившись на соседние покосившиеся стволики деревьев. Створки ворот отсутствовали, не уверена, что я вообще их застала. Ржавая кованая ограда тянулась вдоль парка, теряясь в листве и тумане. Напоминало старое жуткое кладбище. Один лишь этот вид в ночи в купе со скрипом деревьев и шорохами листвы навевал такой ужас, что я прирастала к земле и не могла двигаться.

Я сделала пару шагов и снова в нерешительности остановилась, чувствуя, что руки уже начали дрожать. Главная дорожка, освещённая тусклым оранжевым светом фонарей, уходила в густой туман, из которого тёмными силуэтами виднелись корявые ветви, словно чьи-то когтистые руки, чьи хозяева прятались в ночной мгле. Где-то вдалеке закаркала ворона, а потом подул лёгкий ветерок, протащив сырую листву по земле и принеся запах гниения. Мэтт указал головой дальше по дорожке и вопросительно посмотрел на меня. Всё казалось спокойным. Я невольно прислушалась: скрип деревьев, карканье ворон, шелест листьев, с веток капала вода. Вроде ничего необычного, кроме разве что будто металлического скрипа, столь далёкого, что я не уверена, что мне не показалось. Хотя парк такой старый, может, это ограда от ветра скрипит? Боковым зрением я заметила странное движение.

— Эй, вы! — столь резко раздалось сзади, что я аж вскрикнула и подпрыгнула на месте. Нас недобрым взглядом осматривало четыре городских стражника, нацелив на нас копья и один арбалет. — Кто такие? Чего здесь делаете?

— Мы служители Ордена, — быстро ответил Мэтт и показал браслет, пока я пыталась успокоить колотящееся сердце и отдышаться, мысленно ругая последними словами стражу. — Были тут по делам и сейчас направляемся в замок.

Стражник взглянул за браслет и перевёл выжидательный взгляд на меня, пришлось показать свой, и только потом они убрали оружие.

— Идите уже домой, только в обход, нечего по парку шастать. Тут давеча и так два человека исчезло, — посоветовал один из них, — да и вообще, всех любителей гулять после комендантского часа доставим до выяснения в тюрьму, ясно?

— Да-да, ясно. Премного благодарны, так и поступим, — заверил их Мэтт, и мы спешно покинули территорию парка и направились в обход, за что я мысленно даже поблагодарила стражу.

— О чём он говорил? Кто тут исчез? — задумалась я, — впервые слышу.

— Да выпивохи какие-то. Говорят, будто в парк зашли, и больше их не видел никто.