Осколки памяти

Он расчесывал ее волосы медленно, бережно, любуясь их матовым блеском и ощущая под пальцами их мягкий прохладный водопад. Вдыхал чудесный лавандовый аромат и не мог им надышаться. Ему казалось, еще немного, еще мгновение – и он просто не вынесет этого затянувшегося молчания, своего молчания. Изнутри его сжигала целая буря чувств, но он противостоял ей и, стиснув зубы, подавлял в себе душившие его эмоции.

Он столько раз балансировал на грани, столько раз готов был сорваться! Вот и сейчас он мог рассказать ей все, что так мучило его, но к чему бы это привело? Она ничего не помнит. Пока не помнит. Поэтому нужно молчать. И терпеть.

Сквозь наплывающую дремоту Кристина почувствовала, что расческа уступила место руке и теперь пальцы Ника перебирали ее волосы и легко, чуть касаясь, массировали голову.

Хриплый голос вывел ее из приятного полузабытья:

– Ну вот, пожалуй, все.

– Жаль, – выдохнула она и догадалась, что Ник улыбается, зарывшись лицом в ее волосы. Потом он мягко отстранил ее и спросил, заглядывая ей в лицо сверху вниз:

– Что у нас следующее в твоем списке желаний?

– Кажется, умывание.

– Я могу помочь?

Она засмеялась:

– Ты предлагаешь подержать зубную щетку? Думаю, я справлюсь.

– Хорошо. В таком случае я пока оденусь сам и принесу одежду тебе.

Когда через несколько минут Кристина вышла из ванной комнаты, слегка придерживаясь за стену из-за боязни, что у нее закружится голова, кровать оказалась заправлена, а на покрывале лежала одежда, предназначенная для нее: теплые колготки, брюки, водолазка, толстый свитер, две пары носков, хлопчатобумажные и шерстяные, длинная куртка с капюшоном, шапочка, шарф и варежки. Зимнюю экипировку завершали высокие меховые сапоги на ковре.

Дверь за ее спиной приоткрылась, и в образовавшемся проеме возникла голова Ника:

– Надеюсь, этого достаточно?

– Более чем, – не оборачиваясь, откликнулась Кристина. Она вглядывалась в одежду, словно ожидала, что свитер или варежки подскажут ей что-нибудь из прошлого, подарят хоть крупицу утраченной памяти.

– Тогда я спрошу еще раз, хотя догадываюсь о том, что услышу в ответ. Тебе помочь?

– Нет, спасибо, я сама.

Он кивнул:

– Так я и думал. Хорошо, одевайся, я тебя жду.

И исчез.

Кристина неторопливо оделась. Некоторые движения все еще причиняли ей боль, но она была тупая и вполне терпимая. Не стоило из-за этого отменять намеченную прогулку.

Когда она вышла в коридор, Ник ждал ее за дверью, уже полностью одетый. На нем была почти такая же, как и у нее, зимняя куртка, только другого цвета и скроенная по-мужски коротко, джинсы и ботинки на толстой подошве.

– Ты забыл надеть шарф, – сказала она просто затем, чтобы что-то сказать.

Она еще ни разу не видела Ника в верхней одежде, по крайней мере, не помнила его таким – в куртке с меховым воротником, толстом свитере и обуви.

Он понравился ей.

Снова понравился. И это ее смутило.

– У меня его нет, и не было никогда, – беспечно отмахнулся Ник. – Ты готова? Тогда пойдем.Придерживая Кристину за талию, Ник помог ей спуститься по лестнице со второго этажа.

Когда он открывал входную дверь, ему вдруг пришло в голову, что Миранда хорошенько поколотила бы его за такую идею, как прогулка с неокрепшей Кристиной по морозу. И была бы, наверное, права.

Они вышли на открытую веранду, широким кольцом опоясывающую фасад, и на несколько минут задержались.

Кристина восхищенно огляделась. Вокруг, подступая к самому дому, дремал заснеженный лес. Ветви огромной раскидистой ели лежали на краю покатой крыши, закрывая утреннее солнце. Из-за этого ступени, ведущие к дорожке, находились в голубоватой полутени. Расчищенная от снега дорожка вела к гаражу слева от дома. Направо уходила другая, чуть поуже. По ней они и пошли.

Как только они обогнули дом, Кристина ахнула от восторга: прямо за его стенами, метрах в двадцати, начиналось озеро, покрытое льдом. Противоположный берег терялся в утренней дымке, искрящейся от мельчайших снежинок, словно повисших в воздухе. Дом стоял прямо посреди леса, не было ни ограждений, ни хозяйственных построек, кроме гаража. Дорожку, спускающуюся к берегу, окружали белые от снега деревья.

– Ник, здесь так красиво! Как, ну как я могла все это забыть? – проговорила она, оглядывая бесконечные просторы озера, которое все шире раскидывалось перед ними, по мере того как они приближались к нему.

Вместо ответа Ник покрепче подхватил ее под руку выше локтя и озабоченно проговорил:

– Кристи, пожалуйста, смотри себе под ноги, а не вокруг. Мы придем на берег, и ты полюбуешься видом столько, сколько захочешь. А здесь, на дорожке, местами скользко.

Кристина повернулась к нему, чтобы ответить, что стоит на ногах вполне уверенно, и тут же упала. Ей не было больно, просто от неожиданности она вскрикнула и закрыла лицо руками, но тут же почувствовала, как Ник разводит ее ладони в стороны. Его лицо было близко-близко, и глаза были такие манящие, дымчато-серые, как зимние облака. Он что-то говорил ей, потому что его губы шевелились, но что, она не понимала, потому что так быстро, так глубоко утонула в его тревожно распахнутых глазах, что все звуки для нее потерялись.

– Как облака… – прошептала она, изумленно улыбаясь, и тут до нее, наконец, донеслось:

– Кристи, какие облака? Ты ударилась? Тебе больно?– Твои глаза, как облака. Такие же серые, только они там, далеко, а ты здесь… Можно? – Она подняла руку и кончиками пальцев коснулась его длинных ресниц. – Мягкие… Наверное, и они такие же… Это чудо просто!

Он замер. Ее губы раскрылись в ясной детской улыбке, и теплое дыхание коснулось его лица. Он инстинктивно потянулся к ней, но в какой-то неуловимый, самый последний момент опомнился.

Кристине стало не по себе, но чувство сожаления быстро сменилось неловкостью. Она, неуклюжая, лежа на снегу, болтает Нику про какие-то облака. А он беспокоится за нее.

Она виновато улыбнулась и начала подниматься, стряхивая с одежды налипший снег.

– Постой, Кристи, я помогу.

Ник подхватил ее и помог встать.

– Как ты? Рука не болит?

– Я в порядке. Ничего страшного.

– Уверена? Тогда решай, куда пойдем – вперед или назад? Может, нам лучше вернуться в дом, и на сегодня приключений достаточно?

Кристина запротестовала:

– Нет-нет, пойдем, что ты!

– Хорошо, только держись за меня покрепче. И не вздумай больше падать.

Вскоре они вышли на берег. Там, где должна была начинаться вода, будь сейчас лето, лежало толстое дерево. Его крона вмерзла в лед, а извилистые корни обросли сосульками.

– Присядем? – кивнул на него Ник. – Лучше уж сидеть, чтобы падать было пониже, если что.

– Давай.

Ник расчистил снег, и они устроились рядом. Вокруг стояла тишина, к которой Кристина уже привыкла. Тишина была здесь везде: в уютных комнатах большого дома, в белоснежном лесу и на берегу замерзшего озера. Она приносила покой и умиротворение.

Почему-то Кристине казалось, что она очень давно не отдыхала так, расслабившись, вдыхая чистый воздух, слушая тишину. Что же она делала в таком случае? Чем были заняты ее дни?

Решив, что рано или поздно она это вспомнит, Кристина взглянула на Ника. Он выглядел погрустневшим.

– Это замечательное место, Ник. Мне здесь нравится.

– И мне, Кристи, очень здесь нравится. Это место лучшее на свете.

– А что вон там?

– Где? – Ник прищурился и посмотрел направо, в сторону, куда указывала Кристина.

Там виднелись постройки и что-то похожее на небольшую пристань.

– Это Хиллвуд. Раньше город не подходил к озеру вплотную, а сейчас разросся. Парк застроили.

– Раньше – это когда?

– Когда мы учились в школе.

– Мы? Ты хочешь сказать, мы с тобой вместе учились?

– Да, в выпускном классе, – с видимой неохотой подтвердил Ник.

Однако Кристина не поняла его интонации и спросила, немного кокетничая:

– В выпускном? А ты пригласил меня на бал?

– П-пригласил, – запнувшись, ответил Ник и потянулся рукой к горлу, словно ему стало трудно дышать.

– И мы с тобой танцевали? – продолжала расспрашивать Кристина, ничего не замечая.

Она изо всех сил пыталась вспомнить события десятилетней давности, по всей видимости, милые и романтичные, но не могла.

– Да, – вымученно выдавил из себя Ник и рывком поднялся на ноги.

– Ник, ты что? – Кристина, наконец, обратила внимание на его состояние и поразилась произошедшей в нем перемене. – Что с тобой?

Ник помолчал немного, стоя к ней спиной, а когда повернулся, снова стал прежним:

– Ничего, Кристи, ты прости, это я так что-то… Прости, если напугал.

Он опять опустился рядом с ней на поваленное дерево и, взяв в ладонь горсть снега, начал мять его в руке, так что вскоре ему на джинсы закапала вода.

– Смотри-ка, – вдруг пробормотал он, взглянув на другой берег озера, почти напротив их дома. – Неужели у них и зимой кто-то отдыхает? Надо же… А вообще-то, конечно, почему бы нет…

– Ты о чем?

Вдалеке, над кромкой леса, показался тонкий голубоватый дымок, почти незаметный на фоне снега и серебристого неба.

– Что там?

– Пансионат, – ответил Ник. – Я думал, там только в сезон отдыхают. Выходит, ошибался.

– Что за пансионат? – спросила Кристина скорее из вежливости, нежели потому, что ей на самом деле было интересно. Гораздо больше ее занимало собственное прошлое, которое вдобавок оказалось у них с Ником общим еще со школы.

– Семейный пансионат. Я бы сказал, обычный, если бы не одно обстоятельство.

– Какое?

Ник наконец-то опять посмотрел на нее.

– Его построил твой отец.

– А… – начала было Кристина, да так и замерла с открытым ртом.

– Кристи, твой отец не был строителем, – усмехнулся Ник, протягивая руку к ее подбородку. Он вернул челюсть Кристины на место и рассмеялся: – И почему ты так впечатлилась? Твой отец – крупный инвестор. Ваша семья в свое время приехала в Хиллвуд, потому что он строил здесь этот пансионат, только и всего. Ничего такого необычного.

– Прости, – смутилась Кристина, – я просто не помню…

Ник не убирал руку от ее лица. Ее удивило то, что пальцы его, касающиеся ее подбородка, не холодные от недавно растаявшего в них снега, а теплые, даже горячие.

Она заглянула ему в глаза и наконец-то собралась задать один вопрос, вернее, не один, а хотя бы десяток из той тысячи, которая была у нее в запасе, и вовсе не об отце, но Ник неожиданно спросил:

– Послушай, Кристи, а ты не замерзла? Скажи, если что, и мы сразу пойдем домой, договорились?

– Да, конечно. Я еще не замерзла, так что можно еще посидеть. И к тому же…

– Что?

– Ты обещал мне историю.

– Ты о третьем пункте нашего плана?

– Да. Ты обещал рассказать мне что-нибудь.

– Так я и рассказываю, разве нет? – удивился Ник, убирая руку от ее лица, что ее немного расстроило.

– Ну, это все так, эпизоды.

– А чего тебе хочется?

– Чего-нибудь законченного, ну, не знаю…

– Это я не знаю… не знаю, честно говоря, что же тебе рассказать, – Ник задумчиво потер лоб. – Столько всего ведь было.

– Просто расскажи что-нибудь.Он помолчал. Потом заговорил. Его голос звучал неторопливо, напевно, и Кристи поняла, что Ник читает ей стихи:

Иди по дрожащей дорожке луны,

По темной глади озер,

Пусть гром не нарушит покой тишины,

И дождь не погасит костер.

Возьми себе в сестры тоску и грусть,

Что плачут с тобой во сне.

Все ветры, все реки, все тропки пусть

Тебя приведут ко мне.

Возьми себе в помощь мои мечты,

Их нет вернее в пути,

Они станут светом твоим, и ты…

– Сумеешь меня найти, – внезапно прошептала Кристина, изумившись не меньше Ника, который замер и, пораженный, смотрел на нее.

– Ты…

– Что?

– Вспомнила?

– Я? Нет, кажется, ничего такого не вспомнила…

– А последняя строчка? Ты же только что ее прочитала! «Сумеешь меня найти». Стихотворение заканчивается именно так.

– Я не знаю, – Кристина взволнованно теребила прядь волос, выпавшую из-под капюшона. – Само как-то вышло. Просто эта фраза подходит сюда больше всего, по-моему… А что, это действительно последняя строчка?

– Действительно, – отозвался Ник, наблюдая за ее пальцами, скручивающими локон у виска.

– Надо же, – оживилась Кристина, радуясь этим трем словам, которые ей подсказала память. Пусть это ничтожно мало, но все равно хоть что-то. – А чье это стихотворение? Твое?

Ник отвернулся и, как ей показалось, намеренно не спешил с ответом, как будто подбирая слова.

– Нет, не мое. Это стихи одного очень близкого мне человека, – медленно сказал он изменившимся голосом, который зазвучал глухо и прерывисто. Он пристально разглядывал противоположный берег озера, словно искал что-то в голубой дымке.

Озадаченная, Кристина тихонько потянула его за рукав куртки, но он не реагировал. Ей хотелось расспросить его не только потому, что стихи ей понравились, а еще и по той причине, что она, должно быть, знала, кто их написал, раз смогла угадать строчку. Может, если он скажет ей имя автора, она что-нибудь вспомнит.

– Эй! – она нагнулась и заглянула ему в лицо, – а я знаю этого человека? Кто это?

– Ты? Знаешь ли ты его? Знаешь ли… – Ник, наконец, оторвал взгляд от снежного горизонта и повернулся к ней. Он долго, не мигая, вглядывался в ее зрачки, а потом как-то криво усмехнулся и не совсем уверенно, как ей показалось, проговорил: – Да нет, думаю, ты его не знаешь.

Улыбка радостного ожидания на ее лице погасла, и он это заметил.

– Тебе понравилось стихотворение?

Перемена темы вышла несколько искусственной.

– Понравилось, – откликнулась Кристина. Теперь она тоже разглядывала еле заметные сосны на том берегу. – Оно простое. Простое и… наивное, наверное. Но светлое, потому что в нем звучит надежда.

– Для кого?

– Для того, кто ждет.

– Того, кто ждет, – с неожиданной горечью эхом откликнулся Ник и вновь усмехнулся.

Такая его реакция показалась Кристине немного странной, она обернулась и заметила, что Ник кусает губы. Что она такого сказала? Не коснулась ли она чего-то неприятного? Чего-то такого, о чем он предпочитал не вспоминать?

– Ты мне не скажешь, кто это написал? – осторожно спросила она.

– Эта… этот человек… был мне другом… давно… много лет назад… – Ник явно с усилием выталкивал из себя слова. – Нет, не просто другом. Это был… самый близкий и родной для меня человек на свете…

Его губы скривила горькая улыбка.

– Был?

– Да. Потом он ушел. Я так и не разобрался, почему. Стало так, так… Я думал, что не смогу жить без него… Но смог, как видишь.

Кристина проклинала свое любопытство и свой длинный язык. Судя по изменившемуся лицу Ника, ей не стоило его расспрашивать об этом. Наверное, автор этого стихотворения умер, и Нику нелегко вспоминать, хоть и случилось это, по его словам, давно.

Но в таком случае почему он прочитал ей именно его?

– Ник, ты прости меня, я не хотела тебя расстроить.

– Ничего, все в порядке, – он вдруг хлопнул себя перчаткой по лбу: – Боже мой, какой же я все-таки дурак! Мы столько тут сидим, ты, должно быть, совсем замерзла! Пойдем-ка обратно в дом. Хватит на сегодня исполнения желаний.

– Пойдем, – согласилась Кристина, хотя ей не было холодно.

Ей не хотелось уходить отсюда, вокруг было просто чудесно: лес, озеро, заснеженные холмы, голубое небо. Свежий морозный воздух с ароматом хвои словно вливал в нее силы, и она чувствовала себя гораздо лучше, чем день назад, даже лучше, чем сегодня утром, но согласилась вернуться в дом, чтобы немного сгладить неловкую ситуацию, вызванную ее вопросами, которые заставили Ника так глубоко переживать спрятанное в глубине души горе.