Осколки потерянных душ

И вот когда я подумала, что это конец, капитан неожиданно оторвался от меня и отлетел в стену. Сквозь слезы я увидела Фума, молча парящего в дверях. Мали зарычал, поднимаясь на ноги и готовясь нанести удар. Его разгоряченное тело блестело от пота, а плоть вибрировала, раздуваясь с каждой секундой.

— Прекрати! — срывая горло закричала я.

К большому удивлению, капитан обратил на меня внимание и словно очнувшись, остановился. Не понимая, посмотрел на Фума, а затем на меня и схватившись за голову, прошептал.

— Я не хотел…

Я уткнулась в одеяло, стараясь отгородиться от мира и обезумевшего монстра. Он сделал шаг в мою сторону, протянув руки, как я рефлекторно отпрыгнула к изголовью кровати и выставила вперед руки, пытаясь защититься. Меня била крупная дрожь, слезы катились по щекам.

— Оставь ее. — прошелестел Фум.

— Я не хотел… — Мали пытался прийти в себя и тряс головой, будто пытаясь избавиться от дурных мыслей.

В комнату вошла Санг, как всегда безучастная ко всему и огромный тигр, которого я встретила у пещеры. Он оскалился на капитана и приняв боевую стойку, зарычал. Вампирша среагировала мгновенно. В два шага она оказалась рядом со мной. Мягко и аккуратно забрала у меня одеяло и ласково прошептала:

— Все хорошо, дорогая. Ты в безопасности, дыши.

Нежный голос обволакивал, а прикосновения успокаивали и дарили умиротворение. Боль и страх словно утекал из моего тела. Она бережно, как хрупкую фигурку, подняла меня на руки и закрывая собой от демона, вышла в коридор. Через минуту я сидела на ее мягкой кровати, в окружении пьянящих ароматов жасмина и лимона.

— Что он сделал? — спокойно спросила Санг.

— Он… — я замолчала, пытаясь заглушить подступающие слезы.

— Я сейчас вернусь, искорка. Здесь ты в полной безопасности, ничего не бойся. — она резко встала и вышла, оставив меня наедине с мыслями и воспоминаниями.

«Мы оба хотели этого, что пошло не так? В какой момент он изменился? Может быть, я сделала что-то не так?» — думала я, спрятав лицо в ладони.

Через минуту вернулась Санг с двумя кружками и сосудом, наполненным рубиновой жидкостью и присев рядом, как давняя подруга, протянула одну из них мне.

— Я не буду его защищать… — глубоко вздохнула она, — но в его оправдание скажу, что вижу такое впервые. Мадовцы любвеобильная раса, но насиловать женщин — это не про них. Чтобы заслужить близости с представителем этой расы, нужно пройти не одну пытку. — помолчав, добавила она. — Видимо слишком многое с ним произошло за годы заточения. Боль и изоляция изменили его.

— Ты права, это не оправдание. — зло фыркнула я, делая глоток.

— Согласна. Я хочу сказать, что Мали не такой…

— Серьезно? Откуда тебе знать, какой он? Вряд ли ты знаешь на что способны мужчины. Я думала мне снова придется пережить ад…

Неожиданно Санг взяла мою руку и, грустно глядя на нее, одним глотком осушила всю кружку. Наполнив ее и снова осушив, она посмотрела мне в глаза, и я поняла, увидела знакомую грусть и безысходность, боль и желание остановить эту пытку навсегда. Последовав примеру вампирши, я осушила кружку красного сухого до дна. Медовый вкус разлился по телу, расслабляя каждый натянутый нерв.

— Моя семья жила бедно, как и большинство в страшное время после окончания войны. — грустно сказала Санг. — Отец, не вернулся с фронта, а мать — Санг скривила губы, произнося последнее слово, — не смогла вытянуть четверых детей и попросту отдала меня. Продала в дом Утешения. Ей выплатили приличную сумму и пообещали отстегивать процент дохода с моего использования каждый месяц.

Она замолчала, собираясь с силами.

— Когда она везла меня к держателю, все твердила, что мы скоро приедем в Омунак — школу магии, где меня обучат новому ремеслу и я смогу помогать не только семье, но и покалеченным воинам, отдавшим долг родине за меня. — грустно продолжила она. — В то время я, совсем юная по меркам моей расы, что не могла еще выйти замуж и зачать ребенка, приглянулась моему новому хозяину.

В то время такие дома пользовались особой популярностью среди бывших воинов, а также у местного населения.

— Санг. — я тихо приобняла ее за плечи, стараясь сдержать слезы.

— Ты представляешь, дорогая, что происходит с психикой, закаленной военными сражениями и увидевшей реки крови? А я знаю. Почувствовала на собственной шкуре.

Меня любили брать бывалые вояки, потому что могли делать со мной что угодно, а к утру все раны затягивались. Однажды слишком старательный почти отрезал мне голову. И знаешь что? Лежа в луже собственной крови и захлебываясь ею, я улыбалась, надеясь, что умру и обрету покой…

Санг замолчала, а я с ужасом смотрела на красивое лицо девушки и не могла поверить, что родная мать может так поступить со своим собственным ребенком.

— Мали нашел меня через год. — осушив еще одну кружку, продолжила она. — Я не реагировала ни на что, стала безжизненным мешком. Он вытащил меня из ада, научил защищаться и убивать, собрал меня по кусочкам.

— Прости. — смогла выдавить я.

Санг молчала, переживая весь ужас заново.

— Пьяный отец спал в комнате, когда я вернулась из музыкальной школы. — допив остаток вина, я протянула кружку вампирше. — Настроение отличное. Школу я не особо любила, но мое маленькое сердце покорила учительница — немолодая, но весёлая Надежда Александровна, всегда с горящими глазами и фантастическим, неиссякаемым источником жизни внутри. Я обожала наши с ней занятия и с нетерпением ждала новые, невзирая на позднее окончание.

Санг нервно сглотнула и с тоской посмотрела на меня.

— Я помню каждую деталь… — помолчав и собираясь с силами продолжила я. — Ужас унижения и предчувствие скорой смерти.

— Сколько тебе было? — тихо спросила вампирша, после того как я замолчала, давя подступающие слезы.

— Пятнадцать. — прошептала я, сглатывая ком в горле. — Годами я пыталась стереть то событие из памяти, но не получилось избавиться от крошечных элементов. Раз за разом, день за днем я ощущаю зловонное дыхание на шее, чувствую потные мерзкие ручонки, зажимающие мой рот.

Я замолчала, глотая горькие слезы. Рядом с Санг быть сильной почему-то не получалось. Она бережно, словно боясь вспугнуть, обняла меня за плечи и прижала к груди.

— Не помню, как потеряла сознание от удара по голове, — продолжила я, немного успокоившись, но так и оставшись в объятиях девушки, — но отчетливо помню горячую ванну, обжигающую до костей, в бессмысленных попытках смыть позор.

— Ты никому не сказала?

— Я росла в одиночестве. — выдохнула я, чувствуя, как печаль уходит.

— А отец?

— Это его лучший друг, отец не поверил бы мне. Долгое время я считала, что сама виновата в том, что произошло. Мучилась вопросами, а что, если: не задержалась бы допоздна, отец дождался бы меня и, может быть, остался трезв? Не одень я тогда юбку чуть выше колена, может быть, подонок и не взглянул бы в мою сторону? — отставив пустую кружку, я обняла Санг и прошептала. — Список можно продолжать бесконечно. Лишь с годами я поняла, что произошедшее со мной — ответственность моего отца и его друга, не моя. Я была ребенком.