Осколки потерянных душ

Я только приоткрыла рот, с желанием высказать ей все, что думаю, но вспомнив мое место в этом мире, захлопнула его и развернувшись, молча пошла в сторону особняка. Лиадре шел рядом, мягко придерживая меня под локоть.

— Уна, такова жизнь. — проводив меня до комнаты, прошептал тигр.

— Я хочу, чтобы этот кошмар закончился, Лиадре. — рухнув на кровать я тихо заплакала. «Откуда во мне столько слез?» — думала я, пытаясь справиться с вновь нахлынувшими чувствами. — «Со времен детства столько не плакала»

Тигр молча стоял в дверях не решаясь уйти.

— Все наладиться маленькая. — его голос дрожал. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Я перестала верить в чудеса, Лиад. Сил больше нет.

Он подошел и присел на кровать рядом со мной, по-отечески гладя по голове.

— Ты такая маленькая и взбалмошная малышка, совсем одна в этом большом и жестоком мире. Я хочу уберечь тебя от него. Спрятать от холода и зла, открыть для тебя лишь добро и свет. Но я бессилен.

— Я чувствовала ее боль, Лиадре. Многолетнюю тоску и желание вырваться. — я замолчала, позволяя теплой руке тигра успокоить меня.

— Ты так похожа на мою дочь. — такого тигра мне видеть еще не доводилось. — Я не сберег ее, поэтому обязан уберечь тебя. Обещаю, Уна, что постараюсь быть рядом и вытащу из любых бед.

— Что случилось с твоей дочерью? — тихо спросила я.

— Ее забрала война. Мою маленькую крошку… — его голос охрип. — … Слишком долго я служил, защищая миры, но самое дорогое, не сберег. Вернувшись домой, меня встретило лишь пепелище.

— Мадовцы?

— Нет, что ты. Их ненавидят за прямое родство с Борниусом, но именно благодаря ним мы победили. Прадед Мали первым воспротивился ужасам тьмы и собрал последователей на борьбу с ней.

— Мне очень жаль, Лиадре.

— Я опоздал всего на неделю. Позже уцелевшие соседи рассказали, что жену и дочь живьем сожгли в нашем доме…

Он замолчал и уронил голову на грудь. Что я могла в такой ситуации? Невозможно помочь человеку, потерявшему самое дорогое в жизни, лишь посочувствовав. Я приобняла тигра за плечи.

— Хотела бы я иметь такого отца как ты. — прошептала я, взяв его за руку.

Мы долго сидели молча, не зажигая свет и держась за руки. Было в этом моменте что-то настоящее. Мимолетная надежда, что все будет хорошо и наладится. Как он стал мне таким родным и близким за такой короткий срок. Почему во мне взросло и окрепло ощущение, что мы знакомы вечно, не известно.

После того как оборотень ушел, я долго лежала на кровати не в силах пошевелиться. Сон не шел. Мысли бегали от угла к углу и никак не хотели успокоиться. Когда солнце за окном слегка осветило верхушки деревьев, я смогла сомкнуть глаза и уснуть.

Пробуждение далось болезненно. Перманентный стресс мешал спать, выдергивая из сна раз за разом. Голова раскалывалась и гудела, глаза слипались. Единственное желание, поглотившим меня, целиком — убивать. Молчащий Фум, поселившийся в моей голове, действовал на нервы. «Ненавижу неопределённость, она сводит с ума».

Наспех натянув темные брюки и майку, я вышла из комнаты. Мною двигало единственное желание — поскорее убраться из этого особняка и мира в целом. Местная природа и размеренный образ жизни больше не вызывали восхищения и желания остаться.

Стражник, круглосуточно дежуривший у моей двери, подсобрался и снялся с места, стоило ему увидеть меня. Запомнив дорогу от комнаты до основной гостиной, не составило никакого труда, я за пять минут добралась до нужного помещения. Гостиная встретила меня стуком приборов и суетившейся прислугой, спешно накрывавшей на стол. Чтобы не мешать, я вышла на террасу и подставив лицо лучам восходящего солнца, закрыла глаза и лишь на секунду представила, что стою на балкончике квартиры и жду, пока закипит вода в турке. Сейчас зазвонит телефон и Дашка, как обычно делала, расскажет последние новости за прошедший вечер.

— Уснула, красотка? — вышла Флукса из-за спины.

Сейчас как никогда мне хотелось побыть одной, но обижать синюю, всегда добродушную и внимательную ко мне не хотелось.

— Доброе утро. — вздохнула я и натянуто улыбнулась.

— Хорошо спала? — безграничный оптимизм Флуксы раздражал.

— Прекрасно. — выдавила я и прошла за стол, увидев, что вся команда собралась в гостиной.

Во главе стола в приподнятом настроении сидела Клааса и бурно жестикулируя обсуждала военное дело с открыто скучающим Лиадре. Санг без энтузиазма ковырялась вилкой в тарелке, а капитан неподвижно смотрел в одну точу. От созерцания кислых мин всей команды, видимо этой ночью без сна осталась не только я, положительно сказалось на моем настроение. Я присела рядом с тигром и искренне улыбнувшись ему, принялась за еду.

— Уна, — от голоса Правителя меня передернуло, — ты обдумала мое предложение?

— Спасибо, но дома мне будет лучше.

— Химерико всегда рад тебе. Я буду счастлива твоему возвращению и с удовольствием лично помогу освоиться в столице. — расстроено проговорила она.

— Надеюсь, через пару дней я окажусь в моем мире и забуду все, что происходило здесь. Навсегда.

— Я желаю тебе счастья, дитя. — спокойно отреагировала пантера на мой колкий выпад. — Понимаю, тебе трудно в это поверить, но всегда помни о том, что я тебе говорила, не все то, чем кажется.

— Вы мне наглядно показали это.

— Уна. — зашептал Лиадре.

— Ничего, мой старый друг. — она улыбнулась и не проронила больше ни слова.

Вскоре после ужина мы вернулись на корабль и отчалили. Я стояла на палубе и наблюдала как фигурки Правителя и ее стражи становились меньше, пока полностью не исчезли из виду. На корабле царило полное безмолвие. Тишину нарушил капитан, раздав короткие, но четкие команды, сообщив о приближении к разлому. На удивление мне позволили остаться на палубе, при условии, что Лиад будет рядом, а я и не сопротивлялась, всматриваясь в даль, стояла рядом с тигром и пыталась обнаружить хоть что-то. Ничего. Небо как небо.

Украдкой я поглядывала на капитана, стоящего за штурвалом в капитанской рубке: на гладком прямом лбу пролегла горизонтальная морщина, брови, почти не заметные на белой коже, напряженно сведены; на руках и шее мышцы вздулись и пульсировали, напоминая мощные насосы. Казалось, ничего не происходило, но через секунду черные глаза вспыхнули серебром и засияли как пламя костра. Воздух будто стал осязаемым, искрясь и переливаясь, как жирное пятно на воде. Я почувствовала странное покалывание во всем теле, а вскоре услышала треск рвущейся материи. На миг все замерло. Я приподнялась на пару сантиметров над полом, чувствуя полную невесомость. Корабль затрещал и резко ухнул вниз, быстро теряя высоту. Стало невыносимо жарко. Воздух будто стал токсичным и мешал при дыхании, обжигая легкие. Я чувствовала, как Лиадре держит меня за талию и растирает грудную клетку. Удушье продлилось недолго, но казалось вечностью.

— В первый раз всегда тяжело. Как ты? — беспокоился тигр.

— Я в порядке. — откашлялась я и взяла Лиадре за руку.

Мали стоял с раскрытыми крыльями, запрокинув голову вверх. Как только притяжение стало прежним, он опустил голову, глаза вернули мрак, а крылья безжизненно повисли по бокам.

Не успела я выдохнуть и расслабиться, как почувствовала сильное головокружение. Меня затрясло, к горлу подступил ком и меня вырвало черной отвратительной массой. Вскоре эта масса обрела очертания и перед нами появился Фум.