Осколки разума

Я повиновался и медленным шагом поплелся в коридор. Что за несправедливость? Не я один плевался. Почему только меня выгнали?

Еще десять минут я стоял в коридоре, пока урок не закончился. Раздался звонок, и учитель покинул наш класс. Я вернулся обратно за свою парту. Обиженный и расстроенный я стал готовиться к следующему уроку. Школьники решили опять повеселиться. Они снова открыли огонь. Я начал в ответ в них плеваться, на что Антон сказал:

– Еще раз плюнешь – я тебя ударю.

– Почему вам можно, а мне нет? – спросил я.

– Потому что нам можно, а тебе нет. – сказал Антон и его два друга рассмеялись.

– Это же несправедливо. – сказал я.

– И что? – в ответ спросил Антон и плюнул в меня из ручки.

Я решил идти наперекор и плюнул в ответ. Антон резко встал со своей парты и быстро подлетел ко мне.

– Я же говорил тебе. – сказал Антон и вмазал мне в глаз.

Мне стало так обидно за несправедливость. Я решил ответить ему тем же. Мой кулак размахнулся и попал в его подбородок. Когда друзья Антона заметили, что я не стал терпеть такого, они подбежали к другу и стали его защищать.

Удары посыпались на меня со всех сторон. Я отбивался, но ничего не мог сделать против трех мальчишек. Меня забили в угол. Я прикрывался всем, что только было. Благо они не додумались бить меня ногами.

Мое лицо было все в крови. Они испугались и перестали избивать меня. Хоть их родители имели огромное влияние в городе, но от тюрьмы их точно бы не спасли.

– Больше не размахивай руками. – пригрозил Антон и со своими друзьями куда-то ушел из класса.

Я поднялся на ноги. Голова гудела, а мышцы дико болели. Рука потянулась к лицу. Я не чувствовал его. Вытер пот с верхней губы. Кровь осталась на ладони залив часть моей сорочки. «Меня мама убьет за рубашку.» – подумал я.

Я был прикован глазами одноклассников. Они смотрели на меня как на труп. Они не понимали, как я еще стою на ногах. Я, словно, живой мертвец, пошагал в сторону туалета. Никто даже не двинулся. Никто не решился мне помочь. Они только смотрели. Мне стало так обидно. Не за себя, а за них. Они даже ничего не предприняли. Просто стояли и смотрели. Бараны, а не люди. Мне не хотелось иметь с ними ничего общего.

Я кое как доплелся до туалета. Ребята, что стояли и курили в окно, разбежались, как только увидели мое окровавленное лицо. Я был рад этому. Руками я ухватился за раковину.

«Что-то мне не хорошо.» – подумал я.

Голова кружилась. Мне казалось, что сейчас упаду в обморок. Может они меня до такой степени побили, что я получил сотрясение мозга? Да ну, вроде не так плохо, как могло бы быть. Я включил кран и стал аккуратно умываться. Зеркало, что висело передо мной, я даже не заметил. Но, как только я убрал кровь с лица, мне стало безумно интересно, что же случилось с моей физиономией. Когда я посмотрел в зеркало, мне стало страшно. Вдруг я навсегда останусь с таким лицом? Под левым глазом огромная гематома, нос сломан, губа разбита и на лбу много шишек.

Резко заболела голова. Я схватился за нее двумя руками. Как будто кто-то хотел вырваться из черепной коробки. Виски сжимали, лоб пульсировал, а темечко неистово болело. Я посмотрел в зеркало и увидел странные силуэты. Мне стало страшно. Голова до такой степени закружилась, что я блеванул прямо в раковину. После этого я ничего не помнил.

Глаза я открыл уже в больнице. Рядом со мной сидела мама. Она плакала. Я дотронулся до нее рукой, и она стала еще сильнее рыдать.

– Сынок, я так рада, что ты жив. – всхлипывая говорила мама.

– Что со мной произошло? – спросил я.

– Тебя побили в школе, и ты потерял сознание в туалете. – говорила мама.

– Почему ты плачешь? – медленно спрашивал я.

– Ты проспал двое суток. – отвечала она. – Я думала, что ты не проснешься.

– Но я же проснулся. – я улыбнулся насколько мог.

Мне кажется, что это было очень убого, но я старался ее развеселить.

– Мне сказали врачи, что у тебя сотрясение мозга. Тебе еще неделю нужно полежать в больнице. Прийти в себя. Я буду к тебе приходить каждый день, пока тебя не выпишут. – плакала мама.

– Папа знает, что я тут? – резко спросил я.

Мама сразу перестала плакать. Я увидел в ее глазах ненависть. Ее настроение сразу переменилась. Она была готова взорваться на месте и вылить на моего отца все, что у нее накопилось.

– Да, он знает, но не пришел! – строго сказала мама. – Не стоит на него надеяться. И вообще, забудь о нем. У тебя больше нет отца.

Ее слова ранили меня в самое сердце. Хоть он и ушел к другой женщине, это не значит, что он меня забыл. Но, если его тут нет, значит ли это, что он на самом деле об о мне забыл? Может мама сама ему ничего не сказала? От этих мыслей голова еще сильнее заболела.

– Мам, я хочу спать.

– Спи тогда, сынок. Я пойду. – она ответила также грубо, как и до этого.

Я не чувствовал больше от нее того сочувствия. Это очень странное ощущение. Сначала она плакала и была готова чуть ли не отдать свою жизнь в обмен на мою, а теперь так холодно ко мне относилась, как только я вспомнил отца.

Двери в палату захлопнулись, а я провалился в сон.

***

– Твоя мама предприняла какие-то меры? – спросил доктор.

– Да, конечно. Она поговорила с родителями мальчиков, но это не дало никаких результатов. Все пошло совершенно другим путем. Меня стали еще сильнее ненавидеть и презирать. – говорил я.

– То есть твоя жизнь стала еще хуже после вмешательства матери.

– Да, доктор. Именно так.

– Что происходило дальше? – спросил доктор.

– Все по стандартному сценарию. Я решил отстраниться от своего класса. Сначала посещал уроки и сидел от звонка до звонка. На переменах я стал гулять во дворе. Вдали от своих одноклассников. Постепенно я стал что-то вроде мебели. Я вроде был, а вроде и нет. После этого случая я вообще не хотел иметь дел с элитной школой, если там все продажно и главное сколько у тебя денег, а не знаешь ли ты материал и насколько ты прав в той или иной ситуации.

– Могу тебе сказать, что в нашем мире всегда так. – заключил доктор.

– Я не дурак и все прекрасно понимаю. Но на тот момент мне не приходило в голову, что за какие-то деньги можно купить доверие.

– Это было в пятом классе? – спросил доктор.

– Да, в пятом. Это еще самый лучший год среди всех. Дальше было хуже. – говорил я.

– В каком плане?

– Вы же знаете, что переходный возраст – это страшное время. Для меня оно было еще страшнее.

– У тебя были друзья? Настоящие друзья. – спросил доктор.