Осколки разума

– Не я в этом виноват. – оправдывался он.

Я видел, как его глаза промокли.

– У тебя есть другая семья. Значит ты нас не любишь.

– Другая семья ничего не значит. Я по-прежнему люблю тебя, Женя. – сказал он и сел на корточки.

– Я тебе не верю, пап. Ты обидел маму, а когда я уходил – тебе было все равно. Ты даже не обнял меня. – говорил я и слезы потекли с глаза.

– Извини меня, сынок. – он обнял меня. – Я больше не мог. Понимаешь?

Я вырвался из его объятий и закричал:

– Ты просто перестал нас любить!

Я рванул обратно ко входу в школу. У меня не было даже мысли вернуться обратно. Пустота в душе разрывала меня на части. Перед тем, как зайти в класс, я посетил туалетную комнату и привел себя в порядок.

Стук в дверь.

– Входите. – сказал учитель.

Я медленно открыл дверь и зашел внутрь.

– Прошу прощение за опоздание. Меня задержал отец.

– Ничего страшного. Как тебя зовут? – спросил учитель.

– Женя Молчанов. – ответил я.

– Приятно познакомится. Меня зовут Наталья Григорьевна. Присаживайся за свободную парту.

Я рассмотрел класс и увидел только одно свободное место. Оно находилось в самом конце первого ряда. Я аккуратно прошел между рядами и сел на свободное место. Из рюкзака я сразу достал ручку и тетрадь.

Рядом со мной сидел странный парень. Он был полным, с растрепанными волосами и длинными грязными ногтями. Однако его одежда блестела чистотой. Даже воротник накрахмаленный.

Наталья Григорьевна рассказывала о правилах школы и о новом расписании, а я в это время записывал абсолютно все, что скажет учитель. За время классного часа я исписал страниц восемь, может девять.

Классный час близился к концу. Учитель закончил вещать и покинул класс чтобы все друг с другом познакомились. Как я понял в последствии ученики, находящиеся в классе, были вместе с самого начала учебы, еще с первого класса. Даже накрахмаленный неряха, который сидел рядом со мной, мог с уверенностью сказать – «Я часть этой семьи!».

Все разбрелись по небольшим кучкам и обсуждали как они провели лето. До них мне не было никакого дела. Я достал портфель и положил туда все, что было у меня на парте. Как только я накинул рюкзак на плечо, ко мне неспешными шагами подошли три мальчика. Остальные ребята стояли в стороне и наблюдали за происходящим. Это событие притянуло все глаза класса.

– Как зовут? – резко спросил один из мальчиков.

Он был худощавый. Ростом куда ниже меня. Волосы доставали до плеч и закрывали его маленькие аккуратные уши. Его костюм был также, как и у всех, идеально выглажен, а бабочка подчеркивала статус его семьи. Мальчика звали Антон.

– Женя Молчанов. – спокойно ответил я.

Сзади него стояли еще два мальчика. Один из них был очень похож на Антона. Черты лица одинаковые, за исключением веснушек. И он был куда выше, может сантиметров на пять. А так идеальная копия. Это был брат Антона – Андрей.

Третий мальчик был сбитым, выше двух других. Волосы русые, а лицо чем-то напоминало морду стафф терьера. Такое же грозное, но в то же время внушает доверие. Если вглядеться в его глаза, сразу видно доброту мальчика, которую он старается так тщательно скрыть. Наверное, он хочет показаться злым, добиться одобрения от друзей. Его звали Никитой.

– Ты откуда? – за ответом последовал следующий вопрос.

Меня начинало это раздражать.

– В каком смысле? – спросил я.

– Ты тупой или прикидываешься? – спросил Никита.

– Нет, не тупой и не прикидываюсь. Я не понимаю смысла вопроса.

– Раньше где учился? – спросил Андрей.

– В четвертой школе.

– Почему переехал?

Я чувствовал себя на шоу «Самый умный», где Тина Канделаки все закидывала меня вопросами, а я не мог никак успеть сориентироваться.

– Так получилось. – отрезал я.

Мне не хотелось рассказывать историю своей жизни. Тем более, им она в помине не сдалась.

– Как так? – ребята все настырнее давили на меня.

– Вот так. – дерзил я.

– Ты с нами так не разговаривай. – сказал Антон.

– Вы втроем подошли ко мне, даже не представились, и хотите от меня что-то услышать. Я не понимаю ваших обвинений в мой адрес. – говорил я.

Мой голос медленно переходил на крик, а нервы начали шалить.

– Ты тут гость, а не мы. Так что рассказывай про себя все. – сказал Андрей.

– Я пришел сюда учиться, а не выяснять отношения. – закричал я.

Не знаю почему, но мне было очень дискомфортно стоять рядом с ними. Нервы натянулись, как гитарные струны. Я был готов в любой момент выбежать оттуда. Мне ничего не нравилось. Ни кабинет, ни коридоры, ни школа. Но, так как у меня не было выбора – пришлось привыкать к реалиям. Мама постаралась и дала мне путевку в самую лучшую школу города. Теперь мне следовало принять подарок и сделать так, чтобы она не разочаровалась в сыне. А проблемы с ровесниками – это неотъемлемая часть взросления.

– Ты наживаешь врагов. – сказал Антон. – Очень плохих врагов.

– Конечно, вы втроем стоите перед одним парнем и что-то у меня выпытываете. Думаете я вам буду рассказывать о своей жизни? Нет.

– Тогда ты никогда не станешь частью нашего класса. – пригрозил Никита.

– Если стать частью класса – это рассказать вам всю подноготную, то нет, спасибо. Я не хочу быть вашей частью. – говорил я.

Я надел рюкзак на спину и выбежал из класса. Для меня это было дико и непонятно. Может ребята из высшего общества могут позволить общаться так со всеми. Но я действительно не понимал, чем вызвал такой отклик. Не я подошел к ним, а они. Тем более, я стал замечать за собой проблемы ментального плана. Мне стало сложно общаться с людьми. Я, как дурачок, стоял и не понимал многих их поступков.

Если даже взять трех мальчиков из моей школы. Они посчитали, что так правильнее. Может они, даже, пришли познакомиться.

***

– … когда я выбежал из школы, еще минут пятнадцать сидел на лавочке и думал о том, что произошло. – говорил я.

Доктор не оставлял ручку. Он все писал и писал.

– Скорее всего, это следствие разговора с отцом. Он повлиял на дальнейшее твое восприятие. – объяснял доктор.

– Вы так думаете? – спросил я и поменял позу.

На протяжении часа я сидел в одной и той же позе, и говорил, говорил, говорил…

– Мне так кажется. Развод твоих родителей дал трещину в сознании и начал потихоньку заполнять голову проблемами. А если учесть, что этот период выпал на переходный возраст… Самое трудное время у подростка. – говорил Павел Анатольевич.

– Но это же не переходный возраст. – задумался я.

– С десяти лет подросток начинает задумываться о разных вещах. Так что с уверенностью можно сказать – это плохой период для психологических травм. – объяснял доктор.

Я встал с дивана и размял ноги. Павел Анатольевич не спешил вставать с места. Он сидел и наблюдал.