Осколки тебя

Но какой смысл притворяться хорошим человеком рядом с кем-то, кто увидел мое истинное лицо, как только я отказалась от ее булочек и доброты?

Марго отхлебнула вина.

— Ты как ребенок, отрывающий крылья бабочкам, потому что не знает, что с собой делать.

Я сделала глоток, хмуро глядя на почти полностью съеденный кусок сыра.

— Ты скорее описала серийного убийцу, — пошутила я. Почти.

Было бессердечно даже говорить подобное, учитывая то, как умерла Эмили, и тот факт, что я использовала жертв серийного убийцы, чтобы вдохновиться на свою историю. Конечно, Марго об этом не знала. Я была уверена, что даже у нее имелись пределы тому, с чем она могла смириться.

Марго пожала плечами.

— Мы все склонны вести себя как социопаты, если наши страсти не подогреваются. Благословение и проклятие творческой личности. Те, у кого нет страсти, таланта, креативности, либо невероятно удачливы, либо в высшей степени неудачливы. Я еще не совсем решила, как правильнее.

— Тогда в чем твоя страсть? — спросила я, снова удивив себя этим вопросом и любопытством к ее жизни.

Конечно, многие люди засыпали друзей вопросами в соответствии с правилами приличия. Но едва ли кому-то из них было действительно интересно слушать. В основном люди просто ждали момента, когда смогут поболтать о себе. Внезапно мне стало любопытно узнать о Марго больше.

Я нашла ее слово, когда впервые увидела ее. Не из любопытства, а потому что у меня для каждого волей-неволей находилось слово.

Ее слово — «спокойствие», что не имело смысла, учитывая ее вьющиеся волосы и огромное количество аксессуаров в любое время суток, но что-то внутри меня знало, что я угадала верно. Потому что за то время, что мы знакомы — не очень долго, если честно — никогда не видела ее взвинченной, маниакальной или в истерике. Или печальной. Либо у нее был рецепт на «Ксанакс», либо она так контролировала свою жизнь, как я никогда бы не смогла. Как бы то ни было, мне хотелось знать о ней больше.

— Я рисую, — ответила Марго. — Впрочем, вряд ли это тебя шокирует.

Я улыбнулась.

— Да, рисование было в моей тройке лучших догадок. Ты напоминаешь мне моего школьного учителя рисования. Пусть так и не звучит, но я сделала тебе комплимент. Она была единственной, кого я не ненавидела.

Марго улыбнулась в ответ. Я знала, что ее стиль был более практичным, естественным, искренним.

— Ну, я была учителем рисования в средней школе, так что не могу винить тебя в этом. Говорят, что те, кто не может делать — учит, что в большинстве случаев правда. Но с искусством все иначе. Напоминает людей, которые учат писать. Одно дело быть талантливым, но в мире много талантливых художников. И совсем другое — заставить мир обратить на себя внимание, сделать так, чтобы мир захотел заметить твои работы. — Она пожала плечами. — Я счастлива, что меня не заметили. Молодой вышла замуж, учила детей, которые иногда были талантливыми, но в основном просто засранцами. — Подруга посмотрела на меня. — Некоторые из особенных были талантливыми засранцами.

Я удивила саму себя, снова улыбнувшись. По-настоящему. Потому что Марго была права. Я как раз из этих «талантливых засранцев».

— Мое дело приносило мне радость. Помощь, оказанную ученикам, которые в ней нуждались, даже одному из тысячи, того стоила. Зарплата была отстойной, но нам не нужны были деньги. Я продавала картины и получала за них достаточно денег, чтобы прокормиться. Мне хватало и на большее. Мой муж был моей полной противоположностью. Надевал костюм на работу. Относился к себе довольно серьезно. Заработал кучу денег. И не мог отличить Моне от картины, нарисованной пальцами.

Марго посмотрела на озеро, ее грусть смешивалась со счастьем, что не должно было гармонировать с ее очевидной печалью. Но сочеталось.

— Это сработало. Как-то. Мы безумно любили друг друга, и нам этого было достаточно. Может все сложилось бы иначе, если бы годы притушили наши чувства и различия между нами стали бы просто раздражающими, а не поучительными. Я часто задаюсь вопросом, а не стало ли то, что его забрали у меня, когда наша любовь была еще нежной и простой, своего рода благословением. Но это всего лишь эгоистичная мысль, которой я потворствую, чтобы не сойти с ума.

Я догадывалась, что Марго похоронила кого-то, кого любила. Вероятность того, что это мужчина, была пятьдесят на пятьдесят. Не то, чтобы это имело значение, просто еще одна любопытная деталь. Как бы то ни было, любить кого-то и терять его, а после улыбаться, вспоминая о прошлом, уже являлось для меня интересной вещью. Пусть и достаточно трагичной.

— Как он умер? — спросила я, не предлагая ей пустых утешений.

Марго и не стала бы ждать их от меня. И я была точно уверена, что на протяжении многих лет она уже услышала все варианты «сожалею о вашей утрате».

Она оглянулась на меня остекленевшими, но довольными глазами. Эта женщина уже давно выплакала все свои горести.

— Автомобильная авария. Совершенно ничем не примечательный, обычный способ умереть. Недостаточно интересный для писателя ужасов.

— О, смерть всегда интересна. И те, кто ее пережил, тоже.

Марго что-то уловила в моих словах. Я это знала. Моя рана не была очищена, не зажила, как у нее. Так что спрятаться от того, кто сталкивался со смертью, не так-то просто.

Однако Марго не стала настаивать, чтобы я пояснила свои слова.

— Ты не вышла замуж повторно?

Она покачала головой.

— Могла бы. За эти годы у меня было много романов. Я не стала превращать себя в монахиню. Это никому не поможет. Я даже пару раз влюблялась. Было весело. Временами душераздирающе. Уверена, что еще не закончила влюбляться, потому что всегда желаю этих эмоций, но я покончила с браком. Я хотела выйти замуж только один раз, так и будет.

— Дети?

Марго проявила вежливость, не трогая мои раны, но я была более чем счастлива прощупать ее. Меня подгонял интерес. И да, мне действительно нравилась мысль о том, что, возможно, у меня будет такая подруга, как она. Кроме того, чесался затылок. Марго давала мне пищу для размышлений в моей истории.

— Ах, да. Вопрос, который задают всем женщинам, потому что он есть в сценарии. Мы должны хотеть продолжения рода, воспитывать. Конечно, я бы прекрасно с этим справилось, если бы меня вынудили обстоятельства. В целом же у меня отсутствовало желание рожать детей. Слишком много постоянства, а я эгоистична. Вот почему любовь для меня никогда не длится долго. Я не хочу отдавать столько себя, сколько требует настоящая любовь.

Я моргнула от ее слов, от такой неожиданной откровенности.

— Если ты эгоистка, то мне неприятно думать, кто я тогда, — пробормотала я.

Марго подняла бровь, глядя на меня.

— Дорогая, мы все эгоисты, просто по-разному.

Я кивнула.

Мы молчали пока не выпили по два бокала вина. Я мысленно играла с сюжетными линиями, используя слова Марго, ее дух, чтобы подпитывать себя. Ноутбук скоро позовет меня, но не сейчас. Нужно выпить еще вина, посидеть в тишине и в приятной компании.

И при всем при этом этого было недостаточно. Я нуждалась в большем.

— Марго, у тебя случайно нет домашнего адреса Сента?