Осколки времени

Ко времени их появления в столовой, Микам уже сидел там и завтракал, а Ива с сыном радостно прислуживали ему. Дорин тоже был здесь, - с суровой миной, в тёмной ливрее, надзирал за утренней трапезой.

Сквозь мозаичные оконца падали косые утренние лучи. Полоски цветного стекла на верхушках оконных переплётов отбрасывали радужные сполохи на столовое серебро и тончайший фарфор. События прошлой ночи сейчас, в свете дня, показались Алеку какими-то совсем уж невероятными.

– Боюсь, мы не выспались нынче, - сказал Серегил, подавляя зевок. – Дорин, у нас в комнате слишком сыро. Это всегда здесь так?

– Прошу прощения, милорд, - отвечал управляющий. – Я немедленно распоряжусь, чтобы ваши вещи перенесли в фиолетовые апартаменты.

– А ещё кто-то шумел, колотя по дверям, - сказал Микам, и Алек заметил, что Ива с Вадэ тревожно переглянулись.

– Уж не призрак ли?- хмыкнул Серегил.

– Так она же…, - заикнулся, было, Вадэ, но Дорин осадил его мрачным взглядом.

– Кто-кто?- заинтересовался Алек. – Прошу тебя, продолжай.

– Да у нас тут живёт один призрак, милорд….

– Прошу Вас, только Алеку.

Ива кивнула:

– Я лишь хочу сказать, что, скорее всего то, что вы слышали, и правда, был призрак.

– Какого рода призрак? – переспросил Микам.

– О, вам совершенно не о чем беспокоиться, - заверила его Ива. – По преданию, несколько сотен лет тому назад тутошняя госпожа, владелица Зеркальной Луны, таинственно исчезла. Её любовника тогда повесили за убийство, хотя тела так и не нашли. Так вот, говорят, что туманными ночами она бродит по коридорам, обрызгивая их морской водой, стучится в двери, ищет его повсюду. Она никому не причиняет вреда, сэр, и появляется, в общем-то, не так уж и часто. Но непременно, как только в доме появится новый хозяин или хозяйка. Это просто заблудшая душа или, быть может, отголосок давних воспоминаний.

– Как это всё печально, - сказал Серегил.

– То есть, она лишь стучится в двери? – переспросил Алек.

– Ну…

– Да ладно уж, продолжайте, скажите им, - буркнул Дорин.

Ива кивнула.

– В вашей вчерашней комнате как раз были её апартаменты, и она частенько захаживает туда.

– Она отворяет окно и напускает морского тумана, - добавил Вадэ.

– Она уже много лет так не делала, сэр, - вмешался Дорин. – Я посмотрю задвижку. Должно быть, разболталась.

– А в старых сказках ничего не говорится про мертвого филина в той комнате? – спросил Алек. – Про повешенного филина?

И Вадэ, и его матушка, оба вскинули руки, чертя в воздухе символ, отводящий беду.

– Нет. Но убить сову в Куросе считается очень дурным знаком! – сообщила Ива.

– Благодарю, - сказал Серегил. – Теперь можете оставить нас. Полагаю, у нас есть всё, что нам необходимо.

– Слушаюсь, милорд, – Дорин выпроводил всех вон.

– Серегил, так ты знал, что это был призрак? – спросил Микам.

– Спрашивай Алека. Это он её видел.

– Совсем недолго, - пояснил Алек. – Но мы оба её чувствовали. А потом она приснилась мне. В том сне был ещё дохлый филин.

– По-моему, это очень дурной знак, где бы вы ни были, тем более для ‘фейе. – Микам пригладил свои усы. – Ладно, к делу. Пора приступать.

Когда они уже заканчивали экипироваться, возвратился Дорин и доложил им, что прибыли новые беженцы.

– Я оставил их в парадной, милорды, если вам будет угодно на них взглянуть.

Серегил в сердцах рубанул воздух ножом:

– Черт возьми, Дорин, это же тебе не скот какой-нибудь! Я буду очень тебе благодарен, если ты станешь встречать всякого ‘фейе, что приходит сюда, с гораздо большим почтением, чем я наблюдал до сих пор. Да, может быть, тебе ненавистно твоё происхождение, возможно, ты немало натерпелся из-за него, но пора уже избавиться от подобного, или мне придётся подыскать себе нового управляющего!

Тот внезапно сошёл с лица, и ко всеобщему изумлению, вдруг рухнул на колени.

– Прошу Вас, Барон, примите мои извинения за такое поведение! Я же… тут всегда был мой дом. Я этого не переживу!

– Ты знаешь мои условия, - холодно отвечал Серегил. – Теперь приведи их сюда, пусть познакомятся с нами. Да со всем почтением!

Дорин поднялся и шагнул вон из комнаты, а чуть позже возвратился с какой-то оборванкой, державшей на руках малышку, которую она крепко к себе прижимала.

– Позвольте представить. Ория и её дитя, Дейзи. Они прибыли сюда в поисках убежища, как и было Вами обещано, милорд.

Выходя поприветствовать новоприбывших, Алек почувствовал, что сердце его разрывается от радости и одновременно сжимается от скорби. Женщина оказалась чистокровной ‘фейе, к тому же совсем молоденькой, едва достигнувшей детородного возраста. У малышки же были тёмные глаза безвестного папаши-пленимарца. Правый рукав платья женщины был отвёрнут, обнажая предплечье с клеймом, оставшимся от хозяина.

– Исанти марил Элустри, - приветствовал её Серегил.

Не подняв на него глаз, та тихо отвечала:

– Не понимаю, милорд. Я никогда не учила языка ‘фейе.

– Прошу прощения.

Она лишь повела плечом.

– Это неважно, - сказал Алек.- Здесь вы в безопасности. Мы хотим, чтобы Зеркальная Луна стала для вас домом. И, пожалуйста, обойдёмся без титулов.

– Я пришла не за милостыней, - отвечала она. – Я горничная и явилась, чтобы предложить тут свои услуги.

– У нас найдётся работа ещё для одной горничной, Дорин?

– Да, милорд.

– В таком случае, место ваше, Ория, - сказал Серегил. – Дорин, проследи, чтобы у наших новых друзей было чистое бельё, чтобы они могли принять ванну, и хорошенько их накормите.

Ория глянула на него с благодарностью.

– Я была бы Вам очень признательна, милорд. Простите, что пришлось предстать в таком виде.

– Вам не за что извиняться, милая. Скажите-ка, Вам известно, как звали Вашу матушку?

– Лациель, милорд.

– А её матушку?

– Кани, кажется.

– В таком случае, Ваше настоящее имя – Ория-э-Лациель Кани. А оканчиваться должно названием места, где Вы родились.

– Это здесь, милорд.

– Значит, с этого дня Ваше настоящее имя - Ория-э-Лациель Кани Курос.

Ория снова присела в реверансе. Выглядела она слегка ошеломлённой.

– А имя Дейзи Вы сами выбрали для вашего ребёнка?

Ория покачала головой:

– Я назвала её Талой, но её… мой хозяин не дозволял давать ауренфейские имена.

Серегил протянул малышке руку, девочка ухватилась за его палец.

– Ну, привет, Тала-э-Ория Лациель Кани Курос.

По щеке матери прокатилась слеза.

– Так вы не стыдитесь нас?

– С чего бы? Никто же не выбирает себе рабскую долю. Отныне Вы свободная женщина и можете воспитывать своё дитя свободно и с достоинством.