Осколки времени

Пометив её, он прошептал:

– Я ещё вернусь к тебе нынче ночью, брат-воришка. Твой кровный братец передаёт тебе привет.

Потом он поскакал обратно во дворец Губернатора и застал там поджидающего его Микама. Тот сидел в столовой, обедал и заигрывал со служанкой.

– Не желаете отобедать, Барон? – спросила она.

– Не откажусь. Мне того же, что и Лорду Микаму.

Микам, перед которым стояла тарелка с рагу из овощей, мозговым суфле и бараниной, проводил девушку взглядом, затем глянул на Серегила, задорно вскинув бровь.

– Выглядишь заметно лучше.

– Мне, и правда, получше, за что надо сказать спасибо нашей доброй докторше. Так какие такие известия ты мне привёз?

– Мика вернулся прошлой ночью. И Алек тоже.

Он рассказал Серегилу про Клиа и дирмагнос, про сон мальчика и про это странное слово.

“Eshrlee”…

– Он не был вполне уверен, но сказал, что звучало вроде того.

Серегил немного подумал.

– А не могло ли это быть, скорее, ‘es rili’?

– А это что значит?

– На древнеауренфейском это значит «моя кожа».

– И какого же Билайри это может значить?

– Понятия не имею, но кто-то в том склепе хотел, чтобы Мика это услышал, кто-то, кто говорит по-ауренфейски. А он не сказал, голос был мужской или женский?

– Неа.

– Хмм. Ну ладно. Во всяком случае, у нас теперь есть хоть какая-то достоверная информация, на которую можно ориентироваться. Похоже, эта Нанди была тем, кто наложил изнутри печать. Интересно.

Серегил достал из внутреннего кармана наручный браслет и протянул его Микаму.

– Это принадлежало нашей дирмагнос, которая была возлюбленной Ауренфейе, Хазирина, и, похоже, они когда-то правили Меноси, если верить микиному сну. А знаешь, я вот думаю, что если катаклизм, обрушившийся на Курос, это и была дирмагнос? Постой-ка, Зелла, кажется, говорила, что Кордира немного знакома с историей острова. Быть может, ей удастся заполнить какие-то наши пробелы?

– И что ты теперь скажешь про нашу докторшу?

– Она неплохой врач, не теряет головы в трудную минуту. У нас тут была небольшая встряска по пути из Зеркальной Луны. С Леди Зеллой.

– Да, что-то такое слыхал. И что же там произошло?

– У меня сразу закрались подозрения, как только Кордира сообщила, что после исчезновения Клиа уцелела лишь только Зелла.

– Зачем было оставлять свидетеля, разве только за тем, чтобы тот обо всём рассказал?

– Именно. И Зелла наплела целую историю. Вот только я не нашёл на дороге ни единой улики, которая бы её подтверждала. К тому же, зачем бы ей, проходя мимо Зеркальной Луны, в итоге валяться под мостом, когда в поместье ей вполне могли оказать помощь? Впрочем, в итоге её всё же выдали слёзы.

– Слёзы?

– Она то и дело принималась рыдать, особенно, когда я в карете немного на неё надавил после безуспешного поиска улик. Я протянул ей платок, и тут обнаружилось, что пальцы у неё совершенно сухие, хотя, по идее, должны бы быть мокрыми. И памятуя о том, что нам рассказывал Алек про речку в ином измерении, я удостоверился, что кое-что там было не так.

– И что было дальше?

– Она на меня напала. Только стоило ей дотронуться до моего амулета, как тот изгнал из неё дра’горгоса. К сожалению, такой встряски она не пережила.

– Жаль, конечно, что и говорить. Ну, а ещё чем ты занимался?

– Прошлой ночью поговорил с парнем, чей брат выкрал этот браслет из дальнего склепа. И ещё вот.

Серегил показал Микаму остальные вещи, добытые у Лемиеля.

Микам первым же делом обратил внимание на обломок розетки.

– Это же печать?

– То, что от неё осталось. Мой информатор сказал, это его брат разломал её, чтобы потом продать. Но так как вскоре после ограбления тот скончался, то я подозреваю, что это сделал живой из братьев. А он утверждает, что слыхом не слыхивал ни про какой чёрный опал. Вот только, как ты думаешь, от чего помер младший? От странного «заворота кишок», сопровождавшегося черной кровавой рвотой и поносом.

Микам со вздохом отодвинул свою тарелку.

– То есть, хочешь сказать, ты позвал меня, чтобы я шёл с тобой немного пограбить могилы?

В ответ Серегил улыбнулся своей знаменитой кривой ухмылкой, которая редко предвещала хорошее.

– Положим, ты нашёл величайшее из сокровищ, какое лишь можно себе представить, эдакий замечательный, сверкающий драгоценный камушек. И вот тебя ищут. Куда на себе ты его припрячешь?

– На ум приходит лишь пара самых надёжных мест.

– Осмелюсь сказать, ему пришлось бы здорово поднатужиться, чтобы снова извлечь его, вот только тот, видимо, остался у него в брюхе.

– И когда он помер?

– Вскорости после Тонеуса.

Микам поморщился.

– В таком разе нам надо бы прихватить с собой уксуса и носовых платков.

– Для начала переговорим с Кордирой.

Помощник Кордиры проводил их на верхний этаж, где они и обнаружили докторшу.

Та работала за чайным столиком, зашивая травы в муслиновые мешочки.

– Здравствуйте, Микам. Так быстро вернулись назад, Серегил? – она отложила работу в сторону.

Похоже, Кордира оправилась после потрясения от гибели Зеллы.

– Желаете ещё настойки?

– Нет. Просто поговорить, если у Вас имеется минутка.

– Конечно. Прошу вас, присаживайтесь. Я велю принести нам чаю.

– В том нет нужды. Мы не станем отрывать Вас надолго, - сказал Серегил.

– Что ж, в таком случае, чем я могу служить?

– Когда мы только прибыли на Курос, Леди Зелла упоминала, что Вы изучали историю острова.

– Да, ещё в Пленимаре, в архивах Беншала, ну, и кое-что почерпнула из местных легенд. Так что именно вы хотели бы узнать?

– Вам известно что-нибудь о Нанди Премудрой?

– А. Последняя в роду. Там такая довольно трагическая история. Впрочем, известно не так уж и много. Согласно легенде, у неё был возлюбленный, маг-ауренфейе, который предал её и получил возмездие.

– Его звали Хазирин?

– Имя его мне неизвестно. Возможно, после его преступления его стёрли из всех записей.

– И как же он её предал? Изменил с другой женщиной?

Она покачала головой.

– К сожалению, это всё, что я знаю.