Осколок Империи

Дайана сомневалась, впускать Слона или нет, но он рявкнул, что он не один и пусть она не валяет дурака.

Дайана была маленькая миловидная женщина с темно-красной, как марсианское небо, кожей и волосами цвета жидкой ртути. Глаза ее были того же серебристого цвета, что и волосы. Она не хотела впускать нас, потому что наша кожа имела естественный цвет, но, впустив, уже не заговаривала об этом.

Слон представил меня Дайане и тут же сообщил ей, что собирается вступить в контакт с аутсайдерами.

— Что такое аутсайдеры? — спросила она.

Слон развел руками, смутился и беспомощно взглянул на меня.

— Это трудно объяснить, — сказал я. — Они похожи на девятихвостые плетки с толстыми рукоятками.

— Они живут в холодных мирах, — добавил Слон.

— В маленьких, холодных, безвоздушных мирах, таких как Нереида. Нереиду они арендуют, это их база, правда, Слон? Они колесят по Галактике в больших негерметичных кораблях, у которых нет гиперскоростных двигателей, а только термоядерные.

— Они торгуют информацией. Они могут рассказать мне о мире, который я хочу найти, — о самой необычной планете в изведанном космосе.

— Они все время гоняются за звездными семенами.

— Зачем? — спросила Дайана.

Слон смотрел на меня, я посмотрел на Слона.

— Слушайте! — воскликнул Слон. — Давайте позовем четвертого и сыграем в бридж.

Дайана задумалась. Потом сфокусировала на мне взгляд своих серебристых глаз, осмотрела меня с ног до головы и, кивнув самой себе, сказала:

— Шеррол Янсс. Нужно позвонить ей.

Пока она звонила, Слон сказал мне:

— Неплохая мысль. У Шеррол есть привычка создавать себе кумиров. Она работает программистом в «Донованз Брейн, Инкорпорейтед». Тебе понравится.

— Ладно, — сказал я, а про себя подумал: о бридже он говорил или о чем-то другом.

Неожиданно мне пришло в голову, что я у Слона в долгу.

— Слон, когда ты свяжешься с аутсайдерами, я полечу с тобой.

— Да? Зачем?

— Тебе нужен пилот, а кроме того, я уже имел с ними дело.

— О’кей, годится.

Зазвонил внутренний телефон. Дайана пошла открывать и вернулась с четвертым для бриджа.

— Шеррол, со Слоном ты знакома, а это Беовульф Шеффер с Нашего-Успеха. Бей, это…

— Вы! — воскликнул я.

— Вы! — сказала она.

Это была девушка, которая залезла ко мне в карман.

Я наслаждался отдыхом всего четыре дня.

Я не знал, когда кончатся мои каникулы, хотя знал как, поэтому предавался наслаждениям и душой, и телом. Если выдавалась свободная минутка, я старался использовать ее для сна, но все равно не высыпался. Слон, по-моему, пребывал в таком же состоянии. Он стремился взять от жизни побольше, очевидно, он, как и я, подозревал, что опасность не является для аутсайдеров критерием оценки. У них не те этические ценности, что у нас. Вполне возможно, что это были наши со Слоном последние дни.

В течение этих четырех дней происходили события, наблюдая которые я удивлялся, зачем Слону искать странный мир. Самый странный мир — это Земля.

Я помню, что, закончив игру, мы решили отправиться куда-нибудь пообедать. Это было не так просто, как кажется. Слон не имел возможности переодеться в брюхошпепа, да и никто из нас не выглядел так, чтобы прилично показаться на людях. Дайана дала нам свою косметику.

Я поддался неожиданному искушению и выкрасился в альбиноса. Именно выкрасился, потому что Дайана дала нам краски, а не таблетки. Когда я закончил, из высокого зеркала на меня взглянул человек, каким я был много лет назад. Красные, как кровь, радужные оболочки глаз, снежно-белые волосы, белая кожа с розоватым оттенком: подросток, которого не стало давным-давно, когда он повзрослел настолько, что мог принимать танниновые таблетки. Мои мысли невольно обратились в прошлое, в то время, когда я сам был брюхошлепом, мои ноги ходили под землей, а голова никогда не поднималась над песчаной пустыней выше чем на семь футов…

Компания, застав меня у зеркала, объявила, что в таком виде мне можно появляться в обществе.

Я помню вечер, когда Дайана сказала мне, что знает Слона всю жизнь.

— Это я назвала его Слоном, — похвасталась она.

— Это прозвище?

— Ну конечно, — сказала Шеррол. — Его настоящее имя Грегори Пелтон.

— О-о-о! — И все стало ясно.

Грегори Пелтон известен во многих мирах. Ходят слухи, что он владеет территорией, занимающей в космосе сферу диаметром тридцать световых лет, то есть тем, что называют человеческим космосом, и имеет доход за счет ренты. Ходят слухи, что «Дженерал Продактс», вселенская компания кукольников, прекратившая свое существование с их уходом, служила для него вывеской. Его прапрапрабабка изобрела телепортационные кабины, и он богат, богат и еще раз богат.

— Почему Слон? — спросил я. — Почему именно такое прозвище?

Дайана и Шеррол с напускной серьезностью разглядывали скатерть.

— Включи свое воображение, Бей, — сказал Слон.

— А что такое Слон? Это какое-то животное?

У всех на лицах появилось досадливое выражение. Я не понял шутку.

— Завтра, — пообещал Слон, — мы сводим тебя в зоопарк.

В зоопарке Земли семь телепортационных кабин. По этому можно судить, насколько он велик. Но он еще больше. Между кабинами курсируют две сотни такси, — кабины располагаются так далеко одна от другой, что ходить между ними пешком неудобно.

Перед нами были серые толстые животные, менее крупные, чем звездные семена или бандерснатчи, но более крупные, чем другие животные, которых мне пришлось видеть.

— Понял? — спросил Слон.

— Да, — ответил я.

Животные были такими же массивными, крепкими и казались такими же неуязвимыми, как Слон. Я засмотрелся на одно из них, которое стояло в грязной луже. С помощью полого щупальца, растущего надо ртом, оно обливало себя водой. Я смотрел на его щупальце, смотрел…

— Эй, смотрите! — закричала Шеррол, показывая на меня пальцем. — У него уши покраснели!

Я ей это простил только в два часа утра.

Я помню, как перегнулся через Шеррол, потянувшись за сигаретой, и увидел ее кошелек, лежащий поверх груды вещей.

— А что, если я сейчас залезу к тебе в карман? — спросил я.

Оранжево-серебряные губы растянулись в ленивой улыбке:

— Я не ношу карман.

— Тогда я вытащу деньги у тебя из кошелька. Это прилично?

— Да, если ты сумеешь спрятать их на себе.

В маленьком кошельке оказалось четыреста звезд. Я сунул его в рот.

Шеррол не позволила мне вынуть кошелек изо рта. Вам не приходилось заниматься любовью, держа во рту кошелек? Это незабываемо. Если у вас астма, даже не пытайтесь.

Я помню Шеррол. Помню гладкую, теплую голубую кожу, серебряные выразительные глаза и оранжево-серебряные волосы, уложенные в прихотливую прическу, которую невозможно было расстроить. Ее волосы всякий раз возвращались в прежнее положение. Когда я осторожно отобрал две пряди и связал их двойным крепким узлом, она засмеялась серебристым смехом. А когда я подпрыгивал и бормотал чепуху, она серебристо ворковала, а пряди ее волос, связанные в узел, расходясь, шевелились, как змеи на голове Горгоны.