Основание

Вскоре прошло памятное голосование среди торговцев и представителей городских властей. Задолго до него многие из торгового люда открыто высказывались за то, чтобы выдвинуть Шеллоу Райдера в старшины хлебного и соседствующего с ним гончарного ряда, но утром следующего дня прямо посреди подписанной торговой палатой петиции красовалось: «…старшиной хлебного и вдобавок гончарного ряда сохранить в деле Иезекиля Платта, пекаря из Дартмура».

В другие времена никому и в голову не пришло бы втянуться в судебную тяжбу по этому поводу, но в этот раз хлебопеки вдруг ополчились против проныры Иезекиля, долгое время кормившегося за их счет и ни черта, признаться, не делавшего на поприще устройства рыночного порядка. Платту припомнили все. Многие хлебопеки даже не жалели денег на установление справедливости в отношении Уилфрида Шеллоу Райдера, денег, порой занятых у самого Уилфрида.

Едва Звездная палата стала тянуть лямку разбирательства, неведомо откуда взялась солидная сумма, сразу же позволившая перенаправить дело на разбирательство самому Томасу Мору.

Народ изумленно шептался, что это зять Уилфрида, эсквайр 28 Джонатан Эдванс помог таким образом тестю. Недавно унаследованный им титул и удаленное поместье, доставшееся, по слухам, от какого-то дальнего родственника, а также годы прилежной службы в тайном приказе короля, позволяли Эдвансу не афишировать свои действия.

28

Эсквайр (англ. esquire) – в Англии раннего средневековья оруженосец рыцаря, затем держатель феода (земля феодала, пожалованная вассалу в пользование). В позднее средневековье – низший дворянский титул.

Так или иначе, а в назначенный день в зал суда в Эксетере на слушание прибыло столько народу, что заседание было перенесено во двор. Разумеется, никто не сомневался в том, что советник короля мистер Томас Мор, славящийся своей честностью и непредвзятостью, расставит все по своим местам.

Так оно, собственно, и вышло. Вскрылся заурядный подкуп и подлог со стороны городских чиновников, а также некоторые другие темные делишки этих продажных господ с негодяем Платтом. Так что утро понедельника одиннадцатого ноября 1517 года Уилфрид Шеллоу Райдер встречал уже в новой должности, и не просто старшиной хлебного и гончарного рядов, но, по желанию торговцев, – главой совета старшин эксетерского рынка!

Глава 6

Вечером того же дня глава старшинского совета вернулся домой и заперся в пустующей комнате старшей дочери. Супруге Энни и все еще жившей с родителями Синтии не нужно было объяснять, что, когда отец поступает подобным образом, ужинать матери с младшей дочкой придется в одиночестве. На этот раз дело пошло дальше обычной, разорванной на части вечерней трапезы. Приехал их зять, Джонатан. Энни пришлось оставить дочь за столом, подняться наверх и постучать в дверь супруга-затворника:

– Уил, слышишь? Приехал Эдванс. Ужинать отказывается, спешит домой и спрашивает, как у тебя прошел первый день на службе? Что я могу ему ответить? Я ведь и сама этого не знаю. Слышишь? Мы все, Уил, не знаем. Ну же, хватит прятаться, мистер старшина, – Энни улыбнулась, – выйди, поговори с нами.

– Нет, – всхлипнул за дверью расстроенный супруг, – мне нужно побыть одному, впрочем, позови сюда Джо. И, пожалуйста, дай ему бутылочку наливки и что-нибудь перекусить. Жутко хочется есть.

– Ты что это там? – сдвинула брови Энни. – Пьешь?

– Дорогая, – пробасил Шеллоу Райдер, не открывая двери, – если бы я здесь ел, то не просил бы тебя принести еды, верно? Конечно, пью. Позови зятя, и сделай то, что я просил.

– Вы, – продолжала выглядеть строгой супруга, будто Уил мог сейчас видеть ее, – сильно не напивайтесь, слышишь? Тебе завтра на службу. Что скажут люди, Уилли, если новый глава совета старшин начнет ходить на рынок навеселе? – Энни легонько похлопала ладошкой по двери.

Не получив ответа, она поправила сползающую с плеча шаль, добавила света в светильнике и стала спускаться. Вскоре ее место у двери занял зять Эдванс. Он присел, поставил на пол небольшой деревянный поднос с графинчиком наливки, закуской и постучал.

– Уил, – откашлялся отставной офицер секретного приказа короля, – это Эдванс.

Шумно отошла в сторону задвижка, и дверь приоткрылась. Джонатан поднял поднос и вошел в комнату, в которой выросла его Мериан. Уилфрид, не дожидаясь приветствий зятя, отошел к окну. На подоконнике стоял вытянутый глиняный кувшинчик, в каких обычно в местных пабах продавали на вынос ром.

– Я почти все выпил, Джо, – утирая мокрый нос, плаксиво заявил великан Шеллоу Райдер, – прости.

Эдванс поставил поднос на подоконник, затем вернулся, забрал от двери лампу, запер дверь, поставил светоч на пол и, плеснув в кружки наливки, протянул одну из них тестю.

– Что происходит, Уил? – спросил он. – Ваше состояние тревожит меня. Как бы мне не пришлось сегодня здесь заночевать.

– Я напился, Джо, – вздохнул Шеллоу Райдер, – и виной тому то, что мы с тобой затеяли! Мне становится страшно, Эдванс.

– Страшно? – удивился Джонатан. – Человеку, у которого кулак размером с мою голову?

Уилфрид скорчил кислую мину:

– Не то, Джо. Все это не то. Я жил бы спокойно, пек хлеб. Ты… у тебя есть земля, замок, люди, жена, а ты вкладываешь деньги в меня.

– Что в этом дурного? – поинтересовался Эдванс, подозревая непростой разговор и оттого наливая и себе двойную меру. – По официальной версии, я, используя свои связи, помогаю отцу моей возлюбленной. Хочу также напомнить вам, мистер глава совета старшин, что деньги эти больше ваши, чем мои. Ваш сын не оставил лично мне ни пенни. Все предназначалось только вам.

– Ну зачем ты так, – мягко возразил пекарь, – ты же говорил с ним, видел его! Он совсем не чудовище, мой мальчик.

– Вашему мальчику, – напомнил Эдванс, – где-то уже за тридцать?

– Тридцать четыре, – горько уточнил Уил, – но какое это имеет значение? Я лишь хочу сказать, что раз он беспокоился за своих родных, он далеко не тот кровожадный зверь, каким его пытаются выставить.

– Я не могу понять, – насторожился Джонатан, – кто-то приходил к вам? Что-то спрашивал? Откуда подобные мысли?

– Нет, – вздохнул седовласый великан, – просто на удивление – нет! Ничего подобного не происходило и не происходит. Все слепо верят в то, что мои деньги родились от всевозрастающих продаж хлеба. Более того, от всех этих показных вложений мой оборот на самом деле растет, Джо. Я уже не знаю, во что еще вкладывать? Хорошо, что придумал давать в долг. Всего на год. И даю только тем, кому на самом деле трудно, и только порядочным людям. Но на то они и порядочные! Вот уже двое все отдали. День в день, пенни в пенни. Джо, ведь тебе эти деньги были бы нужнее…

– Мы же уже не раз говорили об этом, мистер Уилфрид, – Эдванс выпил и, отломив кусок от хлебного каравая, прижал к нему пятак мясного рулета и закусил. – Нельзя так. Меня могут заподозрить, понимаете? Мне ведь дали только землю и замок. Любой из работающих в нем людей может оказаться шпионом, донесет кому надо, и цепочка, следующая за вашим сыном, снова натянется. Для постороннего глаза все должно выглядеть как раз наоборот! Официально именно то, что вы с Энни подняли свое дело, то, что, будучи главой совета рыночных старшин, вы стали получать хорошее жалование, должно позволить нам с Мериан обустроиться на нашей земле.