Основатель 7

Чёрт, как же это непродуктивно! Вместо того чтобы заниматься экономикой, логистикой, строительством, я вынужден тратить время на эту мышиную возню. В «Эоле» для таких случаев у меня была служба безопасности и юристы, которые решали подобные «недопонимания» быстро и тихо. Здесь же… здесь я сам себе и служба безопасности, и юрист, и царь, и бог.

Сколько времени впустую! Мне нужно было думать о базальте, который наконец-то привезли, о расширении торговых маршрутов, о новых контрактах. А я сижу тут и разбираю детсадовские разборки взрослых дядек, которые обиделись, что их не пригласили в песочницу.

Но в этой ситуации был и плюс. Горислав своей дурацкой угрозой фактически указал на слабые места в моей системе управления. Теперь у меня есть прекрасный повод для введения более жёстких правил. Нужен чёткий регламент импичмента. С прописанными процедурами и, главное, последствиями. Чтобы каждый такой «могущественный враг» трижды подумал, прежде чем открывать рот.

И это значит, что пора вносить правки в систему. Нельзя оставлять такие дыры в законодательстве. В бизнесе это называется «работа над ошибками». Выявил слабое место — закрой его. Создай процедуру. Пропиши ответственность. Чтобы в следующий раз подобная ерунда не повторилась.

Я взял ручку и начал тщательно выписывать новый законопроект, который позволил бы мне объявлять порицание и инициировать импичмент сенаторов. В первоначальных правилах говорилось, что ни один сенатор не должен наносить вред миру и процветанию Града Весёлого или его народа, но я не прописал прямого механизма расследования таких обвинений.

Теперь же законопроект, который я составлял, давал мне право просто объявить сенатора подозреваемым в нарушении присяги, что, в свою очередь, запускало бы судебный процесс под председательством Арбитра Кузьмы. Идеальная схема. Формально — торжество закона и справедливости. По факту — эффективный инструмент устранения неугодных.

Вся эта история оставила во рту неприятный привкус, и я начал просматривать вкладку «Формы правления», чтобы увидеть, какие варианты смогу открыть в будущем с помощью своих культурных ценностей. Монархия казалась привлекательной, в основном из-за аспекта абсолютной власти. Я всё ещё мог бы иметь сенат для решения повседневных операционных задач, но возможность просто накладывать вето на любой законопроект или увольнять сенаторов по своему усмотрению с лихвой компенсировала бы текущую ситуацию.

Я не питал иллюзий, что смогу управлять всем в одиночку, но в данном конкретном случае предпочёл бы иметь больше рычагов давления. Демократия — штука хорошая в теории, но на практике она слишком часто превращается в болтологию и саботаж.

В любом случае, это был вопрос будущего. Этот скандал оказался идеальным способом скоротать время, потому что, как только я закончил просматривать формы правления, пришло уведомление о том, что в наши границы въехал фургон снабжения.

Наконец-то прибыл базальт.

Я сглотнул. Моя операция по добыче этого простого, но критически важного ресурса увенчалась успехом.

…

Для начала базальт убрали с глаз долой, доставив к Башне мага Фомы, где я приставил к нему охрану.

А потом позвал занятого магией и непонятными экспериментами Фому. Пришло время для большой и важной работы.

* * *

Я нервно теребил кинжал, висевший на поясе, — предмет скорее церемониальный, применять его в бою мне не приходилось.

Надеюсь, не придётся и сейчас.

Мы собрались на поляне перед здоровенными каменными воротами. Мастера горного дела славно потрудились, расколов огромную базальтовую глыбу на небольшие кирпичи. Из них-то и сложили круглую арку — почти три метра в высоту и два в ширину. Достаточно, чтобы любой караван прошёл без сучка без задоринки.

Фома и его ученица, Кара, стояли прямо перед вратами, готовя заклинание. Они жгли какие-то благовония и монотонно бубнили что-то себе под нос. Постепенно начал подниматься ветер, и пока они нараспев тянули свои магические формулы, я почувствовал, как в животе тугим узлом сплетаются тревога и азарт. Дым от благовоний, до этого белый, вдруг стал зелёным и начал закручиваться в спираль прямо в центре арки. Облако дыма становилось все плотнее, разрасталось, и сквозь него, как в тумане, стали проступать смутные очертания каких-то далёких мест.

Фома отошёл в сторону, оставив Кару одну. Теперь она уже не бормотала, а кричала во всю глотку, вскинув руки к небу. Девушка выкрикивала фразу за фразой, и с каждым слогом туман внутри врат реагировал всё яростнее — корчился, расширялся, будто живой.

— Вот оно, — сказал Фома, подходя ко мне. — Момент истины. Она сейчас калибрует заклинание. Если кто и сможет его сотворить, так это она.

Мы оба, не отрываясь, смотрели, как туман, всё ещё висевший в проёме врат, начал показывать проблески скалистых берегов Лисичанска. Я ахнул.

— Получается?

— Любое заклинание может показать место, — хмыкнул Фома. — А вот попасть на ту сторону и не сдохнуть по пути… Вот это, дружище, настоящий вызов.

Я затаил дыхание.

Портал продолжал искажаться и изгибаться, с каждой секундой становясь всё более материальным. Туманная дымка уплотнилась и превратилась в зыбкую зеркальную гладь, будто кто-то поставил на ребро поверхность пруда. В ней, как в кривом зеркале, отражались наши собственные фигуры.

— Готово, — сказала Кара, оборачиваясь к своему учителю. — Портал открыт.

Говорила она обрывисто, не контролируя громкость, будто оглохла или была в истерике.

Фома показал ей несколько благодарственных жестов, а затем повернулся ко мне.

— Готов испытать?

При одной мысли о том, чтобы вот так просто шагнуть в неизвестность, меня накрыла волна паники, и я снова сжал кинжал. Фома, заметив выражение моего лица, усмехнулся.

— Я не тебя имел в виду, — сказал он. — Это работа для одного из моих учеников. — Он кивнул на группу молодых людей в мантиях, стоявших поодаль. Вид у них был не менее перепуганный, чем у меня.

— Ты же не собираешься просто швырять туда людей в качестве подопытных кроликов? — нахмурился я.

Фома лишь пожал плечами с видом человека, привыкшего к подобным вопросам.

— Для ученика быть подопытным материалом для своего мастера — это своего рода обряд посвящения. Меня однажды долбануло током девяносто семь раз за одну ночь из-за сбоя в заклинании грозового щита.

— Что, в общем-то, и заметно, — съязвил я, но тут же стал серьёзнее. — Фома, это неприемлемо. Есть такая штука — техника безопасности.