Основной конкурс (5 конкурс)

Сегодня Креатохийский Центр покончил с расшифровкой. Ну и возились они, однако! Можно было с десяток новых языков сочинить.

(Устыдился. Конечно, это потрясающее открытие, и работа было проделана огромная. Видимо, гнетущая атмосфера этих мест меня доканывает. Становлюсь раздражительным).

Как только наша аппаратура получила код к языку, места раскопок преобразились. Это выглядело так, будто кто-то неспешно стер пыль со стекла, и мир открылся нам во всем своем шуме и многоцветье. Мы читали названия улиц, вывески учреждений, выбитые на огромных плитах молитвы; металл заговорил с нами, а камни и вовсе сделались невыносимо болтливы.

Ну наконец-то! Наконец-то! Мне до смерти надела эта унылая, глухая тишина. Многоголосый гам прошлого куда приятнее.

Есть надежда – правда очень тощая и призрачная – что теперь мы лучше сможем их понять. По крайней мере, добрая половина экспедиции свято в этом уверилась. Глупость, разумеется.

Они были очень похожими на нас – что внешне, что внутренне. Но вообще-то и обезьяны очень на нас похожи. Однако же идиотов, возжелавших понять обезьяну, нет. Между нами и объектами нашего исследования слишком большая пропасть. Понять их мы не сможем. Но изучить – вполне.

Какая, однако, душещипательная чепуха с этим пониманием. «Ах-ах, братья по разуму! Бедняжки вымерли, как грустно, я не смогу сегодня заснуть».

Совершенно ненаучный подход.

Пятый день кассельской четверти

Погода сегодня отвратительная. Солнечная активность усилилась, и не помогает даже защитное поле. Сидим затворниками, спорим о результатах конференции «Агрессия в ранние периоды истории», скучаем.

Весь день занимался своей монографией. В кои-то веки решил разобрать завал с накопившимися черновиками и набросками. К вечеру понял, что о монографии думать пока рано – все упирается в пресловутые «Три Спорных Вопроса», и нет никакой возможности их обойти.

Итак, для начала. Почему они исчезли? Если уж вспоминать «Агрессию в ранние периоды истории», то и вторую конференцию надо упомянуть – «Отрицательные факторы внешней среды». Сторонники обоих гипотез готовы друг друга сгрызть. А тут еще и общественное мнение о себе заявляет, дескать, и его эта проблема касается.

Я твердо убежден, что истина где-то посередине (традиционное для нее местоположение). Да, несомненно, они вымерли под давлением естественных причин. Но отрицать, что наши предки были самой весомой частью упомянутых причин – глупо.

Полно ведь свидетельств каннибализма (что с нашей, что с их стороны), массовых убийств и прочих милых вещей. Полевые исследователи изрядно портят себе нервы, постоянно натыкаясь на следы беспощадной борьбы «братьев по разуму».

Но у нас же принято делать праведные лица и заламывать руки. Как можно! Мыслящие, чувствующие существа! Здесь важно вот что. К древним временам, как и к истории вообще, неприменима современная мораль.

Да, наши предки убивали их, обращали в рабов, даже охотились на них – но таковы факты. Дело было много сотен лет назад. И они поступали с нами не лучше.

Кажется, это было у достославного Роси-но-сим: «Два тигра не могут ужиться на одном холме».

Такова природа.

Первый день кассельской половины

Ситуация с солнечной активностью кое-как пришла в норму. И все равно приходиться ходить в защитных костюмах. Видимо, я чересчур костляв даже по северным меркам: клятый «скафандр» сидит на мне как-то не так, и грация у меня теперь совершенно слоновья.

Кстати, о превосходстве. Они, в отличие от нас, не боялись солнца, не прятались под куполами, не носили многослойные защитные одежды и не умирали от каждого пустяка.

Они были низкорослыми, крепкими, мускулистыми – можно сказать, любимые дети природы. А эта потрясающая способность выживать в любых условиях! И существовать, что показательно, без помощи технологий, легко осваиваясь в естественной среде.

С точки зрения эволюции как раз мы - ущербный, донельзя хрупкий и нежизнеспособный продукт мутаций.

(Очень важный аспект. Надо уделить ему побольше внимания в монографии).

Сегодня мы обнаружили одно из их последних убежищ. Вероятно, здесь они жили на протяжении тысяч и тысяч лет – от начала своей истории и до ее конца.

Как прочувствованно высказался Тильхен, «колыбель послужила им саркофагом».

Жутко, если вдуматься.

Мы нашли здесь целый подземный город. Да-да, из тех, почти легендарных муравейников на миллионы жителей. Невозможно представить, как такое огромное количество людей сосуществовало на столь маленькой площади.

Все здесь пропитано страхом и мутной безнадежностью. Мрачные строения в сотни этажей глядели на нас пустыми глазницами окон. Воздух был тяжелый, спертый, с запахом глины и соли.

Очень по-пещерному.

Наши аппараты шныряли над затопленными улицами, и свет от их прожекторов причудливо отражался в синей воде. Довольно скоро один из «мотыльков» наткнулся на здание с изолированным подвалом. Ученым тоже иногда везет.

Это оказалось религиозное строение – «храм», как принято у нас их называть. Невысокое, кубической формы, без окон и с замурованной дверью. Замурованной изнутри.

Материал, из которого были сделаны стены, содержал, вероятно, какие-то органические соединения. Под воздействием хлынувшего с нашим приходом кислорода они начали выделять липкую, чуть светящуюся слизь. Я отнюдь не брезглив, но заходить в храм мне расхотелось.

Внутри здание было заполнено угловатыми обломками неясного происхождения. Возможно, какие-то аппараты? Или части внутреннего убранства?

Тильхен направил прожектор вверх, под потолок. Там красовались огромные буквы:

СПАСИ И СОХРАНИ НАС МИЛОСТЬЮ СВОЕЙ ОТ ЧУДОВИЩ

Чудовища – это, надо полагать, мы.

Из-за проклятого скафандра я запнулся об какой-то ящик и обрушил целую гору ржавых железок. К моим ногам выкатилось что-то круглое и гладкое. Это был типичный череп взрослой особи их вида.

Мы подключили к поискам «мотыльков». Они обнаружили не меньше полусотни целых скелетов, взрослых и детских, в отличной сохранности. Огонь Силмета, вот теперь действительно чувствую себя гробокопателем.

Они, несомненно, прятались здесь от чего-то. И погибли все до единого.

Второй день кассельской половины

Сегодня целый день занимались исследованиями внутри «храма». Терять нельзя было ни часа – пока воздействие кислорода не превратило все в труху. Мы спасали росписи, скульптуры, разного рода милые религиозные безделушки, даже пару книг нашли.