Основной конкурс (5 конкурс)
Шрифт:
– Теперь понимаю, – в смешливых глазах паренька появились серьезные искорки, – слышал, как парень расстрелял в своей школе полкласса, а потом нашли подтверждение, что он лазурит
– Да, Кален Фишер, без пяти минут наш пациент, кодировщики чуть-чуть опоздали, -
Бергер грустно покачал головой.
– Парень не выдержал прилюдного унижения: то, что он считал реальностью, оказалось лишь плодом его воображения. Это брат и нормальному человеку нелегко вынести, а лазуриту – вообще не под силу…
Одна из дверей распахнулась и оттуда показалась красивая девушка
– Бергер, привет – девушка улыбнулась милой полудетской улыбкой.
– Привет Танечка, как наш пациент?
Она поправила кудри и печально улыбнулась:
– Он безнадежен, вцепился в свою картину реальности и не хочет ничем жертвовать, ни одной своей иллюзией…
Бергер похлопал ее по плечу:
– Печально. Ты столько возишься с ним…
– Когда я закодировала его, верила, что излечение возможно, пробовала, старалась, но он не хочет себя слушать, точнее его мозг уже не способен различать что ему по-настоящему нужно. Лазуриты думают, что могут просто потреблять, придумывать, что им вздумается, использовать жизнь для получения удовольствий, ничего не отдавая взамен, - девушка вздохнула и добавила, – лазурные паразиты…
Ее взгляд пропитался тоской, уголки губ опустились.
– Да какое вам дело до него?! – воскликнул вдруг Тим и осекся.
Татьяна переглянулась с Бергером, смущенно склонила голову и попрощалась.
– Я что-то не то сказал? – Тим смотрел ей вслед.
Гибкая стройная фигурка девушки скрылась за поворотом.
– Она влюблена в него, – просто ответил Бергер, – влюбилась еще до поимки, пыталась его перевоспитать…
– А он?
– Ему смешно, он держит ее за дуреху.
– Но между ними что-то было? – Тим замялся
– Да ничего особенного, – Бергер махнул рукой, – он ее приманивает ласковыми словечками, а когда она приближается, начинает отталкивать. Лазуриты жутко боятся, когда все начинает происходить реально, это портит всю прелесть иллюзий.
– Бедняга, – Тим вспоминал ее красивые серо-голубые глаза, забавную улыбку, - она сильная девушка, раз пошла в кодировщики…
Бергер внимательно посмотрел на него:
– Нам запрещено сближаться с пациентами. Если узнают – увольнение незамедлительно!
– Но я и не собирался, – Тим поднял глаза на Бергера и вдруг понял.
– Но она… Не может быть…
– Мы думаем, Игорь давал ей «лазурин», когда она была расстроена, как успокоительное. Лазуриты удивительно глухи к информации, что этот препарат опасен. Даже странно как легко и беспечно они достают его откуда-то, не смотря на все запреты.
– Вот урод! Но как она доверилась ему, кодировщики ведь проходят специальную подготовку…
– У нее никогда не складывалась личная жизнь, а Игорь умеет быть таким славным и убедительным…
– Наверняка, смазливый, – процедил Тим не вполне осознавая как взволнован.
Какое то время они шли молча. Синий пол блестел, отражая призрачный свет ламп, белые пластиковые стены коридора направляли их
словно строгие конвоиры. Впереди поблескивал полупрозрачный лифт …– Ты вот точно на кодировщика не тянешь, - усмехнулся Бергер, - по Тане ведь сразу видно, что она лазурит. Эта романтическая бледность, тоска в глазах…Нормальный человек не тратит свое время на тоску, он – действует.
– Но она ведь сама говорила…
Бергер нажал на кнопку и дверцы лифта раскрылись.
– Она думает что до сих пор работает кодировщиком, что они с Игорем созданы друг для друга, хотя по-моему ему на нее глубоко наплевать… Татьяна уже не может отличить мечты от реальности, она пленница своего воображения, как все остальные здесь…
– Но это страшно, – Тим почувствовал, как внутри все сжалось, – жалко ее, такая она красивая…
– Красивым девушкам особенно невыносимо быть одинокими…
Они вышли на втором этаже. По своему внешнему виду он с точностью копировал первый: белые стены, белые лампы, убегающий вдаль коридор с отверстиями полупрозрачных дверей…
– Впрочем, не все лазуриты тоскливы, - продолжал Бергер, - бывают наоборот безмерно веселые. Две крайние формы. Многие пациенты мечутся между двумя этими состояниями…
– Так как все-таки… – начал Тим, но тут ему пришлось замолчать, потому что Бергер втолкнул парня в одну из палат и запер дверь.
Тим постучал:
– Бергер что за шутки, открывай!
– Мальчик мой, мне жаль, но твой дядя приказал, – Бергер сделал паузу, – как давно ты начал принимать «лазурин»!?
Тим развел руками:
– Что за бред?
– Это твоя иллюзия, понимаю.
– Открой!
– Прости Тим, ты теперь наш пациент.
– Ты хочешь сказать дядя специально?
Он вспоминал звонок, предложение работы. Дядя правда все время скрывал что работает с лазуритами, а тут вдруг… А если? Нет. Уволился работник, и открылась вакансия, дядя долго присматривался к нему…Тим вспоминал слова, взгляды, жесты. Не может такого быть. Он бы заметил. Да и жизнь свою он вроде всегда оценивал трезво.
– Бергер, это розыгрыш, открывай!
– Я на твои штучки не поддамся, я тертый калач. Пять лет кодировщиком, знаешь ли, меня на болтовню не возьмешь.
Тим сел на кровать, пытаясь уложить в голове все варианты развития событий. Мысли из неясных обрывков складывались в последовательную логическую цепочку:
«Рано или поздно мной займутся специалисты и все проясниться. А что пока?».
Он посидел немного, потом крикнул:
– Бергер, а у вас баллончики есть с краской? Палаты у вас зело скучные.
Тишина.
Дверь тихонько приоткрылась и в проеме показалась полуседая голова Бергера. Тим
скрестил руки на груди.
– А ты ничего так, – Бергер улыбнулся, – а производишь впечатление задохлика.
– Так я свободен?
– Ладно, пошли, – старик похлопал его плечу, – прошел посвящение.
– И что, это все? Я то думал…
– Не хорохорься. Психика вещь тонкая, с этим не шутят, – и добавил, - ты уж прости, проверка - обязательна. Впечатлительным ребятам здесь не место.