Особый пассажир

Страх и безысходность начинали сковывать полностью, почти в отчаянии и прокричала в самое ухо:

– Марк!!! Да очнись ты наконец!!!

В ответ тишина. По-моему, я начала плакать. Отстегнула треклятый ремень и со всей дури залепила боссу пощечину. Его голова дёрнулась от удара. Послышалось невнятное мычание, но вроде он начал приходить в себя.

– Марк! Очнулся?

– Сеня? Ты меня ударила? – Его голос казался карканьем.

– Извините, - дрожащим голосом произнесла я, - мы тонем.

– Ты плачешь?

– И что?!

Марк отстегнул ремень безопасности, морщась оглянулся.

– Как мы выберемся отсюда? – Я со всех сил пыталась подавить истерику.

– Откроем двери и выплывем.

– Они не открываются, я пробовала.

– Надо подождать, когда вода почти полностью заполнит машину.

– Не надо нам этого ждать, - кажется, истерика всё же начала подкрадываться, - мы же утонем! Вода попадёт нам в лёгкие, мы перестанем дышать и в агонии утонем вместе с Вилли в грязной реке!!!

– Вилли?

– Майбах, он утонет вместе с нами, а я за ним так ухаживала. Его теперь вообще не спасти! – Из глаз катились огромные слёзы, в горле першило, не знаю, какие силы не позволяли мне сорваться в откровенные рыдания, - там Костик на дороге, с ним что будет? Он просил передать что-то Айрин… О, господи! Моя смерть подкосит Айрин?! Она же до конца жизни не придёт в себя, а у неё скоро день рождения, я подарок не купила…

Я продолжала что-то истерично бормотать. Меня ужасала та мысль, что я погибну, столько всего не сделав. Зачем я откладывала столько замечательных вещей на потом? Я даже на море никогда не была, а так хотелось: увидеть море. И, чтобы там обязательно были горы.

– Сеня, Сень, успокойся, - Марк слегка встряхнул меня за плечи.

– Я дяде Мойше обещала ремонт днища оплатить…

– Так, Сеня, быстро возьми себя в руки, - Марк встряхнул уже сильнее, несмотря на то, как ему самому досталось, даже зубы клацнули. Уж сильно морщился от боли, - мы ждём, когда машину затопит. И делаем это спокойно и без истерик.

– Ты с ума сошёл?! Мы же утонем!!!

– Подбирай тон, я – всё ещё твой начальник. Мы сейчас не сможем открыть дверь из-за разницы в давлении. Когда в машине будет много воды, давление выровняется, и мы сможем выбраться наружу. Поняла?

– Нет! Ты хоть представляешь, как мучительна смерть при утоплении?

– Да дыши же ты! Я не позволю тебе утонуть, слышишь?

– Ты не можешь это контролировать, - зубы начали стучать.

– Если не успокоишься, я тебя уволю.

– Да пожалуйста! В гробу я вертела такую работу, знаешь ли!

– На берегу я тебе это припомню.

– Если мы не утонем, - громко всхлипнула я.

– Давай договоримся: ты сейчас успокаиваешься, а я оплачиваю ремонт днища дяде Мойше, идёт? – Марк держал моё лицо в своих ладонях и заглядывал в глаза.

– И санаторий тёте Любе, - шмыгнула носом в последний раз.

– И санаторий тёте Любе.

Он ещё всматривался в моё лицо, но заметил, что я немного успокоилась и взяла себя в руки. Хотя, это только видимость. Сейчас мне уже казалось, что в машине с появлением воды, которая была уже по колено, заканчивался воздух. Это было нелогично, я это понимала, но страх заставлял остро реагировать на самые разные предположения о моей возможной кончине этим вечером. Приборная панель Вилли ещё некоторое время подсвечивалась от того, что ключи всё ещё оставались в замке зажигания. Но, вот бортовой компьютер моргнул в последний раз, и обычная темнота стала вовсе кромешной.

– Ты опять истеришь?

– Вилли жалко, - всхлипнула носом, - утопленника практически невозможно восстановить. Вода будет в таких местах, куда совсем не добраться, кузов начнёт ржаветь, повсюду плесень, проводка будет оставлять лучшего.

– Ты точно хочешь становиться педиатром? Может, лучше, в автомеханики?

На секунду отвлеклась от похорон Вилли. Никто не знал, что я хотела стать именно педиатром. То есть, все знали, что я хотела быть врачом, но насчёт педиатра было написано лишь в моём сопроводительном письме при поступлении. Откуда Марк об этом узнал?

– Так, Сень, готовься. Сними пиджак, - Марк снимал ботинки, и я последовала его примеру.

– Вот и пришла твоя судьба, - злорадно пробормотала я, отбрасывая ненавистную водительскую кепку в сторону.

– А мне она нравилась, - улыбка босса в этой ситуации была настолько же неуместна, как джаз-концерт на отпевании.

Достала из пиджака послание Айрин и засунул в задний карман брюк. Воды уже было выше пояса, пришлось привстать, чтобы засунуть его в карман, который, ожидаемо, промок насквозь.

– Там что-то настолько важное?

– Послание для Айрин.

– Так, значит, она существует?

– Ну конечно, стала бы я врать насчёт друзей?

– Приготовься. Набери в лёгкие побольше воздуха и не паникуй. Открывай дверь и сразу же плыви наверх.

Где-то в глубине души я надеялась, что мы спасёмся как-нибудь иначе. Или, что нас спасут, и не придётся проходить через всё это. Одна мысль пугала меня больше остальных.

– Марк Васильевич? – Позвала босса.

– Я опять Марк Васильевич? – В голосе послышалась усмешка.

Нам уже приходилось вытягивать шеи, вода приходила чересчур быстро.

– Я не умею плавать…

– Твою мать.

Момент, когда было время свободно дышать быстро сменился мгновением, когда надо было сделать последний глубокий вдох и начинать выбираться. Марк под водой потянулся к дверце с моей стороны, открыл её и вытолкнул меня наружу.

Я действительно не умела плавать, и уже начала было барахтаться, как муха в паутине, как меня за талию подхватили крепкие руки, казавшиеся очень горячими в ледяной воде. Прижали к крепкому телу, которое плавно вытягивало меня на поверхность. Мне на секунду даже показалось, что он мимолётно поцеловал меня в макушку, что уже вообще бред, выданный мозгом, находившимся в состоянии неконтролируемого стресса.

Когда лёгкие уже горели огнём и хотелось набрать воздуха, пусть и в воде, нам удалось выплыть на поверхность. Никогда ещё воздух не казался таким сладким.

Позади нас на воде были огромные круги, оставленные Вилли, который продолжал идти ко дну. На мосту уже во всю переливались огни скорой помощи и сине-красные машин госавтоинспекции.

– Сень, тебе нужно расслабиться. До берега недалеко, но мне тяжело тащить тебя, когда ты барахтаешься.

Легко ему говорить. Казалось, как только я расслаблюсь, тут же пойду камнем ко дну.