Особый талант

Матвей опять закурил, без спроса взяв сигарету из пачки на столе. Упершись взглядом в точку выше головы Пашкова, он о чем-то размышлял.

— Ну и как тебе? — спросил писатель, жаждавший немедленного признания своих достоинств.

— В целом неплохо. Два-три человека, дней десять на подготовку, пистолет или два, денег рублей триста-пятьсот. Есть кое-какие нестыковки, конечно.

— Какие? — обиделся Пашков. В его представлении его план был гладкий, без сучка и задоринки.

— Потом скажу, — Матвей посмотрел на часы и заторопился. — Мне пора. Про нестыковки я тебе потом скажу. Позвоню — твой телефон у меня есть. Ты остаешься?

— Нет, тоже пойду.

— Тогда двинули.

Расстались они около входа в метро. На прощанье Матвей еще раз обещал позвонить и быстрой походкой направился в сторону жилого массива, помахивая на ходу сумкой.

К концу того дня Пашков под недовольные комментарии жены выпил еще несколько бутылок пива. А когда наутро встал с тяжелой головой, произошедшее с ним вчера стало казаться нереальным. Несколько дней он ждал звонка от Матвея, надеясь хорошенько порасспросить его про Чечню, про ранение и прочее. Но тот не звонил, и в конце концов Пашков забыл про него, занявшись новой книгой. Через несколько дней сюжет захватил его, выводя на периферию сознания не касающиеся непосредственно его события. Раза два поговорил по телефону с сыном, отдыхающим у родственников жены в Ростове. Пообещал жене купить с гонорара дубленку на зиму и тут же забыл про это. Деньги были на исходе, и он уже прикидывал, какой подарок можно купить матери на день рождения, так чтобы и вещь была хорошая, нужная и приличная, но в то же время уложиться в бюджет, дабы не залезать снова в долги. Сейчас, не в пример советским временам, писателям платили плохо. Жить, если не лениться, можно, но семейный бюджет был напряженным, приходилось кроить и просчитывать каждую покупку. Не требовалось большого воображения, для того чтобы понять, что именно им нужно приобрести или обновить, не говоря уже о том, чтобы съездить отдохнуть всей семьей, как они делали до девяностого года. Про заграничные курорты вообще оставалось только мечтать. А тут еще сын растет как на дрожжах, и чуть ли не каждый месяц ему нужны были или новые ботинки, или куртка-«пилот», или магнитофон, или велосипед, или роликовые коньки в сочетании с карманными деньгами на дискотеку и жвачку. Ему самому давно было пора заменить свой старенький компьютер на что-то более совершенное и купить зимнюю куртку. В квартире неплохо бы сделать ремонт. Поменять телевизор. Не мешало бы и съездить отдохнуть, но все как-то не получалось по деньгам, которые утекали непонятно куда.

Как-то днем, когда он, тупо глядя в монитор, пытался в очередной раз вывести главного героя из хитросплетения событий и отношений, в которое сам его загнал, зазвонил телефон. Пашков даже с некоторым облегчением оторвался от компьютера.

— Виталий? — зазвучал в трубке незнакомый голос.

— Я. А это кто?

— Матвей. Помнишь меня? Мы с тобой как-то пиво вместе пили.

— Пиво? — неприятно удивился такому напоминанию Пашков. Неделю с небольшим назад, в субботу, он пересекся со своим одноклассником и так надулся этого пива, что два дня потом чувствовал похмельный синдром и укоризненные взгляды жены, поэтому всякий намек на это был для него сейчас очень болезненным. Мало ли когда и с кем он пил пиво!

— Не помнишь, что ли? Тогда еще трое на тебя навалились.

Теперь Пашков вспомнил.

— A-а! Привет! Я уже подумал, что ты потерял мой телефон. Как дела?

— Все нормально. Помнится, ты книжку свою обещал подарить. Ты как насчет встретиться?

— Когда?

— Да прямо сейчас! Скажи, где ты, и я подъеду.

— Ко мне? — удивился Пашков. Принимать у себя дома незнакомого человека не хотелось.

— Ну да! Дай мне ориентир какой или адрес, и я подкачу. Пока ты оденешься, я уже успею пивка купить. Ты как к этому относишься? По паре бутылок? Заодно расскажу кое-что интересное.

Пашков бросил взгляд на компьютер. Работа сегодня явно не шла. И он согласился встретиться.

Через полчаса они уже сидели на скамейке недалеко от запущенной баскетбольной площадки в пяти минутах ходьбы от его дома. По пути сюда Пашков прикинул, что с той встречи прошло больше месяца.

Матвей выглядел веселее, чем в прошлый раз. Он сразу извлек из сумки бутылку, откупорил ее и протянул Пашкову.

— По такому бы случаю не грех бы и чего покрепче выпить, ну да уж ладно, не будем усугублять.

— По какому «такому»?

— Ну… — Матвей посмотрел ему в лицо и усмехнулся. — За встречу. И вообще… Но ничего, пиво тоже сойдет. Ну, как пишется?

— Все нормально.

— Тот сюжет еще не использовал?

— Какой?

— Который ты мне тогда рассказывал. Про павильон. Про контору ту. Про выручку.

— Нет, пока не пригодился.

— А мне — да.

— В каком смысле? — не понял Пашков, прикладываясь к бутылке.

— В самом прямом, — небрежно ответил Матвей, рассматривая этикетку на бутылке. — Просрочено, что ли? Кисловатое. Или мне кажется?

— Кажется. Погоди, я не понял.

— А чего тут не понять? — Матвей сунул руку в сумку, вытащил из нее пачку денег и протянул ее Пашкову. — Держи.

— Что это? — спросил тот, не в силах принять промелькнувшую у него догадку.

— Твой гонорар.

— За что?

— Слушай, спрячь, а? Знаешь, сколько сейчас любителей поживиться за чужой счет. За червонец голову расшибут. Лучше не дразнить гусей.

Пашков послушно убрал деньги в карман легкой летней куртки. Последние дни погода в Москве была прохладная, и он не рисковал выходить из дома в одной рубашке. Впрочем, и Матвей был на этот раз в куртке.

— Так за что все-таки?

— Я же сказал гонорар. А если конкретнее, то за идею. Даже, можно сказать, за разработку стратегического плана. Двадцать процентов от чистой прибыли.

— Так ты их…

Матвей усмехнулся и посмотрел ему в глаза. Да так, что спорить с ним мигом расхотелось.

— Точнее говоря, не я, а мы. И ты в том числе. Идея-то твоя. Должен тебе сказать, что голова у тебя светлая. Мы внесли только небольшие коррективы. Сначала нашли конторку посолиднее. Та, как ее… Забыл уже. У них всего два павильона оказались и палатка. Нашли покруче.

— Послушай, — Пашков полез в карман и начал выкручивать оттуда застрявшую пачку денег, — мне ничего не надо. Я же просто так тогда говорил. Для примера. На спор.

— А разве мы спорили? — холодно поинтересовался Матвей. — Что-то я такого не припомню. Ты разработал схему действий. Я ее реализовал. То есть ты вроде как организатор, а я вроде как исполнитель.

— Ну какой я организатор? Ты что?

— Нет? Странно. Значит, мне показалось. Тогда деньги я тебе действительно зря отдал. Но теперь ты опасный свидетель.

От такого поворота событий Пашков остолбенел. Свидетель. Ему не нужно было объяснять, что это такое. Он сам неоднократно писал, как убирают ненужных, то есть опасных свидетелей. Головой в канализационный колодец, пуля в сердце, свободный полет с крыши высотного дома, ножом по горлу или просто удар в висок. Да, Матвей так ударить сможет. Обучен.

Он прекратил попытки достать деньги, хотя руку из кармана не вынул.

— Ну какой я свидетель? Тебя я не знаю, кого ты… Ну это… Тоже не знаю. С кем, когда, чего… Да и кому я скажу? Даже смешно.

— Смешно, это точно. Ему деньги приносят, а он нос воротит. Чудак человек! Ладно, проехали. По секрету тебе скажу, что мне тоже было нелегко решиться. Несколько ночей не спал. Все думал, думал. Вот к примеру. Я, офицер, потерял здоровье, выполняя приказ Родины. Родины! А что мне за это? Грошовую пенсию и живи как знаешь! Как мне семью кормить? С такой рукой меня не то что в грузчики — в продавцы не берут. Как жить прикажешь? Вот и решился. Я как рассудил? Торгашам, конечно, убыток. Но это всего-то выручка за один день. А их в году триста шестьдесят пять. Наверстают. К тому же этот убыток им с дохода спишется — я узнавал. Может быть, они на этом еще и наварят.