Осознание
Шрифт:
Вторая комната в здании клубов больше всего напоминала сервисное помещение, куда складировали все, что постепенно скапливалось в «Совенке», больше не нужное, но что было банально жалко выкидывать или пускать на переработку. Большие картонные коробки и целлофановые пакеты, завязанные узлами закрывали почти все свободное пространство, расставленные на полу и уложенные один на другой почти до высоты человеческого роста, только включенная Электроником лампочка накаливания, почти невидимая отсюда, светила где-то. На полках вдоль стенок можно еще разглядеть еще какие-то кучи хлама, непонятные мотки и свертки, какие-то книги и множество и вовсе бесполезного мусора, которому Эдвард даже с ходу названия не мог подобрать.
– У нас много работы… – протянул Эдвард, разглядывая все это мусорное богатство, понимая, что могут и не успеть разобрать здесь все к обеду. И сразу же становилось
====== Осознание. Глава 18. ======
Глава 18.
Наверное, подобные каморки должны служить некими местами сакрального поклонения всевозможных адептов старого барахла и недоделанных предметов. Все, что годами копилось в здании клубов, просто было засунуто в эти большие картонные коробки или же вовсе убрано в неуклюжие бесформенные пакеты, теперь сваленными здесь в одну общую кучу. Какие-то старые и недоделанные макеты кораблей, танков и самолетов, явно из кружка любителей моделирования, не успевавших закончить к концу смены и оставлявших результаты своего труда в разной степени готовности в этом лагере пылится в ожидании, когда же до них все-таки кто-то снова доберется, но в итоге так и оседавших здесь мертвым грузом. Какие-то непонятые запчасти, имеющие отношение или к электронике, или к механике, какими сразу же занимался Шурик, явно выискивая что-то полезное уже для собственного проекта, отрываясь от них только тогда, когда Эдвард на него огрызался, возвращая к первоначальной задаче. Тоже недоделанные или неработающие радиоприемники, наверное, из кружка радиолюбителей, который здесь тоже должен быть, но упразднен из-за отсутствия желающих в него записаться в этой смене. Множество вышитых тряпочек и платочков, буквально сваленных в пакеты вместе с наполовину сшитыми рубашками и юбками, наверное, из рукодельного кружка. Все это пылилось и томилось здесь в ожидании, когда кто-нибудь все-таки решится разобрать весь этот хлам. Конечно, это результаты чьего-то кропотливого труда, причем достигнутые одним только энтузиазмом, но для Эдварда, да и для обоих техников тоже, были всего лишь старым барахлом, только мешавшимся, но не приносившим никакой пользы.
Эдвард, рассчитав силы каждого в их маленькой компании, быстро распределил обязанности. Как самый физически сильный, он будет вытаскивать коробки и пакеты, выставляя их на пол, после чего ими будет заниматься Шурик с поддержкой Электроника, дабы отделить то, что еще могло пригодиться от действительно никому не нужного барахла, лишь занимающего место. А потом Электроник будет складировать все, что можно выбрасывать, у двери, дабы потом донести до помойки, которая в лагере, по заверениям Шурика, находилась позади столовой. Эдвард туда ни разу не заглядывал, а потому поверил на слово. Тащить будут все втроем, но уже когда закончат с разборкой здесь.
Первые несколько минут действительно прошли в относительной тишине, только шелест пакетов и коробок, да тихая, сквозь сжатые зубы, ругань Эдварда, когда пытался получше подхватить очередную коробку с буквально рассыпающимся днищем, откуда снова начинало сыпаться что-то старое и пыльное. Что-то бурчал Шурик, разглядывая содержимое очередного пакета и делая либо сразу оскорбленное лицо, когда, например, под руки попадался пакет с наработками рукодельного кружка, старыми и пыльными, отодвигая в сторону, либо начинал усиленно там копаться, когда попадалось что-то знакомое. Электроник ему помогал по мере сил, но без такого энтузиазма, как сам глава их клуба техников. И все же, как и всегда в таких случаях, с нескольких случайно брошенных фраз завязался разговор, где начали всплывать совершенно не связанные с их делом темы.
– Эд, а правду говорят, что вы с Алисой встречаетесь? – задал первым вопрос Электроник, когда они собирали обратно в коробку куски модели авианосца, развалившейся у Эдварда в руках, как только попытался вытащить его наружу. Шурик при этом вопросе на секунду поднял на них глаза, но лишь безразлично хмыкнул и снова углубился в коробку с запчастями для радиоприемников, вытащенную пару минут назад. Ругаясь на своих криворуких предшественников, которые только испортили своими тыканьем паяльника хорошие схемы, он намеревался там найти хоть что-то ему нужное для своего робота, так что пытаться его в этот момент отвлекать совершенно бессмысленно.
– Кто тебе сказал? – удивился Эдвард, разгибаясь и оглядываясь на каморку, уже очищенную больше чем на две трети. К этому моменту единственной стоящей находкой был только набор неповрежденных плат, к которым Шурик запретил даже прикасаться, как только их обнаружили. Все остальное
почти в полном составе можно с чистой совестью выбрасывать.– Ну, – он неопределенно пожал плечами, – Знакомый из третьего отряда… А после того, что ты Ольге Дмитриевне устроил, так вообще весь лагерь говорит… – Электроник снова посмотрел на Эдварда, но быстро отвел взгляд, смущаясь гораздо больше самого своего собеседника и словно оправдываясь. В неловкой ситуации начинал чесать свой затылок, только выдавая свое эмоциональное напряжение.
– Эл, я даже тебе не знаю, что на это ответить, если честно, – Эдвард пожал плечами и полез за новой коробкой, – Помоги, слушай… а то тут сейчас все развалится! – едва успели схватить коробку за днище, прежде чем оттуда посыпались сломанные и оплавленные радиодетали. Поставив ее рядом с Шуриком, закончил фразу, – Все как-то быстро получилось. И потом, «встречаемся» какое-то странное слово… Что ты под этим вообще имеешь в виду?
– Ну… – теперь Электроник совсем смутился, не думая, что у него будут расспрашивать про терминологию. Логически рассуждая, Эдвард понимал, что этот юный техник подразумевает, но в тех понятиях этикета и общения, к которым привык, подобного термина просто не существовало. Ближе всего к нему находился термин «леди сердца», но вряд ли здесь подразумевается то же самое. Так что с интересом смотрел на Электроника, пытающегося выкрутиться из столь тонкой ситуации, – Глупость спрашиваешь… Это… Ну, когда вроде как вместе… Гуляете там, и целуетесь… Ну и все знают, что вы вроде как пара… Ты ее парень, она твоя девушка… – казалось, еще немного, и он просто расчешет себе затылок, сорвав с него не только все волосы, но и кожу. Чтобы этого не произошло, Эдвард сунул ему в руки новую коробку с каким-то барахлом, какую тот от неожиданности чуть не выронил.
– Смотри, в чем ситуация, – Эдвард попытался объяснить положение, в котором сам оказался, – Мы с ней не целовались. Это раз. Вне зависимости от того, что там по лагерю рассказывают. Услышишь такой бред от кого-нибудь еще, передай, что найду этого говоруна и разобью ему лицо. Как минимум… Вот эту давай, там что-то тяжелое… – вытащив вдвоем фанерную коробку, где, как оказалось, было полно гвоздей самых различных размеров, они оба вздохнули, одновременно подумав, как такое могло оказаться в клубе, где мальчики занимаются моделированием, а девочки вышивают платочки цветочками, но мысль все равно надо было доводить до логического завершения, – Во-вторых, Эл… – в этот момент и сам задумался, держа в руках еще один пакет, вытащенный с дальней полки, пытаясь подобрать наилучшее название тому, что сейчас было между ним и Алисой, – мне нравится, когда она рядом, а ей нравится, когда рядом я. Это пока единственное, что можно сказать о нас двоих. А вот «встречаемся»… уж извини, какой-то это слишком странный термин…
– Странный ты… – удивленно посмотрел на него Электроник, – И вообще, никогда бы не подумал, что у нее с кем-то может получиться, – поймав резкий взгляд Эдварда, брошенный через плечо, снова замялся, – прости, но… она уж больно резкая всегда… от нее половина лагеря шарахается…
– Это верно, – кивнул Эдвард, – Только знаешь, человек не всегда такой на самом деле, какой он бывает на людях. Поверь мне, порой люди могут очень сильно отличаться по поведению, когда они искренние и когда они видят, что на них смотрят. Научишься разгадывать, и… – он протянул еще одну коробку, – разочаруешься в людях.
– А Алису ты, значит, разгадал? – донесся голос Шурика, тоже слушающего их разговор, – И какая же она на самом деле? – в голосе не было ни сарказма, ни издевки, а простое любопытство. Шурик даже снова глаза на них поднял, по привычке поправив сползающие с носа очки, но отвечать ему Эдвард все равно не торопился.
– Благородные люди подобное не обсуждают, – ответил он со смехом, передавая коробку Электронику, – Если на самом деле интересуешься, то можешь сам у нее спросить, когда в следующий раз увидишь.
– Как-нибудь переживу, – отрицательно покачал головой Шурик, снова углубляясь в свои поиски, – у меня запасной пары очков здесь нет. Хотя, Эд… Как у тебя это вышло? – все-таки не выдержал глава кружка техников, снова подняв взгляд на Эдварда, и теперь уже стало не совсем понятно, то ли здесь просто любопытство, то ли что-то более конкретное.
– Повторюсь, что благородные люди такие вещи не обсуждают, – уже более строгим тоном снова заметил Эдвард, разворачиваясь, – Это личное, которое должно быть строго в секрете между двумя людьми и никем больше. Обсуждать можно портовых девок в кабаке, а я об Алисе гораздо более высокого мнения. И отношение в этом лагере к подобным вещам меня совершенно не устраивает…