Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются

— Да поздно уже…

Соня вытаращила глаза.

— С ума ты сошла, что ли? — зашипела она на подругу. — Опомнись, сделай аборт! От этих русских гениев такие гении рождаются… А иметь гениального ребенка — полный гроб! Никакой личной жизни. Сплошные репетиторы, занятия, секции…

— Ты не поняла. — Ирина улыбнулась. — У нас с ним ничего и не было. А такое ощущение, что все было.

— Угу, — мрачно сказала Соня. — Вот от этого я и уезжаю. У вас тут как раньше на Севере: год за два, если без мужика, а если с мужиком, то все пять.

Ирина промолчала.

— Странная штука, — задумалась Соня. — Ведь он мне тоже чем-то понравился. Вот чепуха-то…

Ирина залезла в сумочку, достала серебряную фляжку:

— Может, выпьем, подруга?

— Давай, — согласилась Соня.

Ирина налила в крышку немного водки, протянула Соне, а сама приготовилась пить из фляжки. Обе подняли «бокалы».

— Ну что, за него? — спросила Соня.

— За него, — согласилась Ирина. — Хотя… Как всегда, все полный идиотизм!

И подруги засмеялись.

Соня и сама не знала, почему передумала. Вечером, как всегда, поговорила с Жаком. Он ныл и хныкал, и тут она поняла, что, каков бы он ни был, но это человек, который в ней нуждается. Который готов мириться с тем, что она его не любит и часто демонстрирует эту нелюбовь. Пусть Жак бездарь, пусть маменькин сынок, пусть бездельник и бабник. Может, ей стоит наконец попробовать пожить спокойно? Без всяких комплексов и изматывающих маний? Просто брать от жизни то, что она дает, и мириться с тем, что забирает?

Тем временем в офисе «Контакта» некоторые никак не могли разобраться с делами и уйти домой. Например, бедный Димочка еле-еле разгреб гору работы, сваленную на него неугомонным Смирновым. Но торопиться было некуда. Мамуля с папулей отвалили в тренажерный зал, по телевизору ничего интересного, а гулять в одиночку Димочка не любил.

В комнате стемнело, он поднял жалюзи и обомлел. За окном маячило Герино лицо. Похоже, девушка залезла на пожарную лестницу, чтобы быть ближе к любимому. Димочка резко опустил веревку, жалюзи с шуршанием вернулись на место, и лицо исчезло. Но от Геры отделаться не так-то просто.

Через пять минут она возникла перед его столом. По случайному совпадению оба были одеты в светлые летние костюмы. На голове у Геры, как всегда, красовалась какая-то немыслимая шляпка. Слава богу, что не с пером и вуалью. Если бы не трагические лица, наблюдатель мог бы принять их за жениха с невестой.

— Слушаю вас, — равнодушно-деловым тоном сказал Димочка, отворачиваясь к стенке.

— Ну зачем ты так, а? — умоляюще заговорила Гера. — Я переживаю, я… Я понимаю, что неправильно поступила, я это признаю… — Она потупилась. Димочка довольно улыбнулся, пользуясь тем, что его лица Гера не видела. — Давай поженимся? — робко спросила она и тронула его за рукав.

— Хорошо. — Димочка улыбнулся, и дама расцвела, разводя руки в широком объятии. — Хорошо, что женщины стали признавать свои ошибки, но…

Гера сникла.

— Но я хочу поговорить о будущем. Где гарантии, что ты не станешь снова агрессивной, не будешь брать на себя первые роли? Мне необходимо равенство… — закончил он дрогнувшим голосом и насупился.

Герасимальда растрогалась.

— Димочка, ну что ты такое говоришь, ну какие первые роли… да я тебя на руках носить буду! — Она шагнула к нему, и Димочка одним прыжком оказался у окна. Расстояния ему показалось мало, он отгородился стулом и замер.

— Что ты испугался? — укорила его Гера. — Не сейчас же!

Она подошла и села на стул рядом с ним. Димочка подумал и вышел из укрытия.

— Ты согласен? — чуть дыша, спросила Гера и зажмурилась.

На лице Димочки появилась робкая улыбка.

— Согласен!

Гера бросилась было ему на шею, но он нахмурился. Девушка тут же понимающе закивала и убрала руки.

— Не буду первой, — твердо пообещала она.

Димочка сам обнял ее, и они слились в страстном поцелуе.

От интимных утех их оторвал Макишев. Войдя, он увидел парочку на столе секретаря и невольно отпрянул назад. Но его дело отлагательства не терпело, поэтому он постучал по столу и недовольно сказал:

— Димочка, завтра с утречка передай этот пакет Смирнову!

Дима был не в силах говорить и лишь кивнул. Макишев скривился, с отвращением оглядел Геру и вышел.

Наташа вышла из автобуса усталая и раздраженная. Как все-таки машина облегчает жизнь! В прошлый раз, когда ее с дочками до места довез Кленин, всю дорогу она сидела, с комфортом откинув голову на мягкую спинку кресла, девочки спали сзади, вещи не оттягивали руки, а спокойно лежали в багажнике…

Теперь же ей пришлось сначала ехать в переполненном вагоне, где люди стояли друг у друга на ногах, а сумки держали в зубах, потому что руками нужно было крепко за что-то держаться. Потом она еще полчаса ждала автобус и затем тряслась по ухабам вместе с толпой таких же, как она, уставших и злых пассажиров.

«Дело действительно не в деньгах, — думала Наташа, — а в том, как сильно они облегчают жизнь. Вот ведь жила раньше, не знала, как ездить на машине, как ходить по ресторанам… А разок попробовала, и теперь словно сглазили: хочется жить лучше. Для чего-то придумывают эти достижения цивилизации? Почему бы и не для меня?»

Еле дыша, она подошла к дому и никого не увидела. Толкнув калитку, вошла во двор… Под навесом стояла машина Кленина.

Наташа уставилась на нее как баран на новые ворота. Наличие машины несомненно свидетельствовало о том, что и сам хозяин где-то неподалеку.

Наверно, из-за жары она соображала немного хуже, чем обычно, и сначала никак не могла понять, как Кленин оказался здесь, если перед отъездом она говорила с ним по телефону? Но Наташа тут же пришла в себя. Что за ерунда: ему ведь не надо было трястись в электричке, а потом ждать автобус. Сел в машину и с ветерком прокатился за город. Вполне естественно, что он ее опередил.

— Мама! — позвала она, но никто не откликнулся. Наташа потрогала входную ручку, дверь открылась. Бросив сумки на террасе, она прошла в дом. Там было пусто, тихо и прохладно.

Вдоволь напившись холодной колодезной воды из ведра, Наташа умылась, причесалась и отправилась в сад. Но сначала подошла к машине. Как ни странно, она не была заперта, и, открыв дверцу, женщина заглянула в бардачок. Ей хотелось проверить, лежит ли там еще фото Ирины.

Его не было. Зато там лежала ее фотография. Удивленная Наташа внимательно осмотрела снимок. Откуда он у Сергея? Ведь она ему ничего такого не дарила, и вместе они не снимались…

Наташа на фотографии не смотрела в кадр, ее улыбка адресовалась всем и никому. Выбившиеся из прически длинные рыжие пряди блестели на солнце, а глаза были грустными. Такой себя она никогда не видела. Большинство фотографий, на которых они были вместе с Андреем или с дочками, выглядели официальными и скучными. Так всегда получается, когда человек знает, что его снимают, и заранее принимает «приличный» вид. Девушка на этой фотографии не подозревала о том, что ее фотографируют.