Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются

— А я знаю? — с упреком посмотрела на него администраторша. — Сейчас принесут протокол, и я вам все скажу.

— А как мне понять, я сейчас на свободе или уже нет? — настырничал Смирнов, чувствуя справедливое негодование.

— Если ты еще на свободе, это не твоя заслуга, — вмешался мужик в штатском по ту сторону решетки, — это наша недоработка, понял?! — Он ударил Смирнова бумагами по носу. — И сиди!

Андрей обалдел. Ничего себе порядочки тут…

— Лида! — закричала дежурная. — Лида, неси протокол с места!

Таинственная Лида не отзывалась.

— Вот глушь, — скучно прошептала администраторша и углубилась в разгадывание кроссворда, не делая никаких попыток подняться и самой сходить за бумагами.

Смирнов скрипнул зубами, но делать было нечего. Он сел на привинченную к полу скамью и попытался успокоиться.

Наглый следователь, ударивший его, впустил в комнату какую-то гражданку в мятой зеленой юбке. Лицо ее украшал темно-фиолетовый синяк, а волосы на голове давно забыли, что такое шампунь.

— Так что там у вас с этим Бурылевым? — тяжко вздохнул следователь. По его лицу Смирнов понял, что эта гражданка ему до смерти надоела.

— Что, что?! — заголосила тетка, словно открыли кран в ванной. — А калитку мою кто взял?!

— А Бурылев говорит, что не брал и вообще в глаза ее не видел, — как-то просто, буднично сказал следователь.

Баба взвилась:

— Это как же не видал, когда он ее сам ставил?! И сам же этот ваш подсудимый ее из озорства и спер!

— Во-первых, он еще не подсудимый, — попытался остановить даму следователь. — А во-вторых, когда он ее ставил?

— Да недели три как будет. И он не только подсудимый, он уголовник! Калитку из озорства спер и в лопухи бросил, а Звягин, Марьи Федоровны зять, ее прибрал. Я ей говорю: «Уйми зятя, пусть отдаст калитку!» А она говорит: «Не видала я калитки и зятя своего распрекрасного уже третий день не вижу!» И ведь врет, ох, врет! Он у ней и в четверг был, и в ту пятницу был, а она говорит: «Не вижу». У ней что, глаза на заду, что ль?

Смирнов уже запутался и перестал понимать, на кого же жалуется эта гражданка. Следователь, похоже, тоже что-то упустил, так как строго прервал излияния потерпевшей:

— Гражданка! Так кто калитку спер?

— Так вы же милиция, — подал голос Андрей. — Вы и ищите.

Потерпевшая и следователь воззрились на Смирнова с откровенным неодобрением.

— Поговори у меня, — наконец сказал мужик. — Сиди в углу и не отсвечивай!

— Так калитку-то уже вернули, — поддержала его потерпевшая. — Ейный зять и вернул. А Бурылев вместо калитки флягу из-под керосина украл, стервец…

Смирнов понял, что женщина в его защите не нуждается. О таких, как она, говорят: без мыла куда хочешь влезут. Он ей даже немного позавидовал, так как сам такой напористостью не отличался и вынужден был ждать, пока на него обратят внимание.

Андрей свернулся на скамейке калачиком и попытался уснуть. И хотя жесткая доска все время колола бока, под монотонную беседу тетки и следователя он задремал. Ему снился страшный Бурылев с калиткой под мышкой, и Герберт Иванович, грозящий кулаком какой-то Марье Федоровне.

Ирина вышла из подъезда смирновского дома. В квартире никого не было, даже Наташи. Соседка сказала, что Андрея не видела уже месяц, а супруга его вчера уехала в деревню, к дочкам.

Кленина задумалась. Возможно, Андрей отправился в деревню вместе с женой. Тогда понятно, почему его мобильный отключен, а никто из близких не может его найти. В таком случае ей можно больше не метаться по городу. В деревню за ним она не поедет, это уж слишком.

Она села в машину и услышала, как в сумочке разрывается мобильник.

— Алло? — рявкнула она в трубку.

— Здравствуй, Ириночка, это Куролесов, — раздался в трубке раскатистый голос. Борис Ефимович явно пребывал в хорошем настроении. С чего бы это? — Что-то совсем не заходишь ко мне.

— Дела, Куролесов, дела, — объяснила она нахальному толстяку.

— С другими дела, а со мной нет? — обиделся он. — Мы насчет аренды так и не договорились. Вопрос-то сложный… Твой сотрудник приходил, нахальничал тут.

Ирина удивилась. О визите Смирнова она знала. Андрей сказал, что уладил вопрос с арендой, не уточнив правда, каким образом.

— Ты где берешь таких алкоголиков? — весело поинтересовался Куролесов.

— Можно я к вам приеду? — перешла она на официальный тон.

— Давай, давай! — ободрил ее Борис Ефимович. — Шампусик уже на столе, только тебя и жду…

Смирнов вскинул голову и посмотрел на часы. Прошел час. Он поднялся и подошел к решетке. Дежурная сидела в той же позе, кроссворд был разгадан наполовину.

— Протокол еще не принесли? — поинтересовался у нее Андрей.

Девушка сморщилась.

— А я и забыла совсем, — простодушно призналась она. — Сейчас посмотрим…

Она вышла. Андрей огляделся. На столе, примыкавшем к решетке, лежала чистая бумага. Он стащил один лист и вытер грязную руку, с которой брали отпечатки пальцев. Никто этого не заметил.

Потом оперся о решетку, и неожиданно она поддалась под его весом. Смирнов увидел, что это дверь, и она, оказывается, не закрыта на засов.

По-прежнему никто не обращал на него внимания. В дальнем углу комнаты какая-то тетка беседовала с мужчиной лет сорока, популярно объясняя ему, почему нужно забрать жалобу на нетрезвое поведение соседа по лестничной клетке. Наглый следователь с теткой, у которой украли калитку, куда-то исчезли.

Потихоньку, стараясь не шуметь, Андрей вышел из «обезьянника» и прошел к той двери, за которой скрылась дежурная.

Оказавшись в общем коридоре, он занервничал, но потом успокоился. Никого не было, никто его не окликал. Расхрабрившись, Смирнов толкнул еще одну дверь и увидел выход.

Когда до заветной свободы оставалось пять метров, откуда-то из боковой двери вынырнула дежурная с протоколом в руках.

— Ой! — сказала она, столкнувшись со Смирновым нос к носу. Тот остановился как вкопанный. — Вы, наверно, ко мне? — улыбнулась девушка.

Андрей понял, что она его попросту не узнала. Похоже, профессия выработала в ней невнимательное отношение к людям, или она была настолько заморочена делами, что его не запомнила.

— Подержите, я сейчас вернусь. — Она сунула ему в руки протокол и куда-то ушла.