Остановка по требованию. Пассажиры с детьми
Шрифт:
— Вы против десерта ничего не имеете? — обратился к ней Кленин.
— Ничего…
— Тогда еще шоколадное парфе с ананасом. — Официант кивнул и исчез.
Кленин посмотрел на Наташу:
— Как вам здесь?
— Хорошо, — честно призналась она. — И есть хочется. Вы здесь часто ужинаете?
— Часто. Да и обедать сюда захожу.
Они помолчали, переглядываясь. Наташа понимала, что нравится Сергею, и от этого он скован. Ей это льстило. Такой большой, сильный мужчина, а она может им командовать! Какой женщине не станет от этого приятно?
— Ну,
— Будем, — улыбнулся тот в ответ.
— О чем?
— Не знаю. Может, вы расскажете о себе?
— Годится, — решила Наташа. — А вы о себе.
— Только вы первая.
— А мне и рассказывать нечего. Родилась в деревне, где живет моя мама. Но училась она в городе, потом стала сельской учительницей. Я по ее стопам пошла, но в деревню не вернулась. Встретила тут кое-кого…
Она запнулась. Говорить о том, как они с Андреем познакомились, ей не хотелось.
— В общем, вышла замуж, родила двух дочерей. Работаю в школе… Это вы и так обо мне знаете. Всей биографии — на три строчки. Короче, ничего интересного. Совсем обычная жизнь. Теперь ваша очередь!
— А у меня не длиннее, — пожал плечами Кленин. — Учился на художника, стал деловым человеком. Хотел жить где-нибудь в огромном доме в деревне, иметь добрую жену и десять детей.
— Вы?! — поразилась Наташа. — И в деревне?
— А что, не похож я на селянина? — усмехнулся он.
— Если честно, не очень…
— Это мой приличный вид вас вводит в заблуждение… В общем, не имею ни дома в деревне, хотя мог бы, ни доброй жены. И вообще, сейчас никакой нет. Вместо десяти детей — сын один, и тот не со мной.
Оба не говорили о том, что их мучает. О самом главном, благодаря чему сухие строчки официальной биографии превращаются в живые человеческие судьбы. Молчали о любви, о предательстве, об одиночестве. Но думали об этом, и настроение за столом сразу изменилось.
— Зато можно начать жизнь сначала, — неуверенно сказала Наташа, думая о себе. — У вас нет этого ощущения, что все сначала?
— Не сначала, — поправил Кленин. — По-другому.
— Это вы хорошо сказали, — вздохнула Наташа. — «По-другому»…
Действительно, разве будет все так, как раньше? Нет! Поезд ушел. Как бы ни сложились их отношения с Андреем, прежнего не будет. Они оба изменились, стали другими. А Сергей похож на нее. Производит впечатление брошенного. Интересно, жена от него ушла или он от нее? Хотя она видела Ирину всего два раза — первый издалека, второй у нее на дне рождения — и не могла судить о ней объективно просто потому, что они были соперницами, ей казалось, что Кленина гораздо более жесткая, чем ее бывший муж.
— Не ресторанный у нас какой-то разговор, — Наташа тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли. — Давайте смеяться. Анекдоты знаете?
— Анекдоты я люблю. — Кленин покопался в памяти, пытаясь вспомнить что-нибудь поприличней. — Значит, едет новый русский…
— Извините. — Наташа кашлянула. — На самом деле я терпеть не могу анекдоты.
— И я, — сознался Кленин, и оба рассмеялись. — Вы почему?
— Не
знаю. — Наташа развела руками. — Чувство юмора вроде есть, без него в школе нельзя, но вот анекдоты как-то смущают…— А я устаю их рассказывать. Последний раз попытался насмешить знакомого француза, так просто не знал, какой анекдот он поймет. Чувство юмора у всех наций разное. О новых русских нельзя — это наше, специфическое. О Вовочке он никогда не слышал… Что остается?
Появился официант. Наконец им подали первое блюдо, и Наташа, вдохнув аромат, поняла, что голодна. Первый раз за эти дни она с аппетитом приступила к еде.
Салат с мидиями, креветками и морскими гребешками был чудо как хорош. Она старалась есть помедленней, чтобы растянуть удовольствие.
— А дети с мужем сейчас?
Наташа укоризненно посмотрела на него.
— Извините, — смутился Кленин.
— Не извиню. — Наташа нахмурилась. — Вы же точно знаете, что мужа у меня нет. В отсутствии.
Оба замолчали. Кленин ругал себя за оплошность. Но ему так хотелось узнать, что творится у нее дома! С Ириной он не виделся несколько дней и выяснить, как у нее обстоят дела с вахлаком, он не мог.
— Дети с соседкой, — наконец неохотно сказала Наташа. — У нее все равно бессонница, она смотрит телевизор, пьет чай, может так всю ночь просидеть…
Кленин кинул на нее быстрый взгляд. Наташа смутилась, поняв, как двусмысленно прозвучала последняя фраза. Покраснела и посмотрела на часы.
— Но все равно, мне скоро уже… Не люблю надолго их оставлять…
— Но мы же только начали говорить, — запротестовал Сергей. — И вы не попробовали маринованную утку и пасту. Это действительно вкусно, поверьте!
— Да нет, я, конечно, не убегу прямо сейчас… Какие-то мы грустные с вами.
— Это вы грустная. И очень красивая…
Наташа усмехнулась:
— Это у меня такое свойство организма. Когда мне плохо, я вообще хорошею. А когда все хорошо, я становлюсь толстой и довольной.
— Ну тогда вам сейчас очень плохо!
— Да нет, все в порядке. — Наташа улыбнулась. — Вы знаете, и история эта разрешилась нормально. Помните, я вам рассказывала о драке?
— Помню, — Сергей как-то странно мотнул головой.
— Все как-то замялось, даже странно. Вы ничего об этом не знаете?
— Откуда?
— А я уже собиралась увольняться… Теперь не придется. У меня скоро отпуск. Машу с Люсей к бабушке отвезу. Они каждое лето там.
— Поедете поездом?
— Сначала поездом, потом автобусом.
— Хлопотно! Да еще наверняка детские вещи. Давайте, я вас отвезу?
Наташа ничего не ответила. Она отвернулась и смотрела в зал. Тихо играла музыка, две пары двигались в полутьме под какую-то сентиментальную мелодию.
— Потанцуем? Я сто лет не танцевала. — Ей действительно хотелось вспомнить, как это бывает, когда мужская рука ложится тебе на талию и ты двигаешься, будто покачиваясь в волнах.
Они встали и прошли на площадку. Сергей нерешительно обнял Наташу, но она сама приблизилась к нему и оперлась подбородком о его плечо.