Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Так-то оно так, и все же… — промямлил Балаганов.

— Ну что же вы, братец? — тернул по усам рукой Козлевич. — Столько трудов, усилий, головоломок, а когда приблизились к решительному и последнему бою, как поется в песне, вы и засомневались, товарищ Балаганов?

— Вот именно к последнему… — промямлил младший компаньон.

— Не каркайте, рыжеволосый младенец, — озлился Остап.

— Не каркаю, командор, но и мне этот милиционер не понравился… — тихо выдавил из себя бортмеханик компании.

В этот день компаньоны решили заночевать в бывшей гостинице «Франция», с новым названием «Алупка». Ожидая с нетерпением следующего дня, чтобы посетить дворец, друзья-искатели вышли перед сном на вечернюю прогулку.

Глава 24. Сколько на земле кошек

В то-время, как искатели сокровищ графини прогуливались по вечерней Алупке, ночной сторож дворца Иваныч кутил в ресторане. В дорогом частном ресторане? Позвольте, а откуда это у низкооплачиваемого служащего деньги? Уворовал? Нет, Иваныч был человеком честным. Поэтому ему и доверили ночную охрану дворца-музея. И всё же?… Да, требуется пояснить, откуда у сторожа появилась возможность попьянствовать в нэпманском ресторане.

Человечество знает всё. Или почти всё. Но, конечно, не знает сколько на земле домашних кошек. Отрывочные данные говорят, что их насчитывается до ста миллионов, и больше. А если учесть, что некоторые жители земли употребляют кошек, как кролей и зайцев, то эти цифры будут весьма относительны.

Одни кошки в домашних условиях ловят мышей, другие украшают интерьеры жилищ, наполняя их уютом и спокойствием, ласкают взоры хозяев. Еще другие — служат преданно хозяевам, как электромагнетический источник, благодаря своей шерсти, для лечения поясничных болезней. Некоторые же талантливые кошки поддаются дрессировке и выступают с успехом в цирках. А еще есть случаи, как кошка или кот своим мяуканьем подавали сигнал человеку о каком-нибудь бедствии, например, о пожаре или наводнении, обрушении.

Но в описываемом случае дворцовый кот Трильбик, как называл его Иваныч, не намяукал ему о подобном бедствии. А благодаря его мяуканью музейный сторож, Иваныч к пропивал сейчас в ресторане премиальную десятку, полученную им за бдительность…

Полифон, размером с бабушкин комод, изрекал тилинькающие мелодии, наполняя хмельные души посетителей умиротворением. Оркестр в ресторане днем не играл, периодически заводили пружину полифона.

Полученными деньгами и выпитыми уже двумя стаканами вина сторож был расчувствован до глубины души. Всё казалось ему в радужном свете: и обстановка в ресторане, и вино, и звуки полифона, и даже разговор за соседним столиком о предстоящем большом сокращении штатов. Слыша это, он даже трезвым не волновался бы. А не то, что сейчас, посмеиваясь, он говорил:

— Как же можно без сторожей обходиться? Вот я к примеру… За образцовую охрану социалистической собственности… на премию в ресторане… Нет, без сторожей никак не возможно.

— Оно верно, без сторожей никак нельзя, — согласился сосед по столу.

— Вот и живи спокойно, старик, — засмеялся другой.

А третий добавил:

— Тебе-то чего волноваться? Это нам, понимаешь.

Иваныч был очень доволен такими словами и заказал себе третий стакан вина. А когда выпил, опьянел еще больше, и заболтал одному ему понятное:

— Слышу, значит, а он мяукает и мяукает… К водопою, стало быть просится…

— Да кто просится, старик? — спросил сосед-парень.

— Как кто? Трильбик…

— Что ты морочишь голову? Какой Трильбик? Что еще за Трильбик, старик?

— Да кот, я же вам говорю… У нас во дворце живет кот, не кот, а котище… И зовут его Трильбик. А воду он пьет только из водостока Трильби, граждане. Каждую ночь туда ходит, стервец. А тут, видать, забрался во дворец, а его и заперли. Он, значит, мявчит, просится…

— И всё же, старик, ты объясни, что за Трильбик? — пьяно спросил оставшийся из трех соседей по столу парень.

— Я же говорю, котища зовут Трильбик, а его заперли во дворце… он и мяукал, чтобы выйти и попить воды из водостока Трильби. Знаете там, у западного входа слева… Если вы там бывали?

Сосед Иваныча, изрядно пьяный, никак не мог вникнуть в суть рассказа дворцового сторожа.

Эти пьяные, несвязные объяснения Иваныча услышали сидящие за соседним столом Екатерина и Вадим Ксенофонтов. Если бывший поручик был без камуфляжа, то Екатерину, кто её знал, можно было только с трудом узнать в ней бывшую горничную графини. Волосы её были окрашены в черный цвет турецкой хной, а на носу сидели темные очки, которые никак не шли к ресторанной обстановке. А поверх платья на ней сидела легкая кожаная курточка. Слушая доносившийся к их слуху слова пьяного дворцового сторожа Иваныча, Екатерина спросила:

— Узнаешь его, Вадим?

— Еще бы. Ночной страж с ружьем, из которого, наверное, и стрелять уже не будет, — усмехнулся Ксеноронтов. — Любопытно, любопытен его рассказ, Катрин.

— А не находишь ли ты, дорогой, что в последнее наше посещение, мяуканье этого кота и мы слышали.

— Вот-вот, именно его мы и слышали, Катрин. Что же он поведает нам еще? Ну-ка, минуточку, — встал Вадим.

Ксенофонтов подошел к столу, за которым сидел уже в одиночестве дворцовый сторож, со словами:

— О, кого я вижу? Не иначе как из нашей службы, а? — деланно радостно говорил он.

Но для изрядно хмельного Иваныча вполне реально прозвучали эти слова и он протянул:

— А-а… — поведя пьяными глазами по лицу Вадима промолвил, — Да, никак из службы…

— Прошу за наш стол, товарищ, раз уж встретились, — и крепко взяв его под локоть, приподнял и подвел к столу, где сидела Екатерина. — Прошу, — наполнил рюмку Ксенофонтов. — Вы так интересно рассказывали. Известное дело, кот мяукал…

— Так я же им и говорил, а они не понимают… Кот, значит, Трильбик…

— Выпили, выпили, дорогой Иваныч… — поднял рюмку Вадим.

— Не много ли? — забеспокоилась Екатерина.

— А мы с товарищем крепкие, а? — заставил себя засмеяться Ксенофонтов, подкладывая закуску старику.

А Иваныч продолжал:

— А он просится, чтобы его выпустили. А как я могу, когда дворец закрыт, опломбирован. Ну, думаю, утром тебя и выпустят… Несу охрану, граждане, а как подойду к тому месту, а Трильбик мяукает, да так жалобно… А тут слышу, как будто кто-то в подвале стену разбивает. Прислушался я, действительно, как бы молотом стену разбивает. Думаю, мерещится. А как подойду к месту мяуканья Трильбика, вновь слышу стук… стену кто-то разбирает… Ну, думаю, дождусь утра и доложу директору. Утром и доложил, граждане…

Услышав это Екатерина и Вадим переглянулись взглядами им понятными.

— Ну-ну, Иваныч, интересно рассказываешь. Давай выпьем, — наполнил еще стопку дворцовому стражу Ксенофонтов. — И что дальше, что оказалось?

— А что дальше, премию выдали значит… Почему я и забрел в этот дорогой нэпманский ресторан, граждане.

— Премию? За что? За то, как кот мяукал? — засмеялась Екатерина.

— А нет, граждане, дальше рассказывать я и не имею права, — взял рюмку Иваныч.

— Как это не имеешь права, если тебе премию дали, как ты говоришь. Так гордиться этим ты должен, Иваныч, — подбодрил Вадим, когда старик выпил очередную стопку.