Остап Бендер и Воронцовский дворец

Во втором акте банковцы были очень смешны, в особенности — кассирша. Она доказывала, что её загипнотизировали, что она пребывала в сильном расстройстве от поступка Кошкиной. Появилась на сцене и сама Кошкина. Молодая и красивая, обездолившая подругу не молодую и не красивую. Муж, которого она отбила у неё, ей разонравился. И она вышла замуж за честного клиента банка, который возвратил в кассу переплаченные пять тысяч рублей. И на их свадьбе кассирша и бухгалтерша уже пели куплеты о честном советском гражданине и о его верной семейной любви. Свадьба была шумная с музикой и танцами. И занавес опустился на сцену под учащенный барабанный бой.

— Я доволен спектаклем, — сказал Остап, когда выходили из зала. — Мне театр позволил повспоминать кое-что, и сократил время нашего ожидания, голуби-товарищи…

Мысли о предстоящем финальном деле его компании Остапа не тревожили и он уснул крепким сном.

Утром в день очередной поездки в Алупку Остап чувствовал себя охотником, которому предстоит выезд на встречу с неведомым зверем, и когда он вошел в комнату своих компаньонов, то друзья встретили его как то необычно.

— Что это вы так на меня смотрите, Шура?

— Может ночью вы ездили в Алупку, Адам?

— Как можно без вашего ведома, Остап Ибрагимович.

— Так в чем дело, собирайтесь и поехали.

— Верно, всё готово, поехали, но… — загадочно смотрел на Остапа Козлевич. А затем развернул листок ватмана перед руководителем компании.

На ватмане не совсем профессионально чертежно, был вычерчен план-копия с имеющихся у них фотографий.

— Вот это да! — несколько удивленно произнес Бендер.

— Мы подумали, зачем это нам стоять там в толпе экскурсантов и перерисовывать в три руки, как вы говорите. Не лучше ли развернуть эту картинку и сравнить с той, которая там висит.

— Ну, детушки, ну, голуби-лебеди! Вы тут меня перещеголяли. Скажу прямо, сверхталантливые ученики-искатели. Прекрасно, прекрасно, единомышленнички мои, — рассматривал чертеж Остап.

— А помеченные крестики в восточной части подвала мы специально не нанесли на всякий случай, — пояснял Козлевич.

— Чтобы никто не узрел, — вставил свое слово и рыжий Шура.

— Ох, как правильно, ох, как разумно, милые вы мои братушки. Так что ночь не спали?

— Выходит, Остап Ибрагимович.

— Поспать тоже успели, — хихикнул Балаганов.

Пребывая в приподнятом настроении, компаньоны в этот день прикатили на заветном «майбахе» в Алупку. Прибыли и с удовлетворением отметили, что дворец-музей уже открылся, продавались билеты, толпились, как обычно желающие посетить дворец, которых созывали в группы экскурсоводы и вели в назначенное время по дворцовому комплексу. К одной из таких групп и пристроилась тройка компаньонов-единомышленников.

Войдя в прихожую дворца, друзья задержались, ожидая пока экскурсанты проследуют дальше, искатели уже не в три руки, а в три пары глаз, сравнили свой чертеж с тем, который висел под стеклом на стене. Всё было идентичным. Можно было подумать, что именно с этого большего размером чертежа компаньонов и был сделан экспонирующий чертеж меньшего размера.

— Ну, детушки, дворец на месте, подвал на месте, чертеж план соответствует нашему. Остается второй этап, — говорил Остап, когда они стремительно проследовали по помещениям дворца и вышли через Южный фасад к Львинной террасе.

Спустились, обошли ограду, фонтан и прошли в Пальмовую аллею. Уселись на свободную скамью.

Сидели и с удовлетворением обсуждали подготовку к заключительному этапу. Бендер говорил:

— Значит, как я и говорил, нам придется долбить стену и подполье. Для этого мы и запаслись зубилами, молотами, мешками для упаковки и фонарями.

— Остановимся снова в гостинице, командор?

— Нет, Шура Шмидт, гостиница нам уже не подходит, детушки. Остановимся в частной квартире возле самого дворца. Если нам удастся ночью докопаться до тайника, то куда найденное потащим? В гостиницу на обозрение всем? Ведь судя по всему, там предметы такие должно быть…

— Верно, Остап Ибрагимович, говорите. Машиной ведь не подъедешь ночью к дворцу.

— А там иди знай, что в тайнике… — размышлял Остап. — Канделябры, картины, вазы, столовое и другое… Кубки должны быть золотые, ковры… И не исключено, что нам придется посещать этот тайник не раз, чтобы всё выбрать оттуда.

— Верно говорите, Остап Ибрагимович, верно. Нужна квартира, — еще раз подтвердил Козлевич.

— Квартира и с отдельным входом, командор, — внес свое предложение и Балаганов.

Бархатный сезон 1931 года в Алупке подходил к своему завершению, хотя погода стояла теплая и сухая. Море было спокойным и еще не остывшим, прогретым за лето. Санатории были по-прежнему заполнены густо, но отдыхающих, как их повелось называть неорганизованными, стало значительно меньше. Поэтому компаньонам без труда удалось заарендовать небольшой одноэтажный домик по улице, идущей от западных ворот дворца вверх к центру. Домик был с двориком, где компаньоны могли поставить свою машину. Хозяева же, сдавая своё жилье, пребывали на время сезона у своих детей, в другом месте городка, где жили в летней пристройке. Всё это устраивало компаньонов как нельзя лучше.

Поставив машину под окнами дома, компаньоны заперли ворота и решили прогуляться по славному городу Алупка. Так как планируемое ими проникновение во дворец должно было произойти глубокой ночью.

Глава 26. А ларчик открылся случайно

Компаньоны остановились перед афишей, на которой скупо и некрасиво было написано: «Сегодня в клубе санатория «Солнечный» /бывш.№ 25/27/ состоится встреча с комендантом пограничного района Большой Ялты. Начало в 17 часов. Вход свободный».

— Ну, камрады, на его встрече нам следует побывать, — сказал Остап.

— Да, любопытно, — кивнул Адам Казимирович.

— А мне лучше попляжиться, море такое теплое, командор, — взглянул на Бендера Балаганов. — Мы же не думаем тайком переходить, переплывать морскую границу, Адам Казимирович, командор?

— Конечно же нет, Балаганов. Просто любопытно послушать, что этот комендант скажет. Надо быть в курсе всего, друзья. Особенно пограничных дел, как мне пришлось убедиться. Их надо знать и почитать также, как и уголовный кодекс, — произнес Бендер.

Около назначенного времени встречи, искатели графских сокровищ вошли в клуб и заняли места ближе к сцене. Но Остап передумал и пересел со своими единомышленниками в дальний угол, у открытого окна.

— Нечего нам выпячиваться со своим интересом к этой встрече, детушки, — пояснил он.

Отдыхающие после тихого часа очень активно заполняли просторный зал клуба. Заходились и занимали места и местные жители. Но когда, культмассовик включил граммофон, который он выставил у входа, повернув его рубчатую трубку к улице, то под аккордные звуки марша приток людей еще увеличился и в зале стало так тесно, что, как говорится, яблоку негде было упасть.