Оставшиеся в вечности

Владлен Семенович, просмотрев материал, опять заартачился. Он страшно боялся неудовольствия совета владельцев издательства. Сергей решил идти ва-банк. Предложив сделать для проформы «рыбу», подсунуть материал в этом приблизительном изложении своим денежным тузам. Тема была злободневной, как никакая. Предстоящие выборы набрали вес в массах и в СМИ, а потому хозяйский глаз должен сам утвердить сюжетную канву и тему материала. После его одобрения уже потом добавить мелкие, но острые перчинки. Погоду они не сделают, а суть будет изложена как задумано.

Возвращаясь, в зеркало заднего вида Сергей заметил «Тойоту», юрко ныряющую вслед за ним. Авто упорно не отставало. Сергей поначалу не придал этому никакого значения. Но «Тойота», назойливо следовавшая за ним, поселила в нем некое беспокойство. Что-то намерено явное прослеживалось в маршруте этой тачки. Несколько раз в зеркало заднего вида Сергей видел эту, весьма потрепанного вида, машину. Его преследовали почти до самого дома. Глянув в очередной раз на повороте к дому назад, Сергей с каким-то облегчением не увидел своего преследователя. «Черт! Параноиком становлюсь! Кому на хрен я сдался!».

Зарулив во двор, он въехал на парковочную стоянку. Выйдя из машины, Сергей огляделся. Надо было убедиться, что интерес к его персоне у какой-то зачуханной тачки пропал. Ее не было видно. Но напряжение, поселившееся в нем, не давало ему расслабиться. Он вдруг почувствовал, как что-то вокруг стало быстро меняться. Куда-то пропали припаркованные машины, будто стремительно навалившаяся темнота поглотила их. Машин всегда было много возле дома, но сейчас на парковке не было ни одной. И его машина исчезла, словно и не было ее. Сергей замер. Что за чертовщина происходит вокруг?! И холод, адский холод сжал его тело как тисками! Едва удержав себя от панической атаки, Сергей с силой шлепнул себя по щекам. Хлесткий звук пощечин быстро затух в плотном, вязком мраке. Он оторопело оглядывался по сторонам. В памяти вдруг запульсировала давно забытая картина пятнадцатилетней давности. Вокруг него контурами угадывались очертания прежней панорамы двора. Рядом с местом, где он стоял, виднелся обсаженный акациями за низенькой оградкой, стол с двумя широкими лавками. Чуть поодаль белесой массой маячила трансформаторная будка.

Тьма, мгновенно накрывшая все вокруг, внезапно выплюнула из своего чрева плюгавенького, в кепчонке и спортивных трениках мужичка.

– Серега, будь другом, одолжи трешку, – сипло забормотал он. – Гадом буду, если завтра не отдам. А?

Сергей с ужасом узнал в мужичке умершего три года назад дворового бомжа Валеру. В точности таким он видел его в последний раз. И тогда тот так же выпрашивал у него на чекушку. Он стоял, трясясь от холода и похмела всем тщедушным телом. Сергей смотрел на него и панический ужас сковал все его существо.

Видение продолжалось недолго. Все внезапно вернулось. Сергей в изнеможении привалился к машине. Опустившись на сидение, Сергей вытер пот. Черт знает, что такое это было! Все внутри дрожало мелкой судорожной изморозью. Считанных секунд ему хватило, чтобы понять, что с ним что-то не так. Он не допускал реальности случившихся с ним сейчас и утром… Он понимал, что существуют психические срывы от переутомления. Стрессы, мертвой хваткой вцепившиеся в его нервы и мозги, могли породить эти бредовые глюки. Но он чувствовал, что дело совсем не в его психике. Сергей чувствовал, что как бы ни измотался он, стрессы не есть причина таких миражей. Это что-то другое. Что же? Что?..

Рассеянно отвечая на радостные клики жены, Сергей устало опустился в кресло. Ожидая, пока Аня приведет себя в порядок, он с мрачным ощущением обреченности копался в своих мыслях. Такие провалы в прошлое не сулили ничего хорошего. Сергей встал. Покопавшись в шкафчике, он вытащил плоскую фляжку коньяка. Немного задержавшись в размышлении «пить или нет», свинтил крышку и сделал несколько глотков. Коньяк мгновенно ударил в голову. Сергей глубоко вдохнул и расслабился. Тепло разлилось по телу, отозвалось в затылке и сердце. «Ладно, порядок… Будем считать, что со мной нечистая пошутковала…».

На концерт они успели впритык. Народ, разогретый предстоящим действом, почти буйствовал. Ор стоял оглушительный. Сергей невольно поморщился, когда рядом какая-то девица в немыслимом одеянии зашлась в истошном вопле. Он с сожалением подумал, что зря не захватил беруши. Когда-то он сам был безбашенным фанатом тяжелого рока. Ревущие акустические системы на порядок сильнее, чем самолет на взлете, ничуть его не травмировали. Наоборот, всей их кодле хотелось раствориться в этих немыслимо адских звуках. Но время шло…

Что-то прибавилось в мозгах, что-то изменилось в его отношении к жизни. Вся прелесть прежних увлечений постепенно истаяла. Приятели из прежних претерпели те же самые пертурбации. Пропал интерес, который склеивал их разнокалиберные сущности в единый сплав. Потому распалась их компания на отдельные индивидуумы. Редкие встречи заканчивались коротким приветствием, иногда парой-другой банок пива и только. Жалко ли было ему того восторженно-изумленного времени? Ничуть. Сергей прекрасно понимал, что жизнь все равно возьмет свое. Только она может обломать любого, самого крепкого в своей вере человека. Сам человек сделать этого не в состоянии. Как и, впрочем, любой другой. Менее слабые духом ломаются на допросах в известных учреждениях, раскиданных по всем странам. Сильный же предпочтет умереть, чем оказаться от своих догм. Но жизнь… О, это совсем другое. Очнется иной после тяжкого беспамятства похмельного загула и обрадуется. Не помер! А ведь точно помнит, как синело лицо, не хватало воздуха и легкие, разрываясь в спазмах, умоляли о глотке воздуха. Сердце уже не билось, оно трепетало в предсмертной хаотичной пляске. И вот это воспоминание, вдруг прорвавшееся через мутное сознание, делает свое дело. Жизнь остановила череду таких загулов. Жить захотелось, наверное. Ведь не все еще сделано, и страшно умирать в полном дерьме…

Аня тянула мужа поближе к сцене. Он неохотно двинулся за ней. Расталкивая потные, горячие тела, Анна ничуть не смущалась, когда ее также бесцеремонно облапив ладонями, отставляли в сторону. Видя это, Сергей иронично хмыкал. Ему слишком хорошо была знакома такая обстановка. Здесь не было ни парней, ни девушек. Эта ревущая в фанатской истерике масса жила только одним-единственным посылом: «Я и Боги!».

Происходящее на сцене Сергея мало занимало. Из головы не шли тягучие, тяжелые мысли по поводу дневных фантазмов. Анализируя их, он все больше склонялся к варианту какой-то психической аномалии, случившейся с ним. Опять же, никакой мистики он не допускал в принципе. После некоторых размышлений он пришел к выводу, что надо пройти обследование, типа томографии. Черт его знает, может у него в мозгу развилась опухоль и сейчас он пожинает плоды ее развития. На ум пришел когда-то виденный фильм с участием Джона Траволты. В том фильме его герой вследствие развития опухоли в мозгу поначалу обрел чуть ли не провидческую способность, доходящую до сверхгениальности. Сергей поморщился. Не очень-то похожи его видения на сверхспособность. Тело покойной матери и другое покойное тело в уже в ожившей ипостаси, никак не тянули на киношный вариант.

Когда они возвращались домой, Сергей в темноте заметил, что за ними следует, как тень, фигура. Он заторопил жену. До самой парковки тень следовала за ними.

Глава 2

Другое событие, как точка отсчета в его жизни, произошло внезапно. Перед ним разверзся кусок другого места. Это было похоже на вставленную в распахнувшееся перед ним пространство огромную, без всяких рамок, картину. Первым движением чувств Сергея был удивленный ступор. Это дало ему кусок времени, чтобы остаться в разумном состоянии. Голова не лопнула, сердце трепыхалось на прежнем на месте. Только липкий пот противно разбежался теплыми струйками между лопаток. Несмотря на фантасмагоричность ситуации, чуть погодя к нему пришло понимание происходившего с ним. Видимо, что-то произошло с глазами или психикой. Невозможно видеть одновременно два куска жизни в едином восприятии.

Эта вставка в реальность была настолько отличима от того, что его окружало, что Сергей поначалу зажмурился. Раскрыв глаза, он замер от накатившегося ужаса. «Что это?! Неужели опять?». Ничего не исчезло. Перед ним все так же простиралась какая-то местность. Открывшаяся панорама рванулась ему навстречу всей палитрой летнего солнечного дня. И почти мгновенно в памяти вспыхнуло знакомое место из его настолько глубокого детства, что не сразу припомнилось. Но вот же он, этот речной обрыв, река и луг за ней! На обрыве, визжа от радостного удовольствия, веселилась стайка малышни. Это было похоже на мгновенный прокол памяти. Так бывает, когда внезапно осеняет что-то неуловимо близкое. «Так было уже однажды!», пронизало его. Первым делом Сергей подумал, что это опять своего рода «дежа вю». Но он тут же отбросил эту мысль. «Дежа вю» не бывает столь реальным.