Оставьте тело вне войны
Шрифт:
— Слушаю внимательно, Хранитель.
— Во Львове разбомблен штаб армии, штаб четвёртого корпуса, управление НКВД. С девяти часов нанесены авиационные удары по пунктам постоянной дислокации всех дивизий четвёртого корпуса и мотоциклетного полка. При атаке на ППД тридцать второй дивизии сбит пикировщик Ю-87. Второй самолёт повреждён и сел на вынужденную посадку на Стрыйскую улицу. Самолёт и пилот захвачены. Бортстрелок убит. Пленный показал: вылет осуществляла первая группа семьдесят седьмой эскадры Люфтваффе. Группа переброшена сюда сроком на три дня из-под Белостока. Цель: непосредственная поддержка немецких танковых дивизий в прорыве нашего фронта танковой группой Клейста. Все три эскадры пикировщиков, имеющиеся у немцев — 1-я, 2-я и 77-я выполняют такую же задачу на центральном фронте по поддержке танковых клиньев Гудериана. Одна группа из первой эскадры направлена в Норвегию. Группой в сорок самолётов, присланной к нам командует полковник Швацкопф. Вся группа базируется на одном аэродроме южнее два километра населённого пункта Томашув.
Пленного по указанию командира дивизии передаём НКВД. Имеется запись предварительного допроса.
— Спасибо Хранитель за информацию. Если можете, уточните структуру бомбардировочных эскадр.
— Немцы воюют группами, в группе пикировщиков три штафеля (эскадрильи) по двенадцать самолётов. Плюс управление группы. По штату сорок самолётов, это примерно как наш полк. В эскадре, как правило, три группы, где-то 120–130 самолётов. На центральном фронте у немцев сейчас семь групп. Одну, четвёртую группу первой эскадры — отправили в Норвегию, для дальнейших действий на Мурманском направлении и оказания помощи финнам. Эскадры пикировщиков входят во второй воздушный флот, в Норвегии в подчинении пятого воздушного флота. Аэродромы пикировщиков, как правило, в прифронтовой полосе. За счёт маленького плеча могут совершать по шесть — восемь самолётовылетов в сутки. На определённых участках фронта могут организовать непрерывную бомбёжку. Один штафель, отбомбившись, улетел, второй прилетел. И так далее, по кругу. Минимальное количество самолётов выполняющих задание — три. Максимальное — сорок. При отсутствии истребительного противодействия в воздухе, наземные части выбивают начисто. То, что над Львовом сегодня удалось сбить три самолёта (один пикировщик ещё наши истребители завалили) — чистое везенье. Пикировщики благодаря цельнометаллическому фюзеляжу, машины очень живучие. Обратно уходят обязательно строем. Есть ряд защитных построений, с которыми наши истребители пока ещё не научились справляться. Англичане их достаточно много сбили над Англией именно истребительной авиацией. Кстати, а как с нашей авиацией после налёта немцев на наши аэродромы.
— Благодаря вашему предупреждению, Хранитель, авиацию удалось сохранить. Немцы смогли сжечь на земле всего десятка полтора неисправных самолётов. Очень большие потери среди аэродромных команд, до тридцати процентов. Люди ещё не научились укрываться и вовремя объявлять воздушную тревогу. Но и мы успели хорошо огрызнуться. В пять утра нанесли удар по скоплениям сил вдоль границы. В семь двадцать ударили двумя полками по аэродрому истребителей в районе Жешува и по штабу семнадцатой армии. Сожгли на земле мелкими бомбами свыше сорока самолётов, штаб разбомбили до основания. Я приказал, чтобы вместе с ударными самолётами выслали разведчиков с фотоаппаратурой, и засняли результат бомбежки. Полчаса назад прислали снимки, показал Музыченко разложенные на столе десяток фотографий. На отходе потеряли два бомбардировщика и много истребителей в воздушных боях. У немцев самолёты побыстрее, и с лучшей скороподъёмностью. Доклады пока идут.
Но счёт всё равно в нашу пользу. Мы подняли ещё один истребительный полк и немцев основательно причесали, уже над нашей территорией. Планируем днем совершить налет по танковым дивизиям немцев, а к вечеру нанести удар по аэродрому бомбардировочной авиации. Да вот и вы нашим соколам ещё одну жирную цель подбросили. Звонил командующий Юго-Западным Фронтом, завтра к нам перебросят ещё полк истребителей и полк бомбардировочной авиации. Так что чем бить немца с воздуха у нас будет.
— Ну а как дела у границы?
— Пока держимся. Немцы захватили три плацдарма на нашем берегу реки Сан, тянут мосты. Под Перемышлем стационарные мосты взорвали, немецкий плацдарм уничтожили. У этих двух плацдармов вяло обороняемся, ждем пока наведут переправу и отправят на наш берег побольше людей и техники. Чтобы всех их здесь и закопать. Серьёзные бои на границе там, где нет водных преград. Пограничники, кто уцелел, отошли. УРы пока держатся, и перемалывают, сколько могут. Завтра, как начнут наседать, откроем им дорогу вот здесь, — показал командарм на карте, предварительно посмотрев по сторонам, чтобы не увидел кто-то из штабных. Попытаемся провести их, а я надеюсь, что танковые колонны войдут в прорыв, вот по этому коридору, до этой точки. Здесь остановим и будем уничтожать! Восьмая танковая отрежет их от границы, назад они уже не выскочат. Единственное, что меня смущает, сможем ли удержать эту массу активных войск в мешке. Уж больно стенки тонковаты.
— Сорок первая стрелковая дивизия у вас наиболее стойкая. Её можно направлять на самые серьёзные участки. А вообще этот мешок надо резать танковыми клиньями на части и, желательно, в первую же ночь. Пока не очухались, и не встали в оборону. Если будем опережать в темпе действий, то перемелем за три дня. Отрезали кусок
и съели, отрезали и съели. А восьмую танковую надо усиливать пехотой. Коммуникации они, конечно, разнесут, но немцы непременно усилят на них своё давление со стороны границы. Они сразу же поймут, что их танковый клин отрезали. Значит, надо будет кого-то в оборону сажать.— Вот я и хотел по этому вопросу переговорить. Сил у нас мало, и очень будет нужна своевременная разведка, чтобы мы успевали реагировать на все перемещения их войск. И мы, и пятая армия.
— За это не беспокойтесь Иван Николаевич, разведку я вам обеспечу, — пообещал Глеб.
На этом и расстались.
Сержант вышел на Михайлова:
— Борис, командиру дивизии я доложил, он назвал всех молодцами и порадовался успешным действиям командиров и бойцов. С НКВД договорился, пленного они у нас заберут, возможно, и самолёт. Караул там пока держи, но проинструктируй, что там две бомбы и могут взорваться в любой момент. Я на часок слетаю к немцам, посмотрю, что там делается. Как закончу, появлюсь в батальоне. Ты людей можешь из леса вернуть, вряд ли немцы сегодня ещё будут в городе что-то бомбить. Только их надо чем-то полезным занять, чтобы бесцельно не шатались, особенно штабные, так как приклонить голову им теперь негде. Подумайте там с Кульчицким, может часть людей ночью вывезти в дивизию. Да и батальону при боевых действиях, надо находиться в боевых порядках дивизии, а не у чёрта на куличках. А охрану для складов всё равно придётся оставлять. Жилые палатки к вечеру можно будет ставить обратно. И посмотри, в каком состоянии убежища, где бомбы рядом взорвались.
— Хорошо, Глеб, я тебя понял.
Ткачев представил себе Жешув и немецкий штаб семнадцатой армии, напрягся и оказался в нужном месте. Да, фотоснимки не врали. От особняка ничего не осталось. Немецкие солдаты разбирали руины и доставали тела, выкладывая их в рядок. Офицеров отдельно, унтер-офицеров и рядовых тоже отдельно. Глеб не злорадствовал над убитыми. Эти люди ещё себя ничем не замарали, ни убийством мирных жителей, ни изнасилованиями, ни лагерями смерти. Они были солдатами и считали, что защищают Родину. Но жалеть он их тоже не жалел. Враг должен быть убит. Это аксиома воина. Тел уже достали с сотню, как минимум треть были офицеры. Наши, видно, застали штаб врасплох, большинство укрыться не успело.
Сержант перелетел к аэродрому. Здесь тоже хорошо поработали советские бомбардировщики и истребители. Глеб насчитал всего шесть самолётов, около которых суетились техники. Остальные были разбиты в хлам, или сожжены. Больше чётырёх десятков. Похоронная команда быстро копала могилы, на большой поляне с хорошей землёй. Погибших пилотов и солдат аэродромной обслуги сложили в тени деревьев. Их было много. Над полем боя, где погибло много людей, всегда витает много запахов: запах гари, кисловатый запах взрывчатки, запах крови, отдающий железом, сладковатый запах начинающих разлагаться тел, запах испражнений. Здесь же всё покрывал мощный запах сгоревшего бензина.
Г Л А В А 4
Глеб начал осмотр границы от Перемышля. Что знал сержант о Перемышле? Знал он мало. Когда князь Владимир отвоёвывал у ляхов Червону Русь, поселение здесь уже было. Во времена первой мировой войны австрийцы здесь создали крепость, с гарнизоном в сто пятьдесят тысяч человек. Русские войска после длительной осады эту крепость взяли. Сейчас же река Сан делила город на две части. Советская сторона города носила старое названием Перемышль. Противоположная, принадлежащая немецкому генерал-губернаторству — название Прёмзель. На двадцать второе июня тогда в городе стрелковых частей не было. Дрались насмерть пограничные заставы 92-го отряда, три взвода 150-го пульбата восьмого укрепрайона и рота 66 полка железнодорожных войск НКВД. Дрались против 101-й легкопехотной дивизии немцев численностью двенадцать тысяч человек. За сутки немцы захватили лишь оба моста и часть города. Горкомом партии был сформирован отряд ополченцев в 150 человек. Ночью перегруппировавшись, пограничники создали сводный батальон НКВД, и вместе с ополченцами ударили по врагу, завязав тяжёлые уличные бои. Подошедшие части нашей 99-й дивизии, помогли выбить немцев из города, боевые действия перекинулись даже через реку в немецкую часть города. Перемышль был первым советским городом, освобождённым от фашистских захватчиков. Немцы так и не смогли больше взять Перемышль. Он был оставлен войсками по приказу лишь 27 июня. Хотя гарнизон дота на берегу реки Сан под Замковой горой, держался до тридцатого июня, срывая немцам переправу. Командовал этим дотом младший лейтенант Чаплин.
Сейчас же картинка была совсем другой. Железнодорожный мост взорвали, загнав на него мотодрезину, загруженную взрывчаткой. И хотя с взрывчаткой, по мнению Глеба, слегка перестарались, но результат был налицо, два пролёта и центральная опора лежали в реке. Двигатель от мотодрезины взрывом вогнало в одну из ферм, и он висел на ней, обняв прогнувшуюся толстую балку. Командир 99-й дивизии видно был стратег. И по автомобильному мосту немцев пропустил, устроив перешедшему на нашу сторону батальону огненный мешок. Мост расстреляли из крупнокалиберной артиллерии, как и весь батальон немцев. Их тела усеивали всё предмостное пространство. Трупы никто пока не убирал. Немцы пытались организовать переправу на лодках, но пулемётчики мощных бетонных дотов укрепрайона поливали струями свинца всех, попавших в поле зрения. Сержант увидел по берегам реки десятка два выброшенных лодок. Видно попытка переправиться была не первой.