Оставьте тело вне войны

Комбат снова крутанул ручку. Телефон тренькнул, на другом конце подняли трубку:

— Живы, артиллерия? А мы уж подумали, что вас накрыло. Это что вы там набили на той стороне, а то нам из дотов только зарево видно?

— Батарею ещё одну гаубичную раскурочили, да колонну пехоты на транспорте картечью накрыли, — сказал капитан. — С батальон, где-то.

— Молодцы, артиллеристы! Поздравляю!

— Да нас уже поздравили, — вырвалось у капитана.

— Это кто такой шустрый?

— Цели есть? — резко перешёл на деловой разговор Телегин.

— Вы же из тридцать второй дивизии?

— Да, ну и что?

— Слухи пошли, что вашей дивизии ангелы помогают! Это правда?

Комбат замялся. Врать не хотелось, но и раскрывать правду капитану из УРа он не собирался.

— Значит правда! — сделали вывод на другом конце провода. — Достойных целей пока нет. А за своих ребят на правом фланге не волнуйся. Разрыв между укреплениями там прикрыли. Две роты подошло с сорокапятками. Если потребуется помощь, позвоним. А тебе Телегин и твоим ребятам спасибо! Мы теперь знаем, кто нам спину прикрывает! Нам легче будет!

— Лейтенант, — развернул карту участка границы майор Зениц. У нас в тылу появился русский корректировщик. Вот здесь уничтожена гаубичная батарея стопятимиллиметровых орудий, — показал он на карте, а вот здесь — обвел Зениц овалом место, — расстреляна колонна третьего батальона. С русской стороны эти места закрыты высотами и не просматриваются. Каждый выстрел их артиллерии корректировался. Корректировщики могли находиться вот здесь и здесь, на этих холмах. Вы пометили, лейтенант?

— Так точно, герр майор!

— Вашей задачей будет отыскать этих корректировщиков, и по возможности захватить. Я не знаю, одеты они в русскую форму, или немецкую, или наряжены под гражданских лиц. Меня крайне интересует способ передачи информации. Если рация, то это — одно, если проложен телефон — другое, но может быть и третье, русские — хитры. Возьмёте ваш взвод, транспорт и выдвигайтесь. Обследуйте там каждую кочку и кустик. Доклад через три часа!

— Слушаюсь, герр майор! Хайль Гитлер!

Г Л А В А 2

Комбат, стиснув зубы, нажал на спуск. Рой светлячков, растянувшихся цепочкой, понесся навстречу пикировщику, и Борис, чуть опустив ствол, заставил этот рой воткнуться в тело вражеской машины. Тут же застучали и другие пулемёты, в одно мгновенье, накрыв немецкий пикировщик Ю-87 паутиной злых красных нитей. Грозно прогрохотал ДШК, выпустив длинную очередь. Самолёт из пике вышел, но продолжал снижаться, переваливаясь из стороны в сторону. Сзади потянулась струйка дыма.

— Ложись! — заорал Глеб, следивший за бомбой. Всех просто сдуло на дно окопов. Сам он тоже укрылся, вдавив комбата в нишу. Он прекрасно помнил слава Тимофея, что если подставит голову под снаряд или пули, то никакой Ангел-Хранитель уже не поможет. Энергетику нарушит напрочь. Но если от снаряда или пули можно как-то уклониться, то от осколков вряд ли. У бомбы они летят в разные стороны.

Бомба рванула здорово. Земля содрогнулась. Высунувшись, Глеб увидел, что передней стены штаба просто нет. Остальные накренились, готовые рухнуть от малейшего сотрясения.

— Огонь, — заорал сержант, заметив, что второй юнкерс уже произвёл бомбометание. Территория опять огрызнулась пулемётными очередями, накрывшими вражеский самолёт. Они были не такими дружными, как первый раз, но немцу досталось. Он быстро вышел из-под обстрела и ушёл вслед за первым. Глеб ушёл в астрал, сделав маленькое окно для наблюдения. Успел опять скомандовать: — Ложись! За секунду до попадания. Пилот видно целился в центральную группу танков, и можно сказать попал. Бомба рванула рядом, не дальше трёх метров. Крайний БТ подпрыгнул, и вернулся на место. Тридцать четвёрка устояла непоколебимо, отразив все доставшиеся осколки. На этот раз ничего особо не разрушило, если не считать законсервированные в танках запчасти.

Третий юнкерс встретили чуть раньше, и со всей пролетарской ненавистью. Поскольку стреляли все, то и победа досталась всем! Попали в бомбу и бомба сдетонировала. Та ли, которая начала отделяться, или те, что висели на крыльях, но самолёт взорвался ярким огненным шаром вспыхнувшего бензина. Народ дружно прокричал: — Ура!!! и полез опять прятаться по окопам, от сыпавшихся сверху остатков самолёта.

В лесу Кульчицкому еле удалось утихомирить людей, дружно кричавших "УРА!" и плевавших на всю маскировку.

Пикировщик, заходивший первым, дымя мотором, приземлился на соседней улице. Бортстрелок снял с турели пулемёт и вместе с прихрамывающим летчиком направлялся к лесочку, куда комбат спрятал людей. Сверху экипаж прикрывал уцелевший от звена самолёт. Сесть пилот видно боялся, рискуя потом не взлететь. Досталось этой машине тоже изрядно. С левого борта виднелось полтора десятка дырок.

— Боря! — крикнул Глеб. Кутагина в машину и к воротам. Два пилота драпают к тому лесочку, где мы людей укрыли. Пусть снимет потихоньку обоих. Их самолёт сопровождает, как бы на наших людей бомбы не скинул.

Сержант опять вышел в реальность. Он висел над ППД. С юга приближались три точки. За ними ещё три. Глеб приблизился, это были наши истребители. Пилот пикировщика тоже их заметил. Он развернулся и стал заходить на бомбёжку, решив остатки бомб сбросить, не пикируя, по указанной в задании цели. Сержант ринулся к нему. Он воткнул руку в район сердца и стал сжимать артерии. Самолёт закачался, лётчик терял сознание. Вдруг что-то отшвырнуло Глеба.

— Русский Ангел, почему нарушаешь Кодекс, пытаясь убить моего подопечного?

— Ты кто? — спросил сержант, рассмотрев висевшую в десяти метрах фигуру.

— Я - Ангел-хранитель этого пилота! — ответила расплывчатая фигура.

— Я не Ангел! — сказал Глеб. — Я Хранитель! Твой подопечный пытается убить охраняемого мною человека. Пусть бросает бомбы в другом месте! Иначе я не буду воздействовать на него самого, а выведу из строя самолёт.

— Хорошо, — согласился Ангел Германского корпуса.

Пикировщик развернулся, сбросил бомбы на пустынную дорогу, и начал быстро уходить на запад.