Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 2

— Как давно они страдают от проклятия?

— Вот уже два года. Как только оно стало проявляться, мои муж и брат сразу же отправили нас сюда. Сами понимаете, свежий воздух, природа — все в этом месте помогает им справляться с бедой.

— Как проявляется проклятие?

— Они… — Сая замолчала. Отведя взгляд в сторону окна, она почти мгновенно помрачнела.

Вслед за ней, я посмотрел на окно и понял, что солнце уже практически скрылось за горизонтом к этому моменту: лишь его лучи еще хоть как-то стремились осветить и окрасить небо.

— Саяко? — позвал я напряженно.

— Что? — Женщина, вздрогнув от упоминания собственного имени, перевела на меня взгляд и быстро покачала головой. — Зовите меня Сая, как раньше. Во времена вашей дружбы с моим братом вы всегда обращались так ко мне, поэтому и сейчас не стоит менять традицию.

«Я дружил с ее братом, а потом два года игнорировал? — Я пытался улыбаться, хотя понимал, что даже моя улыбка, должно быть, выглядела нервной. — Тревожный звоночек».

— Итак, — снова заговорил я, — Сая, как проклятие действует на ваших дочерей?

— Они становятся странными. — Выпрямившись, женщина сложила руки на колени. — Агрессия, непослушание, истерики — дети и раньше могли вести себя так, но теперь все стало немного сложнее.

— Еще что-то есть?

— Они растут.

— Растут?

— Да, просто растут. — Сая улыбнулась. — Дети же.

Я замолчал, уже не зная, что нужно было спрашивать. С какой стороны не посмотри, а описание так называемого проклятия было слишком кратким. Казалось, будто Саяко не хотела вслух произносить того, что действительно происходило с ее детьми, и тогда единственным выходом из ситуации была личная проверка девочек.

— Хорошо, — спокойно отвечал я. — Тогда мне нужно для начала встретиться с близняшками. Я могу сделать это?

Саяко ответила не сразу. Ее взгляд, опустившийся к полу, показался до ужаса строгим и холодным. Таким, будто она принимала серьезное жизненное решение.

— Вы пришли слишком поздно сегодня. — Уклончиво отвечала женщина. — Думаю, Вы застали бы их в лучшем виде, если бы появились до заката.

— Ничего страшного. Не думаю, что их внешний вид сильно помешает моей работе.

Саяко хмыкнула, и эта ее реакция вызвала еще больше напряжения. Клянусь, если бы я не знал, что в случае гибели смогу снова перевоплотиться, тотчас бы убежал прочь из этого дома.

— Хорошо. Тогда я попрошу Сорана сопроводить Вас.

Дверь в комнату быстро отворилась. Даже без каких-либо команд, явно подслушивая и ожидая своего часа, в комнату прошел глава семейства Хирано. Мужчина, жестом указав мне в коридор, пригласил покинуть кабинет, и я тут же сделал это.

На прощание лишь кивнув госпоже этого дома, я улыбнулся, и замер. В секунду, когда дверь между нами должна была вот-вот захлопнуться, дружелюбное привлекательное лицо Саи исказилось равнодушием и холодом. В обычной жизни я бы наверняка не предал этому значения или убедил бы себя в том, что мне показалось, но прямо сейчас я был уверен, что все это было нехорошим знаком.

Дальше я шел следом за Сораном в полной тишине. Свет в коридорах уже не горел, и так как на улице темнело, дом частично находился в полумраке. Вернувшись к лестнице, разделенной на две части, мы со слугой сначала спустились по ней, а затем, не сворачивая на первый этаж, вышли к южной части дома. Казалось, что в этом месте было еще мрачнее и прохладнее.

Мы прошли всего какие-то пару метров, и наткнулись на довольно странную перегородку, отделявшую эту часть дома от всего остального мира. Перегородка, как и дверь, проходившая через нее, была металлической. В двери виднелось маленькое окошко с ручкой, через которое, вероятнее всего, можно было наблюдать за происходящим в том коридоре.

— По другую сторону, — заговорил Соран, смотря на меня, — находится часть дома, в которой живут юные леди.

— Бронированный коридор? — с нервной улыбкой протянул я. — Серьезно?

— Не понимаю, о чем вы говорите. — Соран, достав из-за пазухи связку ключей, выбрал один из них, поднес к двери и осторожно вставил его в скважину. — Но все, что есть здесь, необходимо для того, чтобы защитить их.

Дверь отворилась прямо у меня на глазах. Слуга, снова жестом указав вперед, пригласил меня пройти дальше. Я был настроен решительно, и потому повиновался, но ощущение у меня было неприятное. Все тело пробрало до дрожи, сердцебиение усилилось. Казалось, само тело монаха начало кричать мне о том, что это место нужно было покинуть немедленно.

«Жутковато, — размышлял я, переступая через металлический порог. — Странное у меня предчувствие, но иного выбора нет. Если увижу, что за проклятие поглощает близняшек, тогда пойму, в каком мире оказался».

Коридор, тянувшийся вперед, не особо отличался от того, что я видел ранее. Он был таким же роскошным, правда чуть более опустошенным. Здесь не было занавесок на окнах, и большинство картин просто были сняты и убраны из этого места, однако одна все же висела где-то впереди на стене.

Позади прозвучал скрип замка. Мужчина, сразу заперевший за мной дверь, так и остался по другую сторону, а я, оглянувшись на свой единственный выход отсюда, напряженно сжал руки в кулаки. Решетки на окнах, металлическая перегородка — в архитектуре дома все это казалось чем-то инородным, и все же почему-то находилось здесь.

Пройдя вперед, я невольно остановился возле картины, висевшей на стене. Она была в этом месте единственной, хотя по отметинам на стенах я мог понять, что раньше в этом месте висели произведения искусства самых разных размеров.

В полумраке коридора рассмотреть то, что было предо мной, мне удалось не сразу. Сначала я различил мужскую фигуру, облаченную в парадное черное одеяние, заметил длинный обнаженный меч в руках этого человека, а следом увидел и его лицо.

Конечно, в жизни я никогда прежде не встречал подобного человека, однако его внешность была весьма и весьма примечательной: короткие черные волосы на его голове местами прерывались из-за глубоких шрамов, повязка с изображением королевского герба скрывала его правый глаз, при этом строгие черты его лица, глубоко посаженные глаза и густые черные брови подчеркивали то, насколько хладнокровным и гордым он был.

«Подождите… — на губах растянулась насмешливая улыбка. — Это же Хифуми Нобутоши. Тот самый генерал, который возглавил массовое уничтожение монстров в одном из моих апокалипсисов».

Дрожь, охватившая тело, становилась все сильнее. Почему этот портрет висел здесь — догадаться можно было сразу. По оригинальной истории в этом мире некоторые люди внезапно начали превращаться в монстров. По началу днем они были нормальными, и лишь по ночам становились безумными, но постепенно они окончательно сходили с ума. В этой истории именно Нобутоши отдал приказ об убийстве всех людей, заподозренных в монстрофикации. Он уничтожал целые семьи и кланы без разбора, однако свою семью, также заразившуюся этой болезнью, вместо убийства он сослал в отдаленную деревню.