Осторожно, двери открываются

Только я сам себя не прощу. Очень долго.

Бесшумно поезд въехал в окрестности города. Вокзал. Теперь опять можно нырнуть с головой в знакомые до боли адреса, маршруты, офисы и бумаги. Только Таня, она вряд ли уйдёт из памяти.

***

Разбейся в лепёшку, но чтобы я видела, как из тебя выходит ненависть. И любовь. Ты должна парить. Не смей опускать голову! Гранд жете выше! Ещё выше! Я хочу слышать как скрипит пол! Продолжай делать без остановки, пока я не скажу…

– Остановись, – будто в панике Таня выдохнула на заднем сиденье в авто, как тут же Лёша покорно свернул к обочине.

В окно заглядывал луч искусственного освещения из ресторана рядом, проходившие мимо люди кутались в тепло верхних одежд. Погода не лучшая для прогулок, но ещё больше она противна для нахождения в заточении квартирных стен.

Лёша бросил взгляд на часы. Его уже ждут в театре.

– Что? Ты что-то забыла? – он спросил из любезности, поскольку знал, что с собой у девушки не было ничего, кроме телефона, пачки сигарет и паспорта.

Таня подняла полусонный взгляд.

– Здесь меня высади. Проедусь.

Он привозил свою возлюбленную и увозил в одно и то же место почти каждый день. Парковка возле основной сцены Большого театра. С 13:00 до 18:00. Никаких такси, метро и автобусов. Только Алексей и его BMW. Туда и обратно. Его никогда не подмывало спросить, чем же Татьяна занята все эти часы. Что можно изо дня в день делать на Театральной площади? Не делала ничего, а просто сидела в своём кресле напротив старого здания театра и всё. Читала книгу, слушала музыку и иногда отлучалась в кофейню, чтобы перекусить и переждать непогоду.

Обычные будние.

– Я заканчиваю в четыре, потом еду с парнями в одно место, это надолго. Можешь в шесть подъехать к Ильинскому скверу? Отвезу тебя домой.

Участь Лёши такова и с этим не поспоришь: брать свою девочку на руки и пересаживать в кресло. Хотя в последнее время Таня делала это сама. По его же настоянию: "Тебе нагрузка нужна, справляйся со всем сама. Вдруг у меня будут гастроли, кто поможет?".

Сама.

Таня только послушно в ответ кивала без улыбки.

– Да, в пять на Ильинском. Подъеду.

И блестящий после чистки автомобиль быстро скрывался прочь в сторону Большого театра.

Карие глаза поднялись вверх по фасадам, чтобы не увидеть ничего, кроме верхних этажей. Сорок минут назад резала уши тишина, царившая рядом с Лёшей в авто и хотелось скорее убежать. От него подальше. Всё опять как обычно. Но теперь, когда оставшись одна в февральский день на улице, Таня приподняла вязаный шарф до самых ушей и позволила своей осанке спуститься ниже. Он уезжает, а она в каждой минуте видит всё новый и новый удар от каждого прохожего. Опасно. Одной без Лёши. Взгляд её сбито упал на асфальт и шины кресла заскрипели на скорости человеческих ног. Стоять на месте на узком тротуаре никогда нельзя дольше двух минут. Людей становится слишком много, и они оттесняют тихую девочку в кресле поближе к дороге.

Пять метров вверх ветер прокатился по зданию, сквозь окна и кабинеты. По бумаге чиркнул кончик шариковой ручки.

– Вы не могли бы завтра отвезти эти бумаги? Спешка ни к чему, – заверял молодой парень Юру на выходе из офиса на Тверском бульваре.

Да, конечно, это его работа. Желание клиента закон.

– Не позже полудня только.

Обязательно, до полудня.

В большом фирменном рюкзаке курьерской службы ещё хранились заказы, расписанные по минутам. Через пятнадцать минут ждут в офисе торговой галереи, потом есть двадцать минут, чтобы дойти до Ленинской библиотеки, а оттуда сесть и рвануть на "Динамо" искать ещё десяток адресов. Парень вышел во внутренний двор здания, поёжившись от ветра. Он сильно потёр глаза пальцами, пробуждая себя к жизни. Не спал – проспал. Ел – не много. Кофе – не выпил. И настроение, работоспособность ни к чёрту. Шутка ли на двух ногах обойти двадцать адресов до обеда и, заехав в офис, схватить ещё заказов на Центральный округ. Да, с личным авто было бы куда лучше. Да и дома, в Екатеринбурге, на должности при строительной компании куда спокойней. Но там дом, где стены не помогают, а тут Москва. На севере Питер и там остались кабинеты, в которых ещё не звучали фразы до боли знакомые. "К сожалению, на эту должность у нас есть более подходящая кандидатура. Советуем обратить внимание на московские фирмы. Там есть вакансии. Дать вам номер?". Нет, спасибо. Юра и здесь слышал от улыбчивых начальников эти же слова: "Вы хороши, но, увы", "Да, у вас хорошие познания, но нет", "Мы рады, что вы откликнулись на вакансию, но она уже закрыта", "Простите, но мы закрываем проект", "А вы готовы работать бесплатно с перспективой большого заработка, но через год?"… Курьер твоя работа. Лёгкая стабильность в многоэтажном городе, где на каждый квадратный метр есть вакансия, но из миллиона таких вакансий дай бог в одной тебе скажут "да".

По Тверской парень шёл не торопясь и чаще всего не поднимал голову, а косился по сторонам. Настроение нулевое. Это всё погода. Как всегда серая. Там, ближе к небу квартиры, беззаботная жизнь. Наверняка в этих элитных квадратах не витают мысли, куда нужно уехать, чтобы найти хорошую работу. Нет в таких метрах украденных свободных минут. Там могут себя мучить вопросами "кто я на этой земле?", но только после ударной дозы спиртного.

Неспешная Тверская и почти пустой Театральный проезд. Внутренний навигатор уточнял, что через сто метров Большой театр. Четвёртый раз в воронку… Нет, глупость. Юра угрюмо посмотрит на время, сжав пальцы свободной руки от холода в кулак. Незнакомым людям один лишь раз дают сказать "простите" и больше нет. Быстро перебежав переход, он ускорился, но тут же резко остановился. Снаряд всё же попадает несколько раз в эту воронку. Знакомые колёсики. Куртка. Глаза. Каре. Прошла ещё неделя и вот она, снова здесь.

Так, шанс дан. Ещё один, запасной и точно последний, когда нужно собраться, спрятать за спину рюкзак, под курткой скрыть курьерскую толстовку и раз, два, три широких шага сделать прямиком на то самое место, где сидела девушка из поезда.

– Привет. Ты снова здесь? Как неожиданно.

Голос незнакомца был уверенней, чем в прошлый раз, но это до поры до времени, пока Таня не подняла свои карие глаза в его сторону.

Девушка нахмурилась, вытянув губы в тонкую линию. Вот, опять. Этот странный преследователь, о котором она думать забыла.

– А-а-а Юра, поезд? Здравствуйте, – она протянула руку, но тут же вернула обратно на свои колени, – Второй раз видеть тебя здесь это уже не совпадение.

– Второй раз, думаю ещё пока оно. Если только…

– Пусть будет оно.

В каждом секундном поведении девушки Юра с настырностью старался уловить промежуток, где он может вставить хотя бы слово, после которого она не пошлёт куда подальше. Судя по каменному выражению лица – могла, умела, практиковала.

– Ты гуляешь? Или ждёшь кого-то?

Таня фыркнула.

– Не жду, гуляю.

– Не холодно для одиночной прогулки?

Девушка медленно двинулась с места, подумав о том, что сделает он. Пойдёт ли следом или…

Следом. Сунув руки в карманы куртки, Юра совершил медленный шаг, другой и уже не замечал как почти гонится за знакомой до светофора.

– Нет, не холодно. А что, это приглашение в кафе на кофе и что-то типа – "давай я составлю тебе компанию"? – Таня без улыбки реагировала на каждый его шаг. Есть в нелюбви человеческой к общению страх, неприязнь, замкнутость. Проще оттолкнуть от себя, ежели подать руку. Таня не умела. Не хотела.

– Кафе? Заметь, ты это сама предложила. Идея хорошая. Почему бы нет?

– Ты не отстанешь от меня, да?

– Верно. Советую не отказываться от моей компании, – Юра обогнул коляску и встал почти вплотную. К ней. Сдаться? Вот уж нет.

Курьер-сумазброд с зелёными глазами не упускает своего, когда дают второй шанс. Обычное "прости" в его голове так и сидит до сих пор застрявшим звуком, который не доходит до адресата. С этим ещё ему спать, есть, работать. И проклятое чувство вины уйдёт нескоро. Возможно, будет напоминать всегда. Нечаянно. В самый неподходящий момент.