Остров Афродиты

Элен удивленно уставилась на мужа.

– Я не понимаю тебя, Леон.

– Из-за чего еще ты могла плакать?

– Я все равно не понимаю тебя. Причем здесь он? Мы даже не были друзьями…

– Друзьями? Слишком мягко сказано. Между вами далеко не дружеские отношения; ты меня не обманешь!

Удивление Элен усиливалось. Этот взрыв раздражения… Почему именно сейчас?

– Как ты смеешь так говорить? Я едва знакома с ним! – Какое он имеет право обвинять ее, когда сам только что дал Пауле Максвелл пять тысяч? Сказать ему, что ей все известно? Нет, Леон имеет полное право распоряжаться своими деньгами, и, разумеется, он не замедлит напомнить ей об этом.

– Ты достаточно хорошо его знаешь, если принимаешь его в моем доме…

– В твоем?.. Откуда ты узнал?

– Мне сказали. Такие вещи невозможно скрыть.

– Но кто…– Тут лицо Элен вспыхнуло от гнева, когда она все поняла. – Это она сказала тебе!

– Она?

– Конечно. Паула Максвелл.

– Да.

– Но почему… – была озадачена. Леон давно знал об этом и молчал. Это не в его характере. Почему он не ухватился за эту возможность, чтобы обвинить жену во всех смертных грехах? Знать, что Роберт был в его доме, и ни словом не обмолвиться об этом? Невероятно! – Почему ты ничего не сказал об этом раньше?

– У меня на это были свои причины.

– Какие?

– Они уже не имеют значения. Важно, что моя жена продолжает путаться с этим художником!

– Путаться? – Возмущению Элен не было предела. – И это говоришь мне ты! Как ты смеешь, когда ты сам путаешься с этой!

– С этой? – На лице Леона отразилось удивление, а Элен разозлилась еще больше.

– С Паулой Максвелл! Ведь это она рассказала тебе о Роберте, не так ли? Так вот теперь я расскажу тебе кое-что. Когда Роберт взял трубку, она решила, что это ты, и стала говорить о пикнике, на который вы собрались…

– О пикнике? – Леон опустился на стул, не сводя с Элен удивленных глаз. Его недоумение только подлило масла в огонь.

– Да, о пикнике. Можешь не делать такого удивленного лица: тебе об этом прекрасно известно! Она просила захватить еду и напитки… вы собирались ехать на природу. – Элен старалась говорить медленно и твердо, чтобы каждое слово дошло до Леона. Но тут пришла ее очередь удивляться, потому что неожиданно Леон откинулся на спинку стула с явным облегчением. Она была совершенно обескуражена, когда Леон спокойно спросил:

– Элен, неужели ты действительно веришь в то, что говоришь? Не в этом ли причина твоего беспокойства?

– Конечно, я уверена в своих словах. Я все знаю о тебе и Пауле… Роберт сказал мне, что ты встречался с ней до того, как женился на мне. Ты будешь это отрицать?

– Когда-то мы с Паулой действительно были друзьями, но…

– И сейчас ничего не изменилось! И если ты думаешь, что это меня беспокоит, то ты заблуждаешься. Мне все равно, с кем ты встречаешься! Меня не волнует, что ты бываешь с Паулой каждый вечер… и даже отдал мою картину, хотя и утверждал, что она тебе дорога… – Горючие слезы задрожали на ресницах Элен, но она не обращала на них внимания, продолжая бросать обвинения. – Меня даже не волнует, что ты дал ей пять тысяч…

– Откуда ты знаешь?

– Я видела корешок чековой книжки. А Роберт – просто мой друг, и мне безразлично, что ты обо мне думаешь. Мне все безразлично… – Резко повернувшись, Элен выскочила из кабинета. Немного успокоившись, она позвала детей. Она слышала, что Леон что-то кричал ей вслед, но не остановилась. На бегу она почти столкнулась с пожилым мужчиной, входившим в контору. За ее спиной раздался голос Леона:

– Элен, подожди…

– А, Леон, доброе утро. Я зашел поговорить об участке земли, который ты советуешь мне купить…

Глава десятая

Можно было не сомневаться, что Труди заметит, что с ее подругой происходит что-то неладное. Когда дети спустились вниз, чтобы поиграть во дворе, она сразу же села поближе к Элен и с беспокойством спросила, что случилось.

– Ничего, Труди, – Элен попыталась взять себя в руки, но слезы наворачивались ей на глаза, и ей никак не удавалось скрыть свое расстройство от подруги. От Труди было невозможно отделаться ничего не значащими фразами, и Элен даже не заметила, как выложила ей всю правду Труди была потрясена и смотрела на Элен с недоумением, но постепенно ей стало понятно, в каком ужасном положении та оказалась.

– И он отдал ей пять тысяч фунтов?

– Как видишь. Он, должно быть, влюблен в нее до безумия.

– Тогда почему он не женился на ней? Они ведь были знакомы до того, как он встретил тебя.

– Она всегда хотела, чтобы Леон женился на ней, но он был противником брака. Вероятно, он вообще никогда не вступил бы в брак, если бы не дети.

– Пять тысяч… – Труди недоверчиво покачала головой. – Кажется, он крепко сидит у нее на крючке. – Она бросила взгляд на подругу. – А ты нанесла ответный удар, дав ему понять, что встречаешься с Робертом. – Она помолчала, обдумывая ситуацию. – Но это делу не поможет.

– Между нами отношения – хуже некуда… Если бы я могла оставить его, но я не могу, Труди. Я никогда не брошу Чиппи и Фиону.

– В них ты найдешь счастье, Элен, я уверена. – Она обняла подругу, и ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла: – И почему это должно было случиться именно с тобой! Как будто одного раза было недостаточно!

– И все же это случилось, и виновата я сама, Труди. Я дала клятву, что больше никого не полюблю и не позволю ни одному мужчине причинить мне боль. Во всем виновата я сама, – повторила Элен, и слезы потекли у нее по щекам.

– Я никак не могу понять, почему Леон сказал тебе о Роберте только сегодня утром. Ему ведь об этом было давно известно.

– Конечно. Меня это тоже удивляет, особенно когда думаю, каким осторожным он был в последнее время. – Широко открыв глаза, Элен задумчиво посмотрела на подругу. – Почему он вел себя так?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Элен не могла ничего объяснить. Вспоминая прошедшие недели, она все больше убеждалась, что Леон намеренно обращался с ней с несвойственной ему сдержанностью. Он был холоден, но не устраивал сцен, не говорил резких слов. Он сторонился ее… Элен решила, что больше не вызывает у него желания, но сейчас засомневалась в истинной причине его странного поведения. Может быть, он почему-либо боялся расстроить ее? И хотя Элен не находила этому объяснения, она все больше убеждалась в своей правоте. Но в чем причина такой внезапной перемены? Ведь сегодня утром он опять хотел устроить ей бурную сцену, заставить почувствовать свою власть над ней.

Элен вновь и вновь спрашивала себя, что же происходит, и не находила ответа.

– Я многого не понимаю, Труди, – высказала она свои мысли вслух. – Но это не имеет значения, потому что в наших отношениях с Леоном уже ничего нельзя изменить.

– Вся эта история остается для меня загадкой, – сказала Труди за ленчем. – Я всегда считала Леона человеком, не способным намеренно причинить тебе боль. Тасос тоже очень высокого мнения о нем.

На губах Элен появилась горькая усмешка. Боль? Это слишком мягкое определение того, что заставлял ее чувствовать Леон. Но было и другое время… Глаза Элен затуманились от нахлынувших воспоминаний. Они с мужем были по-настоящему счастливы, и тогда казалось, что Леон не хочет ничего иного, как только быть вместе с женой и детьми. Элен вспомнила о своих чувствах к мужу, о том, как медленно они пробуждались. Она не смогла противиться им, и подарила Леону всю свою любовь. Они стали так близки, и Элен познала счастье, о котором даже уже не мечтала. А потом она узнала, что Леон отдал ее картину Пауле Максвелл. С этого все и началось…