Остров Аграфены
Шрифт:
Конечно, такая песня не могла не понравиться самим жителям тундры, и они не только буквально влюбились в «Тундру», но и сложили собственную легенду её рождения. Кто мог сочинить такую прекрасную песню о их родной земле и о них самих? Ну, конечно же, не какой-нибудь горожанин, а только настоящий коренной тундровик! Говорят, заехал однажды незнакомый молодец-оленевод в дальнее селение, спел свою новую песню, всколыхнул всем души, разбил девушкам сердца – и умчался без следа на легконогой упряжке. А песня была
Естественно, когда Виталий со своим баяном впервые в жизни появился в настоящей тундре и спел о ней, сидящие в крошечном клубе оленеводы, конечно же, не поверили заезжему интеллигенту-очкарику. Да неужто он и сочинил их любимую «Тундру»? Этот парень и к оленю-то не знает с какой стороны подойти! Пришлось Виталию спеть не одну ещё песню и много чего о себе рассказать, прежде чем слушатели его признали. Но зато уж потом так показали тундру, так по ней прокатили на оленях – еле на нартах удержался…
Позже он побывал в Заполярье не раз – и на самом берегу Ледовитого океана, и там, где в него впадают Лена, Колыма и Яна. А после нескольких поездок по своенравной Индигирке написал песню об этой непростой и прекрасной реке, напоминавшей слегка капризную северную красотку. Но первая поездка в тундру навсегда осталась в его душе чем-то особенной. Как и предсказавшая эту встречу «Тундра»…
Не зря говорят, что талантливые люди талантливы во всём. Вот и окончивший медфак Виталий к тридцати годам стал не просто хорошим врачом, а признанным учёным, доцентом факультета, на котором когда-то учился. Теперь рядом с громким именем автора любимых народом песен шла слава одного из лучших специалистов в очень важной и редкой области – ранней диагностике раковых заболеваний. В Якутии такая слава проявлялась по-особенному, поскольку её огромные просторы издавна полнились и жили слухами, кочевавшими от улуса к улусу порой быстрей газет. И когда Виталий приезжал в какую-нибудь глубинку с концертом, ему не раз приходилось начинать встречи с селянами совсем не с песен. Он только диву давался, как сумели дойти в такую глушь слухи о волшебном «поющем докторе», но, конечно же, никогда и никому не отказывал в помощи. А иногда получалось наоборот – ехал с медицинской бригадой в дальнее село на обследования, а по вечерам приходилось играть и петь в клубе или больнице недавним пациентам.
Как-то раз во время сенокоса его попросили съездить с выступлениями в один из заречных районов: лето в тот год выдалось знойным, травы горели, план не шёл, и надо было как-то поддержать людей. Ну, раз надо – значит, надо. Виталий рано утром подхватил свой баян, направился в аэропорт и уже через несколько часов, когда сенокосчики собрались на свой стан пообедать, устроил для них небольшой концерт. А потом, как водится, рассказал о последних новостях столичного Якутска. Было видно, как после его задушевных песен, от которых веяло прохладой снегов и рек, посветлели и помягчали усталые и обожжённые солнцем лица людей. Показалось, что они как-то легче поднялись из-под тени брезентового навеса и, негромко делясь впечатлениями, направились на ожидавший их луг. Задержалась только одна девушка. Немного смущаясь, она подошла к Виталию и сбивчиво произнесла:
– Простите, пожалуйста… Мама наша… болеет сильно… Вы не могли бы её посмотреть…
– Конечно, посмотрю, – согласился Виталий. – А где она?
– В селе. Шофёр наш дом знает, довезёт, – обрадовалась девчушка. – Маму нашу Александрой Павловной зовут… Она вас ждёт, мы знали, что вы не откажитесь…
– А что с ней?
– Сказали, плохая болезнь… – Девушка, показывая, провела ладонью круг по своему животу. – Из райцентра домой отправили…
Через полчаса вернувшись в село на том же «Уазике», на котором он приезжал на стан, Виталий зашёл в небольшой домик с плотно зашторенными окнами и в полумраке увидел женщину, лежащую в постели. Она была уже немолодой, хотя, конечно, болезнь добавила возраста иссушённому недугом лицу. Женщина слабо улыбнулась Виталию и попыталась приподняться на кровати, но он, поздоровавшись, жестом остановил её. Ответив на приветствие, Александра протянула Виталию толстую медицинскую карту и несколько рентгеновских снимков. Чтобы лучше рассмотреть их, он подошёл к ближнему окну и сдвинул в сторону штору. Достаточно было пары минут, чтобы увидеть и понять, что у больной онкология, причём в уже безнадёжной форме. Потому районные врачи и выписали её домой… Но Виталий не спешил. Исполняя последний долг
врача, он присел к кровати, взял Александру за руку, назвал по имени-отчеству и начал обстоятельно расспрашивать о болезни, о том, как всё началось, как она себя чувствует, какие лекарства принимает. А потом, конечно, сказал, что она непременно поправится, что надо не сдаваться, что он постарается отправить ей из Якутска самые хорошие лекарства. И перевёл разговор на другую тему – кем она работала, сколько у неё детей, где они теперь живут и кем стали…О том, что всю жизнь была простой дояркой, Александра лишь упомянула. А вот разговор о детях, вышедших в люди, оживил женщину. На какое-то время она словно забыла о болезни и боли, принявшись негромко, но обстоятельно и с гордостью рассказывать о всех своих шести дочерях и сыновьях. Увидев, с какой человечностью и неподдельным вниманием слушает её доктор, в конце рассказа Александра вдруг решилась:
– Вы простите, я ведь вас не только как врача позвала… – Она сунула руку под одеяло и вытащил оттуда толстую тетрадь. – Вот, мои стихи… Недавно сочинять стала, как заболела… Будто кто-то сверху диктовать стал… Может, посмотрите?..
– Обязательно, посмотрю, – по-доброму улыбнулся Виталий, ободряя её. – Мне очень интересно будет!
Понимая, что как врач уже бессилен, Виталий, конечно же, хотел помочь Александре чисто по-человечески:
– Я сегодня у вас в селе ночую. Вечером стихи ваши почитаю, а утром перед отъездом загляну к вам, и мы о них поговорим…
Устроившись к концу дня в сельсовете, где ему поставили раскладушку прямо в кабинете местного главы, Виталий достал и раскрыл тетрадь Александры. Стихов было немало, но, естественно, они оказались не очень-то умелыми, часто не совсем складными. Но в то же время – искренними, подкупающими своей простотой, безыскусностью и той мудростью, что принято называть народной. «Ей бы подучиться у хорошего поэта, руку набить, могла бы неплохо писать… – Виталий вздохнул. – Вот только у кого в этом маленьком селе ей учиться, да и поздно уже, судя по всему…»
Какими бы ни были стихи Александры, завтра её надо будет обязательно похвалить, порадовав и поддержав, может быть, перед самым уходом из жизни. И Виталий вновь раз за разом перечитывал стихи, отмечая для себя лучшие. А потом остановился на «Благословении матери». Это было и напутствие в жизнь детям от Александры, и её завещание им. Виталий вспомнил, с какой любовью и какими словами она говорила о своих выросших уже сыновьях и дочках, какое тепло светилось в её глазах в эти минуты… И он понял, что может для неё сделать…
В ту июльскую белую ночь Виталий так и не уснул – просидел за баяном до самого утра, подбирая и пробуя то одну, то другую мелодию. И в конце концов, нашёл такую, что невольно ощутил самим сердцем – песня получилась. И не только необходимая для прощального подарка Александре, а, может быть, вообще одна из его лучших.
Взволнованная поэтесса встретила Виталия с затаённой надеждой, робко веря, что ему пришлось по душе хотя бы одно её стихотворение. Но гораздо заметнее на лице Александры читалось опасение, что неумелые стихи простой сельской доярки вряд ли понравились искушённому столичному сочинителю. Однако Виталий, лучезарно улыбнувшись, поздоровался с ней, как с доброй старой знакомой, и искренне произнёс:
– Замечательные у вас стихи! Прекрасные! Всю ночь перечитывал и не мог оторваться. А одно стихотворение так понравилось, что я просто не удержался и написал песню…
– Песню?!. На мои стихи?!. – Александра задохнулась от неожиданного счастья.
– Да, «Завещание матери»…
Виталий достал из чехла баян, сел на краешек кровати, прикоснулся к клавишам и запел. Из глаз потрясённой женщины потекли слёзы радости.
Прилетев в Якутск, он первым делом пошёл на республиканское радио, уговорил друзей сразу же сделать запись и побыстрее поставить её в эфир – чтобы Александра успела услышать свою песню.
А назавтра с одним из попутчиков отправил в далёкое село лекарства. Обезболивающие. Это было всё, чем он ей мог помочь как врач.
«Завещание матери» и впрямь оказалось песней особенной – одновременно глубокой и простой, мудрой и душевной. На радио пришло множество трогательных откликов, в том числе, конечно, из села Александры. И позже Виталия не раз просили исполнить эту песню в самых разных местах огромной Якутии самые разные люди.
Вот и здесь, в Терюте, на вчерашнем концерте, когда он уже закончил выступление, с первого ряда поднялась немолодая женщина и негромко произнесла: