«Остров Крошкина»

– … не думал, что это их так заинтересует! – глухо, как из колодца, произнес папа.

– Дети у нас любознательные. Надо скорее убрать его из дома!

В комнате ненадолго воцарилась тишина, потом папа вздохнул и произнес:

– Хорошо. Когда стемнеет. – услышав это, Оксана едва не выронила стакан, и примчалась на кухню вне себя от злости:

– Увозят! – с порога выпалила она. – Доволен?!

– Чемодан с глобусом? – прищурился брат. – Когда?

– Сегодня! Вечером или ночью! Держал бы язык за зубами…

– Пусть увозят! – раздалось в ответ. Оксана едва не задохнулась от возмущения, протопала на свое место, рухнула на стул напротив Володи и вперилась в него взглядом. Брат преспокойно завтракал. Оксана шарахнула ладонью по столу – посуда жалобно задребезжала. Володя поднял на нее глаза.

– Что?

– Зачем ты все испортил?! – четко и раздельно спросила Оксана. Брат вздохнул.

– Я не испортил, а сделал лучше. Так нам будет проще его изучать.

– ПРОЩЕ… – Оксана уже открыла рот, чтобы на него накричать – и вдруг замерла.

– Объясни! – в замешательстве попросила она.

Володя взял две кружки, свою и Оксаны – почти одинаковые – поставил их на стол друг напротив друга, а потом поменял местами.

– А! – в голове Оксаны будто щелкнул переключатель. – Поняла!

– Рано или поздно – они все равно его увезут. – широко улыбнулся брат.

– Это верно. – задумалась Оксана. – А если не найдем похожий?

– Найдем. – успокоил Володя. – Но придется раскошелиться…

Поэтому, прежде чем отправиться в школу, ребята опустошили свою копилку.

Пока Чижиковы собирались на линейку погода не улучшилась. Северный ветер, пастушья собака осени, согнал облака в стадо, заполонив отарой небо. В окна квартиры забарабанил дождь, лужи во дворе покрылись пузырями. Папе с мамой и уговаривать детей не пришлось – ребята сами оделись по-осеннему. Оксана в темно-зеленую ветровку, Володя в ярко-желтую куртку.

А потом они всей семьей вышли в гулкий подъезд. Мама с ребятами спустились к лифту, и ждали, пока папа закроет дверь.

– Какая тоска-а-а… – простонала Оксана, глядя в окно на грозовое небо.

– Да еще эта новая школа! – скривился брат. Оксана тоже наморщила нос.

– У вас все получится! – мама обняла ребят за плечи и потрепала по волосам.

– Жаль, нашу старую закрыли… – вздохнул Володя.

– Ничего не поделаешь! – ответила мама. – Здание аварийное. Но нет худа без добра – классы расформировали, учеников распределили по другим школам, и кое-кто попал туда, куда ему, по оценкам и способностям, попасть не светило. Намек понятен?

– Учиться изо всех сил! – кивнула Оксана. – А если не выйдет?

– Хотя бы попробуете! – позванивая ключами, папа спустился к лифту, и нажал кнопку вызова. – Ничего нет хуже, чем жить в неведении.

Двери открылись, Чижиковы вошли в кабину. В тесноте Оксана тут же занервничала. Чтобы отвлечься, прислушалась к негромкому спору родителей.

– Зачем ты это старье надел? – в полголоса спросила мама. – Хочешь всем показать, как добротно шили в прошлом веке?

– Это такой стиль одежды – сафари. – добродушно шепнул папа.

– Ну да! – фыркнула мама. – Чтобы одним видом насмешить стаю гиен, остановить стадо буйволов и обратить в бегство прайд диких львов…

– Ты преувеличиваешь.

– Вот вернемся – возьмусь за твой гардероб.

– Я буду защищать его, как бешеный слон…

«Дин-дон!» – прозвенел лифт, двери открылись, и Оксана вздохнула с облегчением.

Они вышли из подъезда в промокший дворик, прошлепали по лужам до остановки, дождались похожего на гигантского зеленого сверчка троллейбуса и забрались внутрь. Поездка вышла нервной – в салон набралось столько пассажиров, что не протолкнуться. Володя злился на весь мир, Оксана тоже нервничала и огрызалась. Наконец, троллейбус остановился у нужной остановки, и Чижиковы с трудом выбрались наружу.

– А вот ваша новая школа! – с самым счастливым видом показал папа.

– Это… – начал Володя. Окончание фразы потонуло в раскатах грома.

Конечно, отпечаток накладывала холодная и пасмурная погода – куда приятнее идти от остановки к воротам в теплый и солнечный день, чем под пронизывающим ветром, закрывая лицо от колючего дождя. Да и само трехэтажное здание школы под ясным небом смотрелось бы куда веселее, чем под беспросветно-серыми тучами, висящими над самой крышей. И, все же, не в одной погоде было дело. У многих детей школа номер один вызывала гнетущее впечатление. Снаружи она была торжественной и красивой. А то, что вызывало страх, притаилось внутри – за кованной чугунной оградой и идеально причесанным парком, в старом, серо-зеленом, помпезном здании.

Вместе с другими семьями, Чижиковы прошли за ограду и направились к парадному крыльцу – широкому и нарядному, с рядом мраморных колонн и массивной двустворчатой дверью из темного дуба.

Оксана увидела, что на все деревья в парке одеты стальные клетки, потянула папу за рукав и спросила:

– А это зачем?

– Для придания формы кроне. Чтобы дерево выросло таким, как надо, садовник формирует крону, убирая все лишнее.

– А откуда он знает, что лишнее? – не поняла Оксана. Папа не ответил.

Они поднялись к входу. За дверью приглушенно гудела толпа, и хлопали зонтики. Папа с усилием приоткрыл дверь, впустил семью и вошел сам.

В бело-зеленом холле сильно пахло чистящими средствами. Там собралась вся школа. Пол разметили на квадраты, оставив в центре пустое пространство. Каждый класс стоял в отведенном ему месте, чем дальше от двери – тем старше дети. Едва Чижиковы вошли, рядом выросли дежурные. Узнали фамилию, сверили со списком, проводили ребят к новым одноклассникам, а папу с мамой – к местам для гостей. Оказавшись в толпе незнакомых детей, Оксана почувствовала укол страха. Нашла глазами родителей – увидела, как они садятся на стулья, отряхивая с одежды капельки дождя. Папа поймал ее взгляд, ободряюще кивнул и показал большой палец, мама улыбнулась и помахала рукой.

В конце холла на импровизированной сцене стояли учителя. Оксана увидела Максима Петровича. Крошкин выглядел так же, как вчера в магазине – плащ, костюм, портфель под мышкой. Из всех учителей он единственный смотрел на детей, взгляды остальных преподавателей устремлялись ввысь – одухотворенные, будто у певчих в церковном хоре, или страдальческие, словно у больных в очереди на прием к стоматологу.

А потом Оксана заметила директора. Он выделялся так же, как Максим Петрович, только не в лучшую, а в худшую сторону. Худосочный, в темно-фиолетовом костюме, с лицом восковой куклы и волосами до плеч – вылитый вампир из кино. Каракоз стоял в центре сцены, оглядывая холл цепкими, как репей, черными глазами.