Остров Невезения

— Кто-нибудь знает, чего ожидаем? — произнёс я вслух то, что вертелось у меня на уме. И сам признал, насколько нелепо я прозвучал, нарушив дружное молчание и спокойствие своим суетливым вопросом.

— Других пассажиров, — ответил сосед, безразлично пожав плечами и медленно выпустив дым изо рта.

— Не знаешь, куда мы поедим? — продолжил я.

— В суд, — уверенно ответил сосед, глядя на свою сигаретку. — В один из ближайших, — добавил он после окончания цикла — затяжка и выпуск дыма. — Возможно, Люис.

Что значит — Льюис, я не знал, но спрашивать не стал.

Сидящий на другой скамье тоже проявил внимание к услышанному, но ничего не произнёс вслух. Этот не выглядел таким спокойным, как курящий. Я стал гадать, что меня ожидает? Судя по приказу — прихватить вещи, возвращать нас сюда не собирались.

Дверь комнаты отворилась, и к нам впустили ещё одного с мешком в руках. Он сразу сосредоточил своё внимание на остатке сигареты в руке моего спокойного и уверенного соседа. Не успел он обратиться с просьбой о куреве, как дверь открыли и призвали всех на выход.

В автобус нас заводили и рассаживали по одному. Перед входом в автобус, один из надзирателей со списком в руках, уточнил мой номер и фамилию. Сделав отметку в списке, он предложил мне оставить ручную кладь.

— Это пойдёт в багажный отсек, — указал он на мешок в моей руке.

— А как насчёт остальных моих вещей? — поинтересовался я.

— Всё будет следовать за тобой, — уверенно ответил служивый, оторвав взгляд от бумаг и бегло взглянув на меня.

— А как с моей почтой, которая будет приходить на этот адрес?

— Пока ты служишь Её Величеству, тебе не следует ни о чём беспокоиться, — более внимательно посмотрел он на меня. — Все твои перемещения под бдительным контролем. Мы позаботимся обо всём. Не сомневайся! — добавил он, и жестом указал на вход в автобус.

Оказавшись снова в закрытом посадочном месте специального автобуса, я взглянул в окошко. Вопросы, на которые я не мог найти ответы, не давали мне покоя. Я старался отвлечься от них, расслабиться и успокоиться.

Выехав на трассу, я стал следить за дорожными указателями, и вскоре определил, что мы движемся в южном направлении. Единственным знакомым мне населённым пунктом, упоминавшимся среди дорожных указателей, был лишь Брайтон. Затем, я отметил и Lewes, о котором, говорил попутчик, как вероятный пункт нашего назначения.

Льюис был ближе, чем Брайтон. Поездка заняла менее часа. Покружив по улицам старого городка, мы подъехали к зданию суда и припарковались в глубине двора, у служебного входа. Вход для особых гостей. Там нас встретили служивые в иной, не тюремной, форме. Молчаливый охранник пожилого возраста провёл меня в здание. Я оказался в каком-то мрачном коридоре без окон. Вероятно, цокольный уровень старого здания. Охранник приостановил меня у одной из дверей, открыл и жестом пригласил войти. Меня снова заперли. Это была комнатка с широкой деревянной скамьёй вдоль стены и высоко расположенным окошком. Всё выкрашено серой краской, никаких удобств.

Я старался сосредоточиться на предстоящем судилище, определиться, что мне следует сказать, если представится такая возможность. Но я пребывал в состоянии эмоционального хаоса, не мог остановиться ни на одной мысли. Походив по камере, я, наконец, понял, чего мне сейчас не хватает. Я упёрся кулаками в бетонный пол, брезгливо закрыл глаза, и, едва замечая боль в кулаках от жёсткого пола, стал отжиматься. Эмоциональный сумбур и досада выплеснулись из меня вместе с накопившейся энергией. Вскочив на ноги, какое-то время я был сосредоточен на дыхании, и это помогло мне отвлечься и вернуться в более положительное состояние духа. Послышались неторопливые шаги охранника. Тот же мрачный тип открыл дверь и пригласил меня выйти. Мы снова пошли коридором без окон, ярко освещённым электрическим светом. Подав команду остановиться, он приоткрыл одну из дверей, заглянул туда и с кем-то переговорил. Я лишь услышал, что он назвал моё полное имя.

— Заходи, — пригласил он меня.

Я вошёл, а охранник прикрыл за мной дверь, оставшись в коридоре. В небольшой комнатке без окон, за столом, бок о бок, заседали парень и девушка, возрастом лет тридцати с небольшим. Они чуть привстали, приветствуя меня. Я продолжал стоять, соображая, кто они?

— Мистер Иванов? — снова привстал парень и указал мне на свободный стул у стола.

Я присел. На столе были разложены бумаги. Среди них я узнал свою отчаянную объяснительную записку, которую написал в день моего ареста и вручил адвокату. Сидящие напротив, рассматривали меня, не скрывая своего любопытства. Вероятно, прочитали мою декларацию. Теперь моя камерная объяснительная отвлекает их от сути дела, — подумал я.

— Мистер Иванов, сегодня мы будем представлять ваши интересы в суде, — неуверенно прервал затянувшуюся паузу парень. Он назвал имя своей коллеги и своё. Девушка подтвердила, лёгким кивком головы, продолжая, молча, рассматривать меня. Я тут же забыл их имена. Продолжал думать о своём.

— Я ожидал Эллис Робинсон, — ответил я, лишь бы что-то сказать, ибо они ожидали моего ответа.

— Она в отъезде. Поэтому, ваше дело поручили нам, — объяснил парень.

Я лишь пожал плечами.

— Мы ознакомились с вашим делом. Возможно, у вас есть какие-то вопросы или поручения к нам?

— Чего мне следует ожидать от суда? — перешёл я к делу.

Мой вопрос заметно оживил их, словно им, наконец, удалось установить со мной контакт.

— Итак, — начал парень, деловито перекладывая бумаги на столе, — вам так и не предъявили никаких других обвинений. Судить вас будут лишь за применение поддельного паспорта. Максимальное наказание, которое суд может назначить по такому обвинению — это девять месяцев тюремного заключения, общего режима. Реально это составит — полсрока, то есть, четыре с половиной месяца. Затем — условно освобождают… — рассказывал он мне то, что я и сам уже знал.

— Но в случае нарушений в период вашего заключения, администрация тюрьмы может ходатайствовать об отмене условно досрочного освобождения, — продемонстрировала свои знания и девушка. Всё это звучало как на студенческих семинарах.

— Таким образом, фактически вам остаётся служить Её Величеству, самое большее, — чуть более трёх месяцев, — оптимистично закончил парень.

Слушая их, я заметил, что уже отвык от такой речи. За месяц изоляции, я настроился на иную социальную волну. Люди, окружавшие меня последнее время, говорили иначе. Вспомнил Марка, который считал, что его шотландские товарищи помогут ему больше, чем адвокат.

— После чего, меня депортируют? — вставил я своё замечание-вопрос.

— Это зависит от вашего статуса на момент освобождения, — неуверенно отозвался парень.

— По этому вопросу, вам следует обратиться к адвокату, занимающемуся вашим миграционным делом, — снова возникла девушка с «ценным» советом, закрыв вопрос, не касающийся их.

— Какие-нибудь возможности добиться иного вида наказания, вместо тюрьмы? — неуверенно спросил я.

— Едва ли, — ответил парень, снова обратившись к бумагам на столе. — Если бы у вас была недвижимая собственность, постоянная работа, поручители… тогда мы могли бы ходатайствовать о применении наказания без лишения свободы, — объяснял парень.