Остров толстяков

– Коля, у тебя мигалка есть?

– Была два года назад.

– Отобрали?

– Не, сам отказался.

– Врёшь!

– Вот те крест! Нутром чую, скоро нас по этому признаку будут отправлять в лучший мир. А чутьё меня ещё никогда не подводило.

– А что там у тебя? Нефть?

Коля задумался, как будто его ответ мог содержать важную государственную тайну.

– Видишь ли, Петя, - созрел он, наконец.
– Я поставляю «Газпрому» и прочим полезным компаниям всякую мелочь.

– Например?

– Ну, каски там, валенки, туалетную бумагу...

– Не хило. То есть ты практически полстраны обуваешь.

– Можно сказать и так.

– Это очень серьёзные деньги, - сделал вывод я.

– И это ты мне говоришь?

Мы выпили, закрепив обоюдное понимание.

– А скажи мне, Коля, - продолжил допрос я.
– Ты справки об этой долбаной тур-фирме навести удосужился? Прежде чем путёвку покупать? По базе какой-нибудь фээсбэшной их пробил? А? Ты ж олигарх, мать твою!

Коля погрозил мне пальцем, испачканным в жирной рыбе.

– Не гони волну, приятель. Это они мне и дали наколку.

– Кто?

– Ну, ФСБ. Они их как раз крышуют.

– То есть что ты хочешь этим сказать? Мы в шоколаде, что ли?

– А вот этого я теперь уже не знаю. Моей вере в светлое и доброе нанесён непоправимый ущерб.

Колины глаза наполнились гламурными слезами, и я поспешил его успокоить, как мог — поцеловал в лоб и, ухватив за шкирку, встряхнул.

– Ты случайно не рассматривал события последних дней с свете теории рейдерского захвата твоего бизнеса?

– По буквам, пожалуйста, - жалостливо попросил Коля.
– Я не поспеваю за твоей мыслью.

– Хорошо. Зайдём с другого логического боку.

Я откашлялся и помассировал пальцами дёсны, корректируя дикцию.

– У тебя враги есть?

– Полный телефонный справочник.

– Вот. А не было ли их среди тех, кто порекомендовал тебе это чудное путешествие?

Догадка озарило Колино лицо.

– Ты думаешь?
– озаботился он.

– Нельзя исключать ни одной версии.

– Тогда давай попрощаемся, - предложил Николай.
– На тот случай, если не удастся выбраться из этой передряги.

– Давай, - зачем-то согласился я.

Мы обнялись.

– Обещай, что отомстишь за меня.

– А ты — за меня.

– Договорились. Нужно отлить, - без всякого перехода к лирике сообщил Коля.

Пошатываясь, он поднялся на нетвёрдые ноги и вышел из пещеры. Именно в тот самый момент я понял, что он не вернётся.

Звуки тугой струи, бьющей в камень, стихли, а вместе с ними — и всё остальное. Для очистки совести я выбрался наружу, осмотрел место происшествия и, не найдя там никого, двинулся в чащу, ведомый одним лишь желанием — уйти подальше от гиблого места.

Ветки хлестали меня по щекам, ноги проваливались в многочисленные ямки, нарытые трудолюбивыми зверьками, но я упорно прокладывал себе дорогу вперёд, подгоняемый нехитрыми заклинаниями. Не из таких, мол, переделок выходили сухими. Уж во всяком случае это не сложнее, чем открыть с ноля пивзавод в Москве.

Меня хватило часа на три бодрого хода. Потом я свалился в какой-то овраг и беззаветно отдался сну.

Проснувшись, я первым делом ощупал талию и, убедившись, что она на месте, осмотрелся по сторонам.

Вокруг стоял всё тот же сказочный лес, светило солнышко, чирикали птички... А-а-а! Как мутит от вас, постылых! Я попытался слизнуть с лопуха утреннюю росу, но её оказалось катастрофически мало для поставленной задачи. Тогда я поднялся на ноги и двинулся дальше.

Поиски родника или лужи не принесли результата, но зато я обнаружил кое-что получше: на лужайке возле обломка исполинского камня, нагло торчавшего из-под земли, стояла собачья будка, рассчитанная на кавказскую овчарку, а в ней спал, свернувшись калачиком, человек. Я сразу узнал в нём пропавшего адвоката. Никакой худобой он не страдал — всё те же рыхлые округлости, всё тот же тройной подбородок, тот же гофрированный загривок.

Перед будкой на зелёной скатерти естественного происхождения были разложены привычные разносолы и возвышался кувшин с пойлом. Я прильнул к сосуду, в котором оказался клубничный компот, и не отрывался от него, пока в носу не захлюпала пена. Наверное, эти звуки и разбудили Ивана.

Он поднял голову с осоловелыми глазами, сползшими куда-то в район лба, и только тут я заметил, что на нём красуется ошейник. Очень похожий на купленный мной в прошлом году для своего ротвейлера Гриши. От него тянулась тяжёлая стальная цепь, заканчивающаяся у камня, к которому её намертво пригвоздил железнодорожный костыль.

– Это серьёзная заявка, - оценил я положение вещей.

Иван же, вопреки моему ожиданию, не бросился ко мне со слезами счастья на грудь. Вместо этого он медленно встал и заглянул внутрь кувшина, проверяя, осталось ли там что-нибудь после меня. Ревизия вызвала на его лице целую гамму неудовольствий.

– Извини, - буркнул я.
– Факел тушил после вчерашнего.

Однако это смягчающее обстоятельство, понятное всякому мужчине, отразилось на его настроении в худшую сторону. На всякий случай я произвёл пару осторожных шагов назад, прикидывая, достанет ли до меня цепь. Оттуда, с почётной дистанции, и раздался мой вкрадчивый вопрос:

– Как тут у вас? Не скучно?

– Махам се!
– ответил Иван.

За время нашего недолгого знакомства я слышал от него всего лишь вторую фразу, и смыл её оставался за пределами моей эрудиции. Однако интонации свидетельствовали сами за себя.

– Если не хочешь разговаривать - только намекни, и я заткнусь.

Иван злобно зарычал.

«Ну, его, пожалуй, на фиг, - сообразил я.
– А то ещё покусает».

– Имею честь откланяться!

Ни говоря больше ни слова, я решительно направился в чащу, краем глаза заметив, как Иван тяжёлым безжизненным мешком повалился обратно в будку. Вон они какие, оказывается, статистические погрешности грозного бога Тукку.

Что бы ни означала сия неприглядная картина, я не чувствовал себя готовым анализировать её причины, поэтому безжалостно погасил полезшие в голову мысли и только позволил себе дать краткую моральную оценку происходящему: посадить на цепь человека, пусть даже и адвоката — это не гуманно. Это даже более мерзко, чем соскоблить с него сорок килограмм сала, одновременно запустив под череп озорного таракана.

Мне всё меньше и меньше хотелось иметь дела с этими вивисекторами, скрывающимися под вывеской тур-фирмы, однако если я не обнаружу пресной воды через пару часов, мне придётся добровольно вернуться в их логово с намыленной шеей. Хорошо ещё, если найду обратную дорогу.