Остров традиции

Пулемётами стрекочут цикады, глубоко удовлетворены пулемётчики. Свежее мясо удобряет истощённую почву.

Плазматические тела людей наполнены плазматическими мозгами, а те в свою очередь, – плазматическими маразматическими идеями.

Например, был такой Иисус Навин, ради превозможения супостатов догадавшийся остановить в небе солнце. Прям как сегодня.

Не любил Конрад Священное Писание из-за Иисуса Навина. Господу Саваофу потребовался массовый убийца и военный преступник, положивший тьмы своих и чужих, чтобы возблагоденствовал избранный народец.

Незваный гость, оказывается, ещё не ушёл. Похоже, ему во что бы то ни стало надо было познакомиться со Стефаном. У того пятна на теле уже поблёкли, но на ласковый оклик комиссара полиции он не отозвался и спешно затерялся в глубине сада. Не помогло и вмешательство Анны. Поручик развёл руками и продолжил любезничать с хозяйкой. Та за истекший час явно изменила своё первоначальное отношение к представителю власти и на прощанье даже пожала ему руку. Сие настороживало.

Когда Поручик вновь переступал через Конрада, тот спросил точно старого знакомого:

– Господин Поручик, когда меня арестуют?

– За что? – равнодушно переспросил Поручик.

– «Был бы фраер, статью подберём», – напомнил Конрад.

– А смысл? – ответил Поручик. – У тебя мания величия. На лесоповале толку от тебя как от балерины. И вообще – арест надо заслужить.

И сделал пару шагов к воротам, но потом медленно развернулся и поманил Конрада пальцем. Тот с готовностью повиновался.

– А вообще у меня к тебе разговорец есть, герр Мартинсен.

– Таки есть? – струхнул Конрад.

– Угу. Ты насколько сюда вселился?

– Пока не выгонят.

– А столоваться за так будешь?

– За ударный труд… на огороде.

– Да уж, я смотрю, огород Клиров под серьёзным ударом. Ты хоть тяпку от мотыги отличаешь? Шпинат от щавеля?

– Не-а.

– Так вот. У меня к тебе есть предложение получше. Пойдёшь к нам осведомителем.

Конрада как в землю вкопало. Он будто не верил, что это не вопрос, а приказ.

– Стучать, значит?

– Сказано – осведомлять.

– Но о ком? О лежачем старце? Или о его дочери? Н-нет уж…

– Насчёт дочки не волнуйся – я сам у ней о чём хошь осведомлюсь. А о старце ты зря… этак неуважительно. Он тоже электорат, между прочим. Но вообще-то первое задание у меня к тебе будет другое. В последнее время в наших краях завелись неформалы. Кто такие, чего хотят – пока не ясно. Вот ты и разузнай, кто и чего. Наводку я тебе дам…

– Господин Поручик, но я ведь с людьми-то… не очень. Не смогу я к ним втусоваться. Вы же проинформированы, я уверен.

– Разговорчики! Втусуешься – получишь зарплату и отдашь Клирам. А не втусуешься – накажем. Вот и весь сказ.

И без промедления выдал Поручик Конраду хрустящую краснокожую ксиву с печатью и фотокарточкой – всё-то у него было припасено заранее, даже фотокарточка, хотя Конрад не помнил, чтобы в последние три года фотографировался. Впрочем, выглядел он на фотке молодо – шея тонкая, уши прозрачные, глаза беспомощные. В каком-нибудь архиве – в военном, например, вполне могла заваляться таковская. Должность Конрада называлась «секретный сотрудник». Его благородие популярно объяснил, что тугамент этот простым гражданам показывать ни-ни – разорвут на части, а вот коллегам по ведомству предъявлять обязательно – сразу все ворота для предъявителя раскроются. А в наши дни вход за иные ворота дорогого стоит. Подчас – жизни.

Свежеиспечённый сексот взял ксиву в руки как ежа или как гадюку, но всё-таки взял – а как не взять? Так пополнилась его коллекция документов, заменявшая биографию.

– Кстати, свою предрасположенность к оперативной работе ты уже проявил, – прокомментировал полицай-комиссар. – Смел, смел, конечно. Даже забыл, что когда сторона кассеты кончается, клавиша издаёт громкий хлоп'oк. Но я упросил хозяйку ничего не стирать. Послушай, что получилось, послушай… Там и для тебя много ценного было сказано. Держи свою кассету… Какую музыку стёр-то?

– «Лето, я изжарен как котлета», – признался Конрад. – Ничего страшного, переживу.

«Лето, я изжарен как котлета». «За горизонтом где-то ты позабудешь лето». «Я так хочу, чтобы лето не кончалось, чтоб оно со мной умчалось»… Кот Лето, пёс Трый. Официальный и неофициальный музыкальный фольклор. Сознание иглой прошило виск'u, штурманы отхлёбывают в'uски. Жарко, мразно, заразно…

– В общем, держи свою кассету и слушай на здоровье. Ты узнаешь, что батька Петцольд не только карает и гнобит – что от него и созидание исходит, – Поручик протянул Конраду вещественное доказательство его плохого поведения.

На прощание он оставил новому сексоту адрес, по которому тот должен был передавать оперативную информацию. Конрад затосковал, но дело в долгий ящик решил не откладывать. Сегодня же в шесть вечера он пойдёт к центру посёлка, к главной водокачке, где как штык в это время должны будут тусоваться неформалы, и попробует установить контакт. Скорее всего, контакт зубов с кулаком и промежности с коваными башмаками. Но перед смертью не надышишься. Скорей бы уж.

А пока что Конрад уполз на лесной участок и, никем не тревожимый, слушал кассету.

– Прежде всего я хочу сказать, – послышался ровный голос Поручика, – что убийца вашей сестры найден и арестован. Это известный гангстер по кличке Землемер, выходец из здешних краёв. Он сидит в губернской тюрьме и ждёт расплаты за множество преступлений. Он стократ нагрешил на высшую меру, но у следствия к нему очень много вопросов, поэтому надо бы запастись терпением, пока свершится возмездие. Но можете быть покойны: возмездие свершится.

– Спасибо за информацию. Увы, так или иначе – сестру мою не вернуть.

– Да, и я выражаю вам своё соболезнование. Но если наказание будет неотвратимо, как это происходит при нашей власти, злоумышленники поостерегутся творить свои злодеяния.

– Землемер… Какая странная кличка.

– Ничего странного. Он учился в губернском городе в землемерном училище. Весьма старинное, уважаемое учебное заведение. Только вот в последнее время оно превратилось в рассадник крамолы и половых извращений. Чистим.

– Сажаете и расстреливаете?

– Не без этого. Но надо учесть, что народ вымирает – поэтому чистим мы в рамках. Особо не зверствуем.