Остров живых

Диск щелкнул и пулемет замолк.

Обламывая от спешки ногти, Ирка выцарапала из рюкзачка сменный диск, каким-то чудом ухитрилась вставить его на место, лязгнула затвором.

Две машины тихо стояли на дороге.

Светили фарами, джип еще и габаритами подсвечивал.

И слышно было только, как кто-то тонким голосом воет – вроде бы в салоне джипа.

Не удержавшись, Ирка дала пару коротких очередей в лес, куда утекли беглецы.

Потом опомнилась.

– А дальше что? – спросила Верка.

– Дальше яйца не пускают, – грубо отрезала на правах старшей Ирина и подумала: «А и действительно, дальше-то что?»

– Ждать будем?

– Да. Ждать.

Верка пошмыгала носом, поерзала. Не удержалась и снова спросила:

– А чего ждать-то? Я уже до костей продрогла!

Ирка промолчала. Ее тоже колотило чуть-чуть, то ли от холода, то ли от волнения. В разных книгах после такого – пальбы по живым людям – полагалось задаваться высокими материями, переживать, страдать и самоедствовать. Но Ирина думала совсем о другом – те, по кому она стреляла, – частью удрали. И это было печально, потому что вылезать к машинам, значило подставляться уже под выстрелы удравших, а воспоминания о раненом муже как-то не воодушевляли. Очень не хотелось валяться простреленной на этом дурацком поле. Сидеть на холмике – пока безопасно, но замерзнешь. Тихонько смотаться – значит отдать обе машины удравшим, и не факт, что это потом не рыгнется.

– Чего молчишь-то? Ждешь, чтобы они удрали подальше?

– А думаешь удрали? – с некоторой надеждой в голосе спросила Ирина.

– Некуда им. Без машин-то. Думаю, выжидают, что дальше будет. Могут, конечно, по лесу – в деревню сразу выбираться, тоже вариант. За час-другой доберутся. Если не ранены, конечно.

– Надо их как следует напугать! – решительно сказала Ирка.

– И как ты предлагаешь это сделать? – с некоторым сарказмом уточнила напарница.

Тут ответить было сложно.

Оттарабанить несколькими очередями в лес последний диск? Так видно будет, что пулеметчик лепит в белый свет как в копеечку. Да и жалко впустую патроны жечь, еще пригодятся.

Посуетиться, пошуметь? Ну да, женские голоса, они, конечно, напугают. Держи карман шире.

Можно вообще-то тихо-тихо красться по лесу, выйти во фланг уцелевшим и героически перестрелять их в упор. Но Ирка прекрасно понимала, что она не литературный герой, не Бешеная и не Лара Крофт, и потому, скорее всего, это ее подловят. Валяться простреленной в лесу тоже не хотелось.

Тягучий вой из джипа, давивший на нервы, сменился отчаянным визгом, таким, которым визжат последний раз в жизни. Резануло по ушам и нервам – затихло.

– Вот, дождались. Ты кого-то хорошо продырявила в джипе. И этот кто-то превратился в упыря и заел недобитую бабенку. Вроде по визгу это Мэри-Сью.

– Ты о чем? – повернула голову Ирка.

– Да одна из ихних девок была такая вся на понтах, гонористая дура, кликуха у нее была Мэри-Сью. Дружки е-енные так ее обзывали. Она бесилась, на нас потом вымещала, стерва крашеная.

Верка перестала озираться на шуршащий под ветром бурьян, опять взялась за бинокль.

– Точно, превращаются! Тот, кто из дверцы вывалился, там так и лежал кулем, а сейчас встал и стоит. По куртке – ихний дизайнер.

– Ага. Трое, значит, в минусах. Уже легче.

– Знаешь, мне кажется, их целых только двое осталось. На списание, мне думается, пятеро пошло. Что делать будем? Надумала, как их отпугнуть?

Ирка не могла признаться, что в голову ничего не приходит. Потому ответила вопросом на вопрос:

– А ты?

– Есть идея! Смотри!

И замерзшая напарница вытянула из кармана тощего рюкзачка три длинных цилиндрика – наполовину из тонкой жести, наполовину картонные.

– Это что?

– Это сигнальные ракеты. Вот тут снизу колпачок отвинчиваешь – вываливается веревочка. Дергаешь, и ракета вылетает.

– А нам-то это что даст?

– Так эти, которые в лесу, увидят, что тут какие-то злые люди из пулемета стреляют, ракеты пускают, и сдрейфят. Они не герои – молодцы против овцы.

– Ракеты откуда? – подозрительно осведомилась Ирка.

– У самогонщика местного нашла. Когда они самогон варили, поленья таскала, в дровах и увидела. А как пользовать, на них написано.

– Тогда так. Ты сейчас, пригнувшись, убегаешь метров за двести туда, назад. Пускаешь ракету. Я отсюда – другую. А ты еще отбеги и давай третью.

– Зачем бегать-то?

– Ну не отсюда же все пулять. А так вроде бы народ тут в трех местах сидит. Может, все с пулеметами.

– А что, вполне. Достаточно идиотское представление, чтоб сработало.

Шмыгнув еще раз носом, Верка тихонько свалила в темноту. Посматривая по сторонам, Ирка как могла ознакомилась с девайсом. Вроде бы все достаточно просто.

Ждать пришлось долго, Ирка уже забеспокоилась, вертясь на коврике, когда наконец далеко сзади бахнуло и красная ракета, рассыпая шлейф искр, достаточно косо взлетела в небо. Ирка завозилась, потом вовремя вспомнила, что ракету надо направлять вверх, мысленно перекрестилась и дернула со всей силы за веревку так, что чуть не вырвала цилиндр у себя из ладони, но удержала. Грохнуло, красный свет озарил поле, кромку леса, заметались тени, потом угомонились, поплыли, как положено. Немного погодя третья ракета взметнулась неожиданно далеко – ближе к деревне, на дороге, наверное.

Смотрелось это как-то внушительно, и Ирка повеселела.

Шмыганье носом послышалось раньше, чем шаги.

– Чего не окликаешь-то? – удивилась напарница, сильно запыхавшаяся, видно, бежала бегом.

– Ты фырчишь так, что тебя за версту слыхать.

– Честно?

– Стопудово!

– Надо же… Ну что, пошли?

– Сейчас. Слушай, а ты вообще стреляла когда-нибудь? С ружьем справишься?

– Наверное. Знаю, что за эти крючки надо дернуть.

– Ты на меня-то не направляй, стволы убери в сторону. Целиться умеешь?

– Ирэн, все равно ты меня сейчас не обучишь. Пошли, а?

– Погоди, торопыга. Мы ж от леса видны будем хорошо: фары, подфарники – и мы как на витрине.

– А можно фары побить на фиг. Вжарить из этого ружья и все.

Бухгалтерша с некоторым уважением показала на стоящий в охотничьей стойке пулемет.

Минутку Ирка думала на эту тему, и вообще-то ей показалось соблазнительным такое предложение. Но жаба одолела: еще продырявишь джип наповал, грустно будет. Нет, придется рискнуть.