Остров

– Женщины?

– Ну... А что я святой. Были и женщины.

– То-то и заметно.

– Я видел многое но, то, что происходит со мной сейчас для меня внове. Не смейтесь надо мной.

Голос Тессы вдруг стал тихим и она, только что вызывающе глядевшая на него, опустила глаза:

– Я и не собиралась смеяться. Я видела вас, когда вы были еще там в море. И пришла сюда потому, что мне сказали, где вас найти. Я хотела вас увидеть.

Она, наконец, произнесла ключевые слова, и можно было предположить дальнейшее:

– Значит, роли распределены. Продумано все, от места встречи, до костюма и, по всей видимости, не миновать разговора об археологии. Появился повод еще раз отдать должное тонкому психологическому чутью Георга. Он, как всегда безошибочно, распределил роли между крестницами.

Более прагматичная и резкая Тесс обольщала его, а внешне мягкая и скорее склонная к романтике Элизабет, по-видимому, занята мальчиком. На мгновение возникло желание предостеречь Дика, отвести от юноши угрозу, которую, несомненно, несла Элизабет, но все та же цель поставленная перед собой перевесила любые сантименты. Дику пошел третий десяток, и ему уже было пора отречься от мальчишеской романтики чистой любви, идеальной подруги. Элизабет как раз любила изображать что-то в этом духе и явно собиралась преподнести ему урок из своего репертуара, так блестяще освоенного за годы выучки и режиссуры Георга

Ничего, уж если ушибется, то пусть лучше с красивой бабой. Осторожней будет в выборе потом. Ну, а если все же он слабак? Чем скорее это будет ясно, тем лучше - не придется строить неосуществимых планов, да и меньше возни, пусть тогда копается по хозяйству.

Дуг лишь на секунду отвлекся и отвел взгляд от собеседницы, но когда взглянул в ее огромные миндалевидные глаза, то увидел в них отблеск едва прикрытой тревоги. Ее явно смутила задумчивость летчика. Чертыхнувшись про себя за оплошность, он, однако, решил сменить тон. Здесь сейчас, явно не помешало бы кое-что из и представлений Дика:

– Я не смел, подумать, что такая девушка как вы может обратить внимание на старого вояку вроде меня, - он угадал. Тревога в глазах исчезла.
– Буду счастлив, если вы позволите мне быть рядом с вами.

Девичьи глаза потеплели, и в них опять мелькнул веселый чертик:

– Однако! Вы умеете тщательно скрывать ваши таланты. Но прошу вас, оставайтесь сами собой, не надо всех этих завитушек. Я же современная женщина. И вообще, нам кажется уже давно пора перейти на ты.

Протяутая рука означала союз, и Дуглас не сомневался, он будет не только дружеским, что тут же получило подтверждение.

– Я надеюсь, ты будешь моим спутником на вечернем приеме, который в честь вас дает господин Теодоракис. А сейчас мне необходимо покинуть тебя. Георг просил непременно проконсультировать его до обеда, а обед уже скоро.

Дуг удерживая ее руку, заискивающе глядел в глаза, умоляя, выпрашивая:

– А после обеда? До вечера так далеко. Ну, после обеда...

Девушка откровенно смеялась:

– Надейся!

Прощальный взмах руки и она скользнула в серую полутьму трапа ведущего вниз.

Итак. Порядок дальнейших событий становился ясен. Для него возможно свидание после обеда, вечерний банкет и можно надеяться бурная ночь. Но главный объект внимания кажется не он:

– Что взять с поношенного солдафона? Да, похоже, Дику уготовано серьезное испытание.

Впрочем, у него тоже был повод для разговора с Георгом, место и время встречи с английским военным судном было согласовано, и если даже Морис доложил об этом капитану, с Георгом стоило встретиться.

Георг оказался в салоне один. Рассыпался очередной раз в любезностях. Сообщил о вечернем приеме и попросил Дугласа предупредить о нем его молодого товарища. Тессы, то бишь Инессы, здесь не было и следа. Дуг не стал больше дразнить гусей и ушел в свою каюту, ожидать призыва на обед.

Когда прозвучало приглашение к обеду, мальчишка в каюте так и не появился. Но он был первым, кого увидел Дуглас на кормовой палубе, где под тентом был накрыт общий обеденный стол. Однако в тот момент его интересовал не он, а его собеседница, явно благосклонно внимавшая его речам. Рядом с Диком стояла Тесса. И хотя Дуг знал поразительное сходство двойняшек, в первое мгновение у него даже не мелькнуло мысли об ошибке, хотя трюк с одинаковой одеждой был самым простым. Поэтому, не размышляя, он подошел к беседующей паре, и бесцеремонно прервал их разговор, обращаясь к девушке:

– Знаешь. Георг подтвердил, вечером будет пир - горой...

Продолжить он не успел. Его остановил холодный взгляд фиалковых глаз. Губы большого рта сложились в презрительную гримасу, а ледяные фразы заставили замереть. Так позорно ошибиться Дуг не рассчитывал. Он явно спутал Лиз с сестрой.

– Во-первых, мы с вами не знакомы! Во-вторых, даже если бы нас познакомили, человеку с такими манерами я вряд ли позволила называть меня на ты. – Слова били наотмашь. Делали дальнейший разговор невозможным.

Дик, ошарашенный происходящим, сделал слабое движение в сторону товарища, но подруга его остановила.

Оставалось только пробормотать слова извинения. Дуглас понимая, что по своей вине попал в дурацкое положение, предпочел присоединиться к офицерам корабля, с делано невозмутимым видом, курившим у кормового свеса. Позиция была удобной, а главное позволяла обдумать последующие шаги:

– Ну что же, Георг, кажется, выиграл первый раунд. Элизабет, а в том, что это была она он теперь не сомневался, уже прибрала Дика к своим рукам. Так, чего же они ждут от меня? Новых извинений? Реверансов?

Решение подсказала Речел, только что появившаяся на палубе и вставшая в одиночестве у кормового ограждения. Ей явно хотелось разглядеть «героя пилота» поближе. Девушка, одетая в короткое летнее платье, с каким-то вызовом демонстрировала точеную, скорей мальчишескую фигурку. Сильная, хорошо развитая грудь, пухлые щечки и что-то продажное в выражении глаз, разглядывавших Дугласа, не вызывало сомнения в опытности их хозяйки. Речел давала возможность внести сумятицу в планы сестер.

Итак, Речел Келли. Тренированная память сразу оживила страницы ее дела.

1929 года рождения, дочь австралийца – начальника маленького порта и англичанки – истинного порождения викторианской эпохи.

Окончила среднюю школу. Изучала филологию в Сиднейском университете около двух лет.

Уже зная ее похождения, в графе «Характер», Дуг сделал пометку «шлюха». Впрочем, и сама она себя порой так называла, считая себя развратной за бесконечную вереницу мужчин, разделивших с ней постель. Как результат знание мужской души. Дар виртуозного льстеца и дипломата странно сочетался с неожиданной прямотой. В довершение всего вера в совершенство собственного тела и неотразимость своей красоты.