Остров
Шрифт:
У берега песчаные наносы давно похоронили свидетельства прошлых трагедий, но чем дальше уплывали аквалангисты в сторону скальной гряды, опоясывающей лагуну, тем крупнее становились находки. У рифов опоясывавших лагуну песка почти не было, и остовы кораблей уже были не редкостью, а груды груза, балласт, якоря, пушки, ядра, остатки рангоута – просто устилали все дно. Море, безумствовавшее у внешней гряды скал, еще позволяло, короблю проскользнуть к берегу, но безжалостные клыки внутренней шансов на спасение не оставляли – в ней проходов не было. Однако, практически непреступная внутренняя гряда сослужила и добрую службу, даже в сильный шторм за ней было тихо и остатки кораблекрушений мирно ожидали своей участи на дне лагуны.
Предпринятые обзорные плавания
Уже первые погружения у рифов создали для ныряльщиков серьезные проблемы. Нырять приходилось далеко в море все с той же лодки, но даже запасные баллоны с воздухом не позволяли работать на дне достаточно долго – приходилось возвращаться на берег. А думать о подъеме, чего-либо крупного со дна не было речи тем более.
Для такой работы были нужны водолазные боты и понтоны для подъема крупных предметов. Боты уже не один месяц успешно применялись на расчистке фарватера островной гавани. При помощи понтонов подняли со дна уже не один корабль, но применить их в лагуне было совершенно не возможно – прохода для кораблей в лагуну не существовало, и Дик решил заняться тем, что было ему по силам.
Первые две пушки Дик поднял со дна и доставил на берег уже через несколько дней, воспользовавшись для ее подъема надувной лодкой, несколько меньшего размера, чем та, на которой они выходили в море. Лишенная воздуха и отягощенная дополнительным грузом, а так же баллонами от акваланга, лодка без особых проблем погружалась к месту очередной находки. Там к ней, капроновыми леерами, цепляли предварительно отрытую из песка пушку. После чего лодку наполняли воздухом из баллонов для акваланга. Импровизированный понтон резво поднимал находку на поверхность. На нем же ее транспортировали и на берег, прицепив его к основной, моторной лодке. В результате на берегу улеглось полдюжины пушек среднего калибра, с французского корабля, чей последний путь привел его, две сотни лет тому назад, на рифы близь острова.
Дик искренне гордился работой своей группы и неминуемо оказался соперником собственной возлюбленной. Тесса была уверена, что находки сделанные близняшками неоспоримо важней всех пушек найденных аквалангистами. Многие реликвии, особенно документы найденные ими делали сестер авторами серьезных исторических открытий.
Эти открытия, очевидно, вмешались и в планы Дугласа, он уже явно не торопился форсировать события. Сестры де Гре обнаружили таланты, о которых Макдедли и тем более Дик не подозревали. Способность к кропотливой самоотверженной работе, острый ум и глубокие знания не могли не вызвать уважения и «Дядя» явно начинал вносить коррективы в свои планы.
К тому же в отношениях Дика-Ричи и Тесс все определилось. Дик сыграл роль своего брата удачно. Тесса не заметила подмены и искренне считала, что очередной мужчина стал ее рабом. Рабом любимым, которому, по-видимому, впервые собирались сохранять «верность», по крайней мере, так как сестрицы ее понимали. Но, ни на что большее «моряк» рассчитывать не мог. В конце концов «Дядя» решил, что наступает время готовить Тессу к разочарованию. Дугласу стало ясно, что «моряку» в ближайшее время надо будет сойти со сцены , «уйти в плавание» освобождая место летчику.
Дик видел, что Лиз явно поглядывала в его сторону и не сомневался в возможности возобновления романа с ней. Отношения с Тессой позволили ему понять, что при выборе любовника все правила того общества, к которому принадлежали сестры, на них не действовали – любовником мог быть, кто угодно и примером тому была продолжительная связь Лиз с Инго. Однако ни один любовник не мог претендовать ни на что, кроме обладание красавицами в постели. Во всем остальном они прав на возлюбленную не имели. Любая попытка любовника претендовать на что-то большее пресекалась с изощренной жестокостью. Ночью на «Ариадне» Дик испытал ее
на себе и теперь знал, что с ним поступили еще достаточно милостиво.Многолетние эксперименты, которые проводил Теодоракис над «испытуемыми» стали для сестер де Гре, как впрочем, в свое время и для их родителей главным делом и увлечением, и в достижении своих целей они не останавливались ни перед чем. Дик не сомневался, что и младших сестер, в первую очередь, желанную для него Вивьен готовят для такой же роли. Девчонки не скрывали, что он первый для них мужчина, но знаний в деле совращения им было не занимать. Игры в воде давно приблизили его к той грани, после которой он бы не смог отказать одной из них, что, по всей видимости, совсем бы лишило его надежды на более прочную связь с Вивьен. Ричи - моряк уже мечтал исчезнуть из поля зрения этого семейства.
Дядя ценил все сделанное Диком за последнее время, но становилось ясно, что задуманная игра к требуемым результатам не приводит. Тесс не желала всерьез изменять, что-либо в своих отношениях с мужчинами. «Ричи» стал просто очередным любовником для девушки. Любовником, которого впервые она не собирались менять, на очередного приглянувшегося «самца». Но, тем не менее, этого Дугу было мало, и он окончательно решил, что пришла очередь повторить такую же попытку с Лиз.
У парня был повод вспомнить рассказы Ламоля. Да и сам на себе он испытал способность Лиз превращаться из пылкой, нежной любовницы в холодного расчетливого дельца, из милой, заботливой подруги в недосягаемую ни для чего земного «Жрицу». Способности сестер пугали и Дик не знал, сможет ли не выдать своего отношения к этим таким красивым и таким чудовищно жестоким женщинам.
Впрочем, сантименты, раздиравшие Дика «Дядю» интересовали мало, и решение было принято. Спектакль надо было довести до конца.
Дик ожидал пробуждения сестер де Гре на террасе, в плетеном кресле у камина. Став «летчиком» он мог расслабиться. Теперь можно было быть самим собой. Не надо было курить, не было необходимости «распускать руки», но где-то внутри Ричи остался. Проще, оказалось, смыть татуировки с плеча и сбрить щетину с подбородка, выгладить рубашки и причесать волосы, чем отказаться от уже привычного образа «бабника». Он понимал, что придется себя контролировать, что бы по-свойски не погладить колено Тесс, не шлепнуть по заду Саэко, не зажать в уголке Ети. Тем более не дать повода младшим девчонкам повиснуть у него на шее.
Дик волновался, и ожидание становилось томительным. Наконец послышались знакомые голоса. Тесса первой вбежавшая на террасу, на мгновение замерла, и с радостным воплем бросилась ему в объятья. Юноша оценил искренний порыв девушки и сразу успокоился. Теперь важнее была реакция ее сестры. Но и Лиз его не разочаровала. Она явно решила взять реванш за успех Тесс с Ричи. Убедившись, что перед ней летчик, прильнула к нему, всем телом почти отдаваясь.
Даже опыт «бабника» здесь Дику помочь не мог, и краска смущения залила его лицо. Смущение Дика было искренним и ему ничего наигрывать не пришлось. Он только попытался ослабить обрушенный на него напор девушки, однако Лиз не сомневалась, что выбор юноши неизбежен, и сразу поставила все на свои места, прямо заявив, что с этой минуты Дик принадлежит ей. Ждать она не желала, и решительно увлекла юношу в свою комнату.
Дик был уверен в своем успехе. Но уверенность Лиз в своей власти над мужчинами, в том, что все, что было между ними на «Ариадне» не остановит его, еще раз укрепила юношу в решении о необходимости закончить эту связь сразу, как только задание будет выполнено. Единственно, что радовало, это надежда, что Вивьен не оставит в покое и брата «Ричи».
Итак «пилот» получил новую возлюбленную и с полным правом стал членом команды археологов. Ричи был «моряком» и для него был естественным интерес ко всему, что лежало на дне лагуны, поэтому Дику пришлось копаться в земле. На море теперь хозяйничали Саэко и Речел в распоряжение которых поступали японки, как прекрасные ныряльщицы и молодежь, хорошо освоившая акваланг.