Острова Теневых Символов. Том 2

— И вы туда же, — презрительно махнула рукой Карина, — вся команда на корабле и без того о них говорит — так теперь ещё и вы… Ладно, Система с вами. Пошли, Ванда, я тебе столько всего покажу!

С этими словами она вскочила и открыла дверь, выпуская Ванду, а потом выходя сама. Сареф успел расслышать снаружи лихое посвистывание.

— Вау, какая у нас завелась служаночка, да с какими булочками да дыньками… Может, ты и меня обслужишь?

Сразу после этого раздался короткий глухой звук. Сареф, уже привыкший к способностям Ванды, безошибочно определил, что она вызвала лапу Красса, которая припечатала бедолагу к ближайшей мачте. Следом раздался глухой удар. Здесь Сареф уже не мог сказать точно, но наверняка Карина донесла до хама своё праведное негодование посредством удара коленом. И хорошо, если оно пришлось в живот, а не в более уязвимое место.

— Понял, — прохрипел бедолага, — обойдусь самообслуживанием…

После этого дверь закрылась, и того, что происходило дальше, Сареф уже не слышал. Тем более, что на повестке дня были более важные вещи. Например, тот факт, что на него смотрел Герцог с холодной расчётливой злобой… и Сареф понял, что его жизнь и жизнь Ванды снова повисли на тончайшем волоске…

Эпилог

Эпилог.

Шли секунды — но ни Сареф, ни Герцог не предпринимали никаких действий. Потому что они успели оценить взаимные обязательства друг друга — и понимали, что ни один не станет так сильно рисковать. Сареф прекрасно знал, что Герцогу будет совершенно не с руки несколько минут спустя объяснять Карине и Ванде, почему вместо Сарефа здесь сидит его труп. А Герцог отлично понимает, как Сарефу важно спасти своих сестёр — и потому он тоже не будет нарываться… сверх допустимой меры.

— Вот почему с тобой всегда так сложно, парень? — со вздохом спросил Герцог, снова усаживаясь на свой диван, — почему тебе обязательно надо сунуть нос в каждую вещь, которая тебя не касается?

— Я не хотел выяснять это специально, — виновато пожал плечами Сареф. Убедившись, что Герцог не будет кидаться на него здесь и сейчас, он тоже опустился в своё кресло, — я всего лишь хотел поддержать разговор. Впрочем, можно было догадаться, раз уж вы так рассвирепели за один намёк о матери Джайны.

— Но теперь же начнётся целая куча вопросов, не так ли? — Герцог с усмешкой посмотрел на Сарефа, — тебе обязательно всё про всех нужно знать?

— Но я не понимаю, как так получилось, — с недоумением сказал Сареф, — если Мидори погибла вместе с остальными — откуда у неё могла взяться дочь? Я знаю её мужа, он ничего не говорил мне о других детях, если только… если только…

Внезапно осознание поразило его, подобно разряду молнии. Он в ужасе уставился на Герцога и прошептал:

— Мидори была беременна во время этого похода… святая Система, да что же вы наделали?

— А что мы наделали? — с усмешкой спросил Герцог, но на дне его глаз застыла мрачная бездна, — ты бы предпочёл, чтобы она осталась умирать в теле своей уже мёртвой матери?

Признаться, этот вопрос застал Сарефа врасплох. С такой морали он об этом не подумал. Сама ситуация для него звучала настолько шокирующе и аморально, что даже и в голову не приходило, что и здесь можно было делать выбор.

— Но как это вообще стало возможно?

— Когда Молох уничтожил первых четырёх Дьяволиц и почти добил пятую, появился Мёртвый Король воров и рассказал ему, как их подставил клан Айон. Вместе они сумели извлечь… плод из тела Мидори, и его забрал Мёртвый Король воров. Я не знаю досконально, как он это провернул, но, если совсем коротко: за каждый месяц, что ребёнок не провёл в утробе матери, он потом год провёл в каком-то специальном месте, где его держал Король воров. И 3 года спустя наступил момент, когда ребёнок сформировался до такого состояния, по достижению которого он по законам природы должен появляться не свет.

Сареф с удивлением отметил, как охотно Герцог рассказывает обо всём этом — и это вообще не вязалось с тем, как изначально монстр был взбешён после того, как имя Мидори прозвучало в этой каюте. А потом… неожиданно понял. Герцог понимает, что рано или поздно он всё равно будет рассказывать об этом Карине. Потому что любопытная и настойчивая девчонка всё равно рано или поздно докопается до правды — и будет лучше, если она узнает правду от него, самого близкого существа во всей Системе. А так… Герцог неожиданно получил возможность отрепетировать этот разговор, используя Сарефа как тренировочный полигон. Что, в общем-то, тому было только на руку.

— Ну а потом встал вопрос — что делать с этой малышкой. В мир людей мы её возвращать не пожелали: отец этой девочки допустил халатность, позволив своей беременной жене пойти в этот поход. Он к тому времени уже не раз получал предупреждения от членов клана Айон, что стоило бы поумерить пыл своей излишне любознательной жены. Но ничего не предпринимал, надеясь, что всё как-нибудь само собой рассосётся. Но само собой обычно ничего не рассасывается… в лучшем случае. Обычно вещи, пущенные на самотёк, протекают по наихудшему сценарию.

Многие были готовы взять её к себе. Но большинство из нас ограничены своей пещерой или заповедником, и девочке было бы очень скучно провести в одном месте всю жизнь. Поэтому жребий пал на одного из тех, кто может путешествовать по Системе. Я оказался этим счастливчиком. И теперь, когда я смотрю на эту девчонку, которая однажды, уверен, самой Системе даст просраться — то ни о чём не жалею.

— Но… как же с возрастом? — осторожно уточнил Сареф, цепко подметивший эту деталь, — даже если девочка 3 года… формировалась, то сейчас ей всё равно должно быть 21–22 года. А, судя по вашим разговорам, полной строки умений она всё ещё не получила.

— Тут я тоже немного подшаманил, каюсь, — кивнул Герцог, — когда ты постоянно в море… время немного по-другому идёт. Ты не видишь зиму, лето, осень… Ну, то есть ты их видишь, но не видишь, как они идут на смену друг другу. Поэтому я, пользуясь возможностями своего корабля… немного замедлил рост своей девочки. Люди всегда так стремятся вырасти… но только для того, чтобы потом всю жизнь жалеть о том, как мало они успели насладиться своим детством. Так, Система меня подери, если у меня есть возможность продлить счастливые и безоблачные годы для своей дочери — пусть она насладится ими сполна.

Герцог замолчал. Молчал и Сареф, которому на это просто нечего было сказать. В очередной раз нейтральные монстры вместо чудовищ, которыми все так привыкли их рисовать, оказались человечнее большинства Жителей Системы. Которые, в лучшем случае, просто бросили бы всё так, как было… А в худшем — вскрыли бы мёртвой женщине живот и довершили бы начатое до конца. А так… ребёнок не понёс ответственности за то, что делала его мать. И она получила не просто возможность жить, но и жить намного счастливее подавляющего большинства Жителей Системы. Кроме того, Карина оставалась единственной из детей Севрогандских Дьяволиц, которой удалось скрыться от бдительного ока клана Айон. Лине, Джайне и Махиасу в этом плане повезло намного меньше.

— Ну и что? — с ухмылкой спросил Герцог, которого теперь даже забавляло наблюдать за умственными потугами Сарефа, — что ты теперь будешь делать, когда узнал об этом?

— А что я имею право делать? — тихо ответил Сареф, пожав плечами, — вы не просто подарили этой девочке жизнь. Вы подарили ей такое детство, какого среди Жителей Системы ни одна сирота не увидела бы. Это достойный уважения поступок. Поэтому — у вас есть моё слово, что я никому и ничего об этом не скажу. И, — чуть запнувшись, Сареф поднял взгляд и смело посмотрел в глаза Герцогу, — я надеюсь, что когда придёт время, и вы решите рассказать Карине правду… она вас поймёт.